Мирьяна Солдо - Моё Сердце победит

Она улыбнулась – добро, по-матерински:

– Всегда в это самое время.

Мы спросили Её, оставит ли Она знак для всех, но, как обычно, Мария не ответила. Медленно отдаляясь от нас, Она ещё раз осветила Своим светом всех собравшихся на горе, и мы услышали, как Она сказала: «Идите в мире Божьем!» – а затем облако света исчезло.

По возвращении в Меджугорье отец Йозо попросил всех нас, включая Мицу и Любицу, прийти в приходской дом и всё ему рассказать. Узнав, что сегодня нас не было на горе вместе со всеми, он заволновался, что паломники почувствуют себя обманутыми, но тут же воодушевился, узнав о согласии Богородицы являться нам в церкви. Ему также было интересно услышать о впечатлениях Мицы и Любицы.

– Что ты видела? – спросил он Любицу.

– Видела, как что-то движется.

– Как будто какая-то дымка, – прибавила Мица.

– Или что-то похожее на тень или дуновение ветра, – уточнила Любица.

Пусть эти женщины и не видели Богородицу, но что-то они видели, и сейчас им было очевидно сложно облечь свои ощущения в слова. Я очень хорошо понимала их трудности.

– Мица, тебе было страшно? – спросил отец Йозо.

– Нисколько, – ответила она. – Меня немного трясло, но больше от возбуждения, чем от страха.

– А мне было страшно, – призналась Любица. – У меня мурашки по коже бегали, и даже пришлось схватить Мицу за руку. – Мица согласно кивнула. – И меня трясло всё сильнее. Я не боялась, просто сама мысль о том, что передо мной находится Пресвятая Дева Мария, не могла оставить меня равнодушной.

Позже мы узнали, что Мица и Любица выполняли задание властей вывезти нас в тот день из Меджугорья. Кто-то из местных очень рассердился на них за это, но я знала, что эти женщины просто выполняли свою работу – отказать режиму не мог никто. Однако происшедшее в тот день ощутимо повлияло на Любицу. Возвратившись в Сараево, она сказала начальству, что больше не желает в этом участвовать.

И будете ненавидимы всеми за имя Моё; претерпевший же до конца спасётся.

Мф. 10:22

Новость о явлениях распространилась по всей территории бывшей Югославии – о них говорили по телевизору, по радио, писали в газетах. Общим для всех этих сообщений был скептицизм, если не прямое осуждение. Нас, визионеров, журналисты высмеивали, а тысячи паломников, приезжавших в Меджугорье, называли в лучшем случае религиозными фанатиками.

Государственные СМИ обвиняли нас и местных священников в национализме и поддержке революционных тенденций. В новостях на центральном телеканале всех нас называли «лютыми врагами государства», а газетные заголовки, связанные с Меджугорьем, были похожи на кричащие заметки таблоидов: «Религиозная афера привлекла тысячи фанатиков», «Францисканцев подозревают в организации националистического заговора», «Шесть чабанов придумали явления Богородицы». Представители властей устроили в здании школы встречу с местными жителями, позвав на неё наших родителей и родственников. Им было сказано, что если эти «глупости» не прекратятся, нас исключат из школы и определят в учреждение для душевнобольных, а родители лишатся работы и паспортов. Сосед Вицки по имени Иван был арестован за то, что встал на нашу сторону. Ему пришлось провести в тюрьме два месяца.

Напряжение в посёлке нарастало. Отец Йозо переживал острые душевные муки. Коммунисты пригрозили ему тюрьмой, если он не остановит «демонстрации» у себя в приходе, а он ещё и сам не мог определиться, верит ли, что нам является Богородица. Два его собрата нам поверили, лишь усугубив давление, которое он ощущал. Беспокойства добавляла и позиция вышестоящего мостарского епископа Павла Жанича.

Услышав о происходящем, епископ пригласил нас шестерых на встречу. Более часа он задавал нам вопросы и записывал ответы на кассету, предварительно попросив нас положить руки на крест и поклясться говорить только правду, что мы без малейших колебаний и сделали. После этой встречи он выразил уверенность в том, что нам действительно является Божья Матерь. Отец Йозо попытался призвать отца епископа к осмотрительности, но в конце встречи епископ Жанич сказал: «Совершенно точно, что детей никто, включая людей из церкви, не подговаривал говорить неправду».

Настал день, когда отец Йозо совершенно лишился покоя и захотел побыть один. Он запер двери церкви Св. Иакова, сел на скамью и стал просить Бога, чтобы Он провёл его через самое тяжёлое испытание на его священническом пути. Затем отец Йозо открыл Библию, и взгляд его остановился на стихе с описанием чуда, которое Бог совершил через Моисея, когда перед ним расступилось Красное море.

А мы с визионерами в тот день встретились у подножья горы, чтобы помолиться. Власти уже выставили оцепление, чтобы никто не мог подойти к месту, которое они воспринимали как угрозу. Увидев нашу группу, милиционеры погнались за нами, угрожая дубинками, и мы бросились бежать через поле.

Отец Йозо тем временем молился в церкви: «Боже, Ты знаешь, как я Тебя люблю. Ты говорил с Моисеем, но ему было легко – его народ знал, что Ты ведёшь его. Здесь же никто ничего не знает». В этот момент он услышал в сердце голос: «Выйди и защити детей». Удивившись, он вскочил и поспешил к дверям. Отворив их, он увидел перед церковью нас.

– Там милиция! – тяжело дыша, крикнула Вицка. – Они нас сейчас догонят!

Отец Йозо раскинул руки, словно желая обнять нас:

– Мои дорогие ангелы, заходите внутрь.

Такое обращение было настолько непривычным, что я заподозрила сарказм. Однако он действительно провёл нас внутрь, и я поняла, что расположение отца Йозо было искренним. В тот вечер Богородица явилась нам в маленькой комнате у алтаря напротив ризницы. Последующие явления тоже случились там, и отец Йозо больше ни разу не усомнился в нашей честности. Его поддержка стала некоторым утешением, но ничто не могло избавить нас от страха и тревоги, что приближается день последнего, как мы думали, явления Богоматери. Как мы будем дальше жить без Неё?

И вот тот день настал. Во время явления нас переполняли эмоции. Количество паломников было рекордным – по некоторым оценкам, речь шла о десятках тысяч людей. В воздухе витало томительное ожидание чуда, которым, по мнению людей, должно было сопровождаться то явление. Но ничего необычного не произошло, и никаких посланий для мира Богородица не передала. Мы в который раз спросили, оставит ли Она знак, но в ответ Мария только улыбнулась. После Её ухода мы обратились к людям. Многие из них были разочарованы тем, что явления не закончились ничем примечательным. Я и сама была сбита с толку ещё больше, чем они. В сердце не было ощущения завершённости.