Сергей Терещук - Почти кулинарная книга с рецептами самосохранения и 540 шагов под зонтом

«Перекур. Вернусь через сигарету» – нестройный танец букв цвета оранжевой губной помады. Каждая солирует под свою дудку на листке из тетради в косую линейку. Сцена приклеена по углам кусочками жвачки на закрытом окошке. Я единственный зритель этого кордебалета. Я стою у маленького ларечка на автобусной остановке. Надеюсь, это представление продлится недолго. Буду ждать антракта. На остановке никого нет. Автобус увез других зрителей прямо перед моим носом. Вдоволь насладившись плясками созданий Кирилла и Мефодия, начинаю разглядывать витрину. Когда ее мыли в последний раз? Наверно, тогда же, когда и в первый. В день торжественного открытия этого уже слегка покосившегося строения. Я думаю, тот день был особенно знаменательным и запомнился местным жителям. Потому что других достопримечательностей тут нет. За пыльной витриной обрели вечный покой ее ровесники – выцветшие образцы товаров под пожелтевшими надгробиями ценников. Но иногда попадаются и свежие экземпляры. Например, как раз то, за чем я прошагал пятьсот сорок шагов от калитки до этого места.

Однако перекур затянулся. Полпачки! Не иначе! Ладно, совести нет! Так о своем здоровье хоть позаботься! Где тебя носит, коммерсантка хренова?

Я разворачиваюсь к киоску спиной и окидываю взглядом окружающее пространство.

Что можно сказать об увиденном? Ничего! Не в том смысле, что нечего сказать! А в том, что всё, что видят мои глаза, и есть воплощение этого слова. «Ничего». Это не та самая пустота, из которой родилось слово, и это слово было Бог. Тут как раз совсем не пусто. Просто то, что находится на той стороне дороги, это НИЧЕГО!

Я смотрю на все это, и на меня обрушивается холодным ливнем вопрос: Как нас сюда занесло? Нас – я имею в виду меня, мою жену и нашего двухлетнего сына. Понятное дело, что мы сами сюда переехали. Сами выбрали этот дом. Сами его купили. Это все понятно! Но как??? Почему оказались именно в этой точке необъятного пространства?

Я смотрю вниз по дороге. Я смотрю вверх по дороге. Тишина. Изредка проезжают легковушки, поднимая пыль. Это такое время. Обеденное что ли. У автобусов перерыв в полтора часа. У самосвалов время погрузки. Тