Александр Зайцев - Наследники Древних. Восточный ветер

Закончив, он отошёл, Моргал же рухнул на стул, словно ушла та сила, которая держала его на ногах, и заплакал. Он плакал навзрыд, но, в отличие от недавних слёз Пироса, среди этих слёз не было ни одной о себе. Моргал плакал о Лиаре. Ослушаться было нельзя, но слёзы душили – скорее, от осознания того, что Жрец всё понимал. Моргал видел это в его взгляде. Успокоившись через несколько минут и подняв взгляд, Моргал увидел, как Жрец протягивал ему что-то завёрнутое в тряпку.

– Это оберег рода Элеро, отдай его ей на краю Пустыни. Когда придёт время, она всё поймёт сама. Будь мужественен, Моргал, ты много пережил, но основные твои испытания ещё впереди. Помни о сказанном мной.

Жрец крепко сжал плечо Моргала, положил амулет ему в руку и ушёл, как всегда, неслышно.

На небе не было видно звёзд. Абсолютная тьма окутала весь город – в том числе и длинную процессию, тянущуюся из дома Враанов. То был хороший знак – Древние принимали Орнокса в свои ряды. Прощание с усопшим уже свершилось в доме. Жрец создал зримый образ покойного, так как от него самого остались лишь пепел да пара обгорелых изогнутых костей. Теперь этот прах несли в Древний Сад, в часть, принадлежащую Враанам, где Орнокс будет закопан среди своих предков и заново взойдёт одним из Нирв.

Процессия передвигалась в тишине – во время переноса тела нельзя говорить. После прощания дух находится в смятении, ему нужна тишина, чтобы он мог услышать зов Первых Предков и пойти за ним. Да и говорить никому особо не хотелось – все до сих пор были потрясены фактом преступления.

Латар вернулся домой только утром. Он бежал до тех пор, пока не упал без сил, и рыдал, пока Предки не освободили его от боли сном. Утром он обнаружил себя спящим среди Нирв, родовых деревьев Враанов, в дальней части Древнего Сада. Они вместе с Кааром часто бывали здесь, поэтому Латар без труда нашёл дорогу домой. По возвращении его вид красноречиво говорил о том, как прошла минувшая ночь. Мать не стала ругаться, она вообще ничего не сказала, лишь обняла и заплакала.

Вкус горя и печали в доме в эти дни чувствовался ежеминутно. А когда появился младший брат отца, дядя Кратос, приехавший из родового города, чтобы занять место Орнокса в Совете и возглавить Враанов, к этим вкусам добавился еще и вкус злобы. Дядя обвинял во всём Элеро, возомнивших о себе невесть что, а конкретнее – Моргала, неспособного достойно воспитать своё наследие. Ну и, конечно, Лиару, мягкотелость отца в Совете, сам Совет и, что удивительно, Жреца.

Латару было противно слышать всё это. Он ничего не мог сказать о поведении отца в Совете, но он знал Лиару, – она играла с его старшими братьями. Поверить в то, что отец убит этой добродушной весёлой девчонкой, было выше его сил. Поэтому он всячески избегал общения с дядей, хоть тот, наоборот, старался быть очень внимательным к племянникам и всячески расспрашивал их о жизни в столице, о делах отца, о последних событиях. В конечном счёте, лучшими вариантами избавить себя от всех этих расспросов был или уход из дома, или побег на крышу, где Латара бы никто не смог найти.

Сегодня из-за того, что Парайя не нашёл в себе сил проводить Орнокса в последний путь (вообще дед крайне плохо и болезненно переносил потерю сына), Кратос занял место старшего в роду – во главе процессии. За ним шли Лорний и Орникс – старшие братья Латара, и сам Латар. Мать шла рядом с останками.

Добравшись до окраины Древнего Сада, процессия остановилась. Кратос, Лорний, Орникс и Латар взяли лопаты и, встав по четырём сторонам света, стали копать. Освещения не было, но для Враанов оно было и не нужно, каждый с детства обучался видеть во тьме.

Латар встал справа от Кратоса. Дядя копал быстро, в отличие от всех остальных.

«Хорошо хоть, почва твёрдая, можно копать и не думать», – Латар весь отдался работе, каждой клеткой ощущая, как лопата входит в землю, – чувствовал, сколько земли он поднимает и сколько прилипло к лопате. Работа давала покой. Отдых от болтовни дяди, отдых от горя матери, от дел, ждущих его решения, от надоевших тайн и сомнений.

Опускать гроб было тяжело – верёвки резали руки. Когда останки Орнокса были в земле, сам гроб расцепили и подняли вверх. Кто-то из семьи быстро забрал и куда-то унёс эти части. В яме осталось только основание – с тем, что совсем недавно было отцом.

Засыпав яму наполовину, Лорний взял саженец Нирвы, буквально на несколько секунд опередив Кратоса, из-за чего тот покраснел от злости. У Латара возникло ощущение, что дядя сейчас ударит племянника или закричит, но тот сдержался, лишь сжал кулаки. Реакции никто не увидел. Все смотрели на старшего сына Орнокса, Лорния, сажавшего над отцом молодое родовое древо.

Когда он закончил и снова взял в руки лопату, Врааны засыпали останки землёй. После каждый обошёл вокруг Нирвы и вылил несколько капель из ритуального пузырька, принесённого из дома. Капли символизировали слёзы рода о безвременной потере.

Лорний и здесь опередил Кратоса – последнему пришлось идти за Латаром, ибо среди сыновей он встать не имел права. Совершив священнодействие, старший сын прямиком направился к дому, Орникс с Латаром последовали за ним.

Позже каждый из рода Враанов совершал те же действия, которые только что завершили члены семьи ушедшего. Опрокидывая небольшой пузырёк и поливая только что посаженное дерево буквально по капле, они проливали последние слёзы об ушедшем главе рода. Свежевскопанная земля быстро напиталась влагой и вскоре стала мокрой от пролитых слёз.

Обратный путь оказался намного короче, быть может, оттого, что ночная тьма скрыла половину дороги, а может, просто Лорний шёл слишком быстро, а братья от него не отставали. Кратос же, видимо, желая снова оказаться во главе хода, слегка замешкался возле самого дерева, но совершившие обряд уже не вставали за ним, а уходили вслед за впереди идущими. Поэтому он оказался где-то посередине процессии и вернулся в дом одним из последних. Придя домой, Латар хотел было уйти на крышу, как у него уже завелось в последние дни, но Лорний схватил их с братом за руки и сказал:

– На старый чердак, бегом! Ждите меня там.

Он стремглав унёсся в другую часть дома, но в голосе его звучали до этого неслыханные нотки приказа, и спорить с приказом совсем не хотелось. Братья побежали, куда велено.

Чердак был у той части дома, которую использовали наиболее редко. Раньше братья иногда играли на нем, представляя себя великими воинами прошлого. И сейчас, несясь через весь дом что есть мочи, Латар ощутил то же чувство, что и в детстве – бег, прятки, перегонки, шуточные бои, обучение Танцу Враанов, но при первых звуках ночного колокола – домой, к отцу, слушать о Первых Предках и Древних.