Петр Богдан - Легенда о водяном коне. Часть I. Тот, кто приходил ночью

– Ты чего?! Это… – закричал на него участковый, пытаясь одновременно оттолкнуть старика Павлова. – Топор нельзя! Топор оставь!

Васька встал как вкопанный, глядя на меня невидящими глазами.

– Убил… Убил!!! Свету убил!!! Подонок!

– Непра… – начал я, но не успел договорить. Васька как безумный бросился на меня, и я едва смог уклониться от топора, ушедшего на пару сантиметров в стену там, где за полсекунды до того была моя голова.

– Убью!!! Сволочь!!! – орал Дерюгин, пытаясь снова замахнуться.

Толпа на улице снова пришла в движение, кажется, и там кое-кто не прочь был принять участие в самосуде. Мне стало жутко. Но дать себя убить, растерзать?! Дудки!!!

Быстрым ударом в челюсть я опрокинул Ваську и, двиганув ногой по барахтавшимся Павлову и участковому, бросился в дом, вбежал в дядину комнату (он был в отъезде), запер за собой дверь и схватил его охотничью двустволку, висевшую над кроватью. Она была заряжена.

В дверь забарабанили. Я опрокинул шкаф и придвинул кровать. Забаррикадировавшись, я открыл окно, показал ружье озверевшей толпе и закричал так, чтобы перекрыть шум и вопли – как только мог!

– Я никого не убивал!!! Это неправда!!! Надо разобраться! Я не позволю себя убить! Это самосуд! Каждого, кто попробует приблизиться ко мне, кроме участкового, я застрелю!

Но шум и вопли продолжались. Взбесившаяся от ненависти толпа лезла к окну. Васька Дерюгин, несмотря на мольбы и причитания тети Лиды, с диким ревом лупил в дверь топором. Так дальше продолжаться не могло. Еще минута – и они ворвутся в комнату. Я высунул дуло в окно и пальнул поверх голов.

Грохот выстрела подействовал отрезвляюще. Люди отхлынули от окна, испуганно переговариваясь. Даже Васька Дерюгин прекратил рубить топором дверь.

– Люди! Повторяю: я никого не убивал! Клянусь вам! Надо разобраться! Раз уж подозревают меня – я сам вижу: кроссовки в крови – пусть Иван Дмитрич отведет меня к себе, арестует, если надо. Но если кто попробует хоть пальцем до меня – пристрелю! Без предупреждения! – повторил я твердым голосом.

Пыл людей погас. Они отошли в сторону с искаженными страхом и ненавистью лицами. Однако мне удалось настоять на своем, и через некоторое время я вылез вместе с ружьем через окошко к Ивану Дмитриевичу, поджидавшему меня там.

Всю дорогу до отделения участковый не проронил ни слова. Он мрачно, почти с ненавистью взглядывал на меня исподлобья. Филаретов явно не мог простить мне моего воинственного поведения и особенно удара ногой по нему с Павловым. В его сознании не могло уложиться, как подозреваемый преступник может еще защищать себя. Может быть, он бы даже предпочел, чтобы меня растерзали. Но в отношении своего долга Иван Дмитрич был все-таки честен и исполнителен. Он запер меня в своем служебном помещении вместе с ружьем, с которым я побоялся расстаться, боясь повторных попыток самосуда.

– Через пару часов сделаем первый допрос и составим протокол, – бросил он, выходя.

Я впервые остался один и наконец мог обмыслить свое положение.

Светку Павлову убили… – в голове такое не укладывалось. – За что? И зачем? Кому надо было? И как-то страшно… «Голову не нашли» – вспомнилось мне. – Жуть какая-то… В деревне завелся маньяк, что ли? Ничего не понимаю!.. А я как влип!.. Наверное, ночью, когда бежал через павловский сад. Да! Я там обо что-то споткнулся… Бр-р-р! – холодок пробежал по моим членам. – Значит, это что-то было… Светкой?! Хотя, как мне кажется, я споткнулся не о большое и тяжелое. Оно было небольших размеров… А! Может быть, рука или нога… – Я снова потряс головой, стряхивая видение окровавленного тела, перегораживающего ночную тропинку… – Да, я задел за эту руку или ноги, испачкал джинсы и вляпался в лужу крови. – Мне стало дурно от этих мыслей. – Но иначе объяснить мои окровавленные ноги нельзя!.. Эх, Светка, Светка… Хорошая девчонка была… И кому… Постой-постой! А тетя Лида сказала, кажется, что дядя Витя нашел ее в хлеву – она висела в хлеву. Обо что же тогда я споткнулся?! Ничего не понимаю!

Мои размышления прервала тетя Лида. Принесла мне завтрак. Она все еще не могла успокоиться, и вперемешку со всхлипываниями по Свете слышались сетования об изрубленной Васькой Дерюгиным двери и разбитых окнах и посуде. Я с трудом смог ее немного успокоить и добился более или менее связного рассказа о событиях сегодняшнего утра.

Часов в пять утра Виктор Николаевич (встает он раньше всех) отправился за каким-то делом в новый, только что построенный хлев. Оттуда и раздались его истошные крики. На крики выбежали родные и соседи. В хлеву они увидели висевший за ногу окровавленный труп его дочери. Вокруг все было залито и забрызгано кровью. На полу валялись куски вывороченных костей с мясом и еще не высохшие от крови обрывки ночной одежды. Живот был разорван, и из него свешивались кишки. Переломанные ребра торчали из развороченной груди. Одной ноги и бедра не было совсем, от головы осталась только разломанная на две половинки нижняя челюсть. Не было и правой руки. Во дворе, в углу, валялись трупы двух собак – Дружка и Трушки, тоже без голов. Кровавая дорожка вели в сад. Там на тропинке и нашли правую руку в луже крови. Здесь увидели и следы моих кроссовок, приведших к нашему дому.

Я долго сидел молча, подавленный этим кошмарным рассказом и дикими подробностями. В голове такое не укладывалось. Тошнота подкатывала к горлу, и все прыгало перед глазами. Теперь мне стало все ясно. Ночью я споткнулся об… руку Светы и в этот момент перепачкался в крови. Не мудрено, что возбужденные люди прибежали ко мне. У них не было возможности разобраться – да и как разберешься в таком состоянии? Но пока я нахожусь здесь, я не в безопасности. Надо было что-то делать.

– Тетя Лида, у меня к вам важное и срочное дело. Немедленно позвоните моим родителям и передайте, чтобы они незамедлительно наняли хорошего адвоката. Деньги у них есть. Пусть кто-то приезжает немедленно, а кто-то займется наймом. Это очень срочно и необходимо.

Тетя Лида смотрела на меня непонимающими глазами – наполовину она была еще в своем рассказе.

– Вы поняли меня, теть Лид?!

– Что?.. Да!.. Позвонить… – смешалась она.

– Позвоните немедленно моим родителям, пусть кто-нибудь выезжает сразу ко мне, а другой нанимает адвоката. Это очень важно, тетя Лида, – повторил я как можно ласковее и спокойнее.

– Да, Саша, поняла. Я сейчас же пойду звонить, – она встала и направилась к двери, но, приоткрыв ее, остановилась и нерешительно обернулась ко мне.

– Саша, а это не ты… все-таки… Свету?.. – услышал я ее робкий голос.

– Ну как же я, теть Лид?! Ведь я же вам объяснял! Если бы это я, то в таком случае там везде было бы полном моих следов в крови – и во дворе, и вокруг дома, да и я был бы весь в крови, судя по вашему рассказу! И потом, куда я дел ногу да голову?! Зачем они мне?! Я что, похож на сумасшедшего?! На маньяка?!