Александр Зайцев - Наследники Древних. Восточный ветер

Жрец же, покинув залу, не пошёл наверх, к себе в покои, но поднялся в лунный зал. Ночь царила на земле – и её правил следовало слушаться. Войдя сюда, словно в первый раз, он замер от восторга. Сквозь огромный круглый проём чётко был виден набирающий силу месяц. Его свет падал в центр зала сквозь колодец посередине купола, лился через многочисленные круглые окна и окошки вокруг и сочился через тысячи точек, самые маленькие из которых были не больше игольного ушка. Картина отражалась в матово-чёрном полу, иссиня-чёрных стенах и тёмно-зелёных колонках, выполнявших не столько архитектурную, как казалось на первый взгляд, сколько сакральную функцию.

Жрец встал в сердце залы, и перед ним заиграл серебром и перламутром скрытый от простого взора рисунок: слова, символы, знаки, линии – всё это, словно тончайшая нить, обволакивало зал. Найдя нужный знак, он сосредоточился и шагнул к нему навстречу, развернув и увеличив сотканный из лунного света узор. Жрец направил его символ в центр. Картина плавно изменилась, холодный свет стал принимать тёплые оттенки, а вокруг самого знака в вихре начала собираться огненная сфера. Уже через несколько минут в центре пылало маленькое солнце. Жрец достал спрятанную в одной из колонн склянку с фиолетово-серебристой тягучей жидкостью, больше похожей на смолу. Он аккуратно стал поливать ею самодельное солнце. Жидкость сначала окутала огненный шар, будто покрывало, но затем словно впиталась, – при этом солнышко засветилось пепельным цветом. Взяв из другой колонны тонкую, почти прозрачную длинную иглу, он достал из кармана детский амулет рода Элеро, один из тех, что можно без труда купить на любой площади. Жрец встал так, что шар оказался точно между ним и растущим месяцем. Шар дополнил месяц до круглой луны. Подняв руки, Жрец стал петь долгие протяжные ноты, плавно переходя от утробных звуков к необычайно высоким, и, неожиданно закончив, коснулся иглой шара.

– Сила Древних, взываю к тебе! Род Элеро, услышь меня! Словно лунный свет, перетекающий в сферу жизни, передай силу свою через оберег Рода тому, кто достоин будет её, тому, кто способен будет совладать с нею, тому, кто использует её во благо Рода своего и мира общего.

С этими словами он коснулся амулета. И тонкая, еле заметная нить соединила его с шаром, который теперь пульсировал, словно живое сердце. Жрец молчал и ждал. Пульсации сферы увеличивались, и нить постепенно крепла, превращаясь в подобие вены. Свет, словно кровь, переливался из шара в амулет, при этом последний начинал светиться то фиолетовым, то серебряным, то ярко-золотым, то пепельным цветом. Наконец нить стала снова истончаться, а вскоре и вовсе исчезла. Жрец стоял в освещении пепельного тона амулета и огней сферы. Подняв оберег высоко над головой, он поклонился в сторону шара и спрятал его в один из внутренних карманов. Бережно подставил ладони под шар – и тот сорвался в них, словно капля с куста. Золотистый свет рассыпался по полу, в руках Жреца остался серебряный знак, вернув его на место, он спустился в приёмный зал.

Пирос уже отплакал своё и теперь, измождённый, спал на ступенях на улице. «Тебя ждёт долгий и трудный путь, но я уже не в силах и не вправе сделать большего для тебя. Живи с миром», – мысленно попрощался с ним Жрец. Спящий улыбнулся и свернулся калачиком.

«Надо успеть до рассвета», – мысли Жреца были уже далеко, и хоть он ещё и стоял около Пироса, но уже видел парадный вход дома Элеро. Очертания прорисовывались всё чётче, он протянул руку и ударил в дверной колокол, звон разнёсся по дому.

Неожиданный и чересчур громкий в предрассветной тишине звон прервал совещание Элеро. Моргал как раз закончил объяснять, что и как нужно будет сделать в его отсутствие на Совете.

