Александра Васильева - Тулэрги. По ту сторону дней

– Куда это?

– Не знаю. Пропадают лишь некоторые, большая часть писем так и остается лежать в ящике, пока я их оттуда не вынимаю. Их пишут постояльцы замка. Как правило, вновь прибывшие.

– А ты?

– Что?

Ри помедлил:

– Твои голуби? Когда-нибудь… ну, богу?

– Писал ли я когда-нибудь богу? – Человек с фиолетовыми глазами помолчал, потом ответил: – Да, и совсем недавно. Но переписка у нас никак не завязывается. А между тем вопросов становится все больше.

Отрок понимающе закивал:

– Я в этом деле не очень. Колени преклонять пробовал, но выходило плохо. У нас были свои мастера с богом делиться! Жаль, я не успел с ними…

Ри оборвал себя на полуслове. Слова «не успел» вели к неизбежной мысли о смерти – а в свою смерть он все еще не верил и думать о ней всерьез не желал.

– Ну а что тени? – отогнав неприятные мысли, спросил он. – Думал, я не замечу? Пришлось косяки бросать, знаешь!

– А, ты познакомился со своим отражением. Его пребывание тут вполне законно. У вас с ним на двоих – одно имя, одно лицо.

– Куклим?

– Нет, ему не нужен твой паспорт, чтобы открывать комнаты. Тени проходят сквозь стены, сквозь предметы и даже сквозь людей. Тебе придется смириться с его присутствием. Отражения в замке имеют независимый статус.

У отрока загорелись глаза:

– И как мне с ним навести коны? Мы навздюма таких дел…

– Ри! – одернул человек с фиолетовыми глазами. – Он тебе не брат. Не друг. К тебе он никакого отношения не имеет, как не имеют к нам отношения наши отражения в зеркалах. Уяснил?

Ри кивнул.

– Теперь иди. Удачного тебе дня.

Ри вышел из кабинета. Пройдя несколько шагов, он огляделся и тихо присвистнул. Перед ним возникла Ида:

– Ну что?

– Амба. Сердца у него нет. Нечего и базаровать. Каблуков он тебе не ломает, так что рюмить глупо. Но, – отрок прищурился, – он точно знает больше нашего!

Ида тихо рассмеялась:

– Ты молодец! Все выведал!

– Хоть твой Аид стойку и держит – расколем!

– Ну это вряд ли…

– Зарубку дать могу!

– Не надо. – Ида посерьезнела. – Из тебя вор, может, и хороший, а вот лицедей… Пора браться за работу!

– Не понимаю я в этом! – грубо отрезал Ри и хотел было пуститься наутек, но девушка схватила его за руку.

– Не убежишь!

– Цапли убери! – буркнул Ри. – И не думал намыливаться. А ты чего – воспет? Образовать решила?

Ида отпустила его руку:

– Ты лицедей! В твои обязанности входит устраивать самое что ни на есть представление вокруг человеческой смерти. Разве это не интересно?

– Я верхушник, каких поискать! А те… твои поселухи только хвостом шевелить горазды!

– Нет-нет, это их работа. И они с ней прекрасно справляются. Слышишь? Это работа лицедеев!

– …По мне так мотня порватая! – Проговорил Ри с брезгливым выражением на лице. – И ваще хорош меня байровать! – добавил он, повысив голос, и рванул от Иды наутек. – Догони!

Ри бежал долго, бесконечные коридоры петляли в глазах. Пока ноги не свела судорога, остановиться он не мог. На этот раз за ним никто не гнался, бояться было некого, однако Ри испытал знакомый ужас. Тот, что испытывал множество раз – страх загнанного зверя. И пусть этот страх был отчасти им надуман, пусть не имел весомой причины, механизм самосохранения все еще заводился в нем с пол-оборота.

Ри прислонился к стене. Переведя дух, осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. Он стоял в начале длинного коридора, прозрачные стены которого украшал витиеватый рисунок. Просачиваясь сквозь него, лунный свет ложился вокруг замысловатыми узорами.

– Блеск… – Ри сделал несколько шагов вперед и оказался пронизан светом. В этот момент он готов был поклясться, что насквозь. Ри невольно залюбовался, впервые он видел нечто подобное, и в его словесном запасе не находилось слов, чтоб это описать, потому он продолжал бормотать: – Блеск, блеск…

– Ри! – окликнул знакомый неприятный голос.

– Что надо? – буркнул Ри в ответ, не отрываясь от созерцания.

– У нас не хватает людей. Каждый лицедей на счету. – Бледное лицо Ду в лунных бликах казалось совсем белым.

– Фу ты, мандраж какой! – поежился Ри.

– Ты хоть и новичок, и обучение прогуливал… И тебя я не понимаю… – Ду будто бы задумался. С белого лица стерлось всякое выражение.

– Э-э, – неохотно позвал Ри. – Ну!

– Включайся в работу. Ты должен. – Снова заговорил Ду размеренным, спокойным тоном, как будто был не человеком, а машиной – Задача ясна?

– Гляньте, задвинутый какой! – Если Ду не понимал Ри, то Ри того понимал прекрасно. – Лады, лады! Айда. Скажи, что это за место? – Ри повел рукой, указывая на стены.

– Что?

Ду огляделся и словно только сейчас заметил: он находится совсем не там, где находился прежде.

– Нам сюда нельзя. Это вход в его часть замка. – Слово «его» у Ду прозвучало глухо и как бы отдельно от других слов.

– Чью? Аида, что ли? – догадался Ри.

– Надо уходить.

– Лады-лады, чеканутик! – примирительно закивал Ри. – Разберемся.

Место действия:не определено

Действующие лица:покойный, двойник покойного (в молодости)

Дополнительная информация:неопытный лицедей (новичок)

На лице его висела улыбка. Именно висела: он ощущал ее отдельно от себя, будто бы она была наспех приделана к лицу посредством одного лишь гвоздя. Пронзительная боль сводила мускулы, заставляя их каменеть. Раньше эта улыбка была его собственной и поддавалась управлению. Раньше… Он стал вспоминать, когда это раньше, как вдруг перед ним возник он сам, только моложе. Ничуть не удивившись такому повороту событий, он хмуро кивнул в знак приветствия. Тот, что был моложе, кивнул в ответ, деловито раскрыл папку, и стал прилежно изучать ее содержимое:

– Тут написано, ты очень жестокий человек. Даже не знаю, верить, нет… – на губах у него была еще та, настоящая улыбка. – Ума не приложу, как ты к нам-то попал… – он вдруг запнулся, словно бы проговорившись о чем-то важном.

– Разве мертвый может быть жестоким? – Он вспомнил, что умер.

– Хм… Так ты врубаешься, что помер? – Удивился тот, что был моложе. Потом, смутившись, произнес тише: – Осознаешь себя мертвым?

– Я осознаю себя мертвым давно, – ответил он, словно ставя точку в их диалоге.

Тот, что был моложе, понимающе кивнул и опять углубился в чтение:

– Тут написано, у тебя вместо сердца – фингал!

– Синяк? – Не понял он. – Как это?

– А я знаю? – Тот, что был моложе, раздраженно сплюнул.

Он внутренне усмехнулся, заметив про себя, что подобные манеры были не в его привычках.