– Кто это? Если это Пирос – гоните его в шею, пусть с ним хоть целая армия и весь совет в придачу, не открывать дверь! До тех пор пока я не буду присутствовать на решении Совета, до этих пор – она ничего не сделала! А после… – он замолчал, возвращаясь мыслями в созданный им план действий. Бессонная ночь его измотала, волосы взъерошились, в уголках глаз появился страшный блеск.

– Это Жрец! – мальчишка, один из смотрящих, тех, кто вечно крутится под ногами, вбежал со всех ног, перевел дыхание и тихо повторил. – Это Жрец! Сам… один…

Появление Жреца всё меняло, надо было реагировать быстро – действия его всегда непредсказуемы, а последствия этих действий часто необратимы.

– Впустите его, с вами мы продолжим после, – обратился он к остальным. – Я приму его один. Скорее всего, Жрец пришёл звать меня на Совет. После моего ухода никого не впускать, Лиару не выпускать ни при каких обстоятельствах! – приход Жреца путал Моргалу планы.

Все поняли складывающуюся ситуацию, но никто ничего не успел ответить – в комнату вошёл Жрец. Сделав несколько шагов, он остановился и внимательно посмотрел на Моргала.

– Оставьте нас, – сказал тот. Каждый из присутствующих счёл своим долгом поклониться Жрецу, проходя мимо него. Никто из них никогда не видел его так близко. Сам же он не ответил никому, а по-прежнему внимательно смотрел на хозяина дома. Когда все вышли и двери закрылись, Моргал сел.

– Садись, Жрец, я знаю, что ты скажешь. Я должен принять волю Совета. Поверь, я приму, но я хочу присутствовать в момент принятия этого решения, а не получать известие от Голоса Совета и Народа. Я представитель Элеро в Совете Первых Предков и Древних и имею на это право!

– Ты готовишь лошадей, лахтаров и еду для долгой дороги.

Моргал посмотрел Жрецу в глаза, обманывать его не было смысла.

– Да. Она не делала этого, что бы ни решил Совет, я знаю – она не виновата, – сейчас он был готов убить любого, кто не согласен с ним, даже Жреца, только бы защитить Лиару. Жрец ощущал, как от седевшего пожилого человека исходили волны ненависти и агрессии. Он знал, что нужно делать, и подошел к нему вплотную. Жрец разрезал эти потоки, как раскалённый нож разрезает масло – до шипения. Схватив Моргала за плечи, он с лёгкостью поднял его и обнял.

Всё произошло так быстро, что Моргал ничего не успел сделать. Словно поток тёплой воды омывал его тело. Моргал не мог больше сопротивляться, думать. Он упал на руки Жрецу, улетая в бесконечное состояние спокойствия и гармонии.

– Это очень больно и невыносимо тяжело, – тихо, в самое ухо шептал Жрец. – Тебе, потерявшему всех своих близких, в сотни крат сложнее, чем любому на свете, но ты должен, слышишь меня, ты должен, у тебя просто нет выбора – ты обязан отпустить её, дать возможность жить самой.

Моргал хотел ответить, но не мог, язык не слушался его, Жрец же, крепко взяв его за плечи, продолжил, глядя теперь в глаза:

– Я не говорю «не борись за неё», наоборот – защищай, доказывай, верь в свою правду и ищи подтверждения, не останавливайся, даже после решения Совета. Но только отпусти её, ты не в силах изменить чужой путь, мы способны лишь указывать дорогу, но каждый должен сам по ней пройти, это неизбежно. Моргал, Ветер меняется, и скоро грянет шторм. Выстоять в нём смогут лишь вековые Роржны, уже переживавшие подобное и привыкшие к таким колоссальным изменениям, да ещё молодые Лориты, способные, словно ленты, изгибаться под порывами ветра. Всё остальное может больше никогда не увидеть солнца. Позволь ей самой вершить свой путь – отпусти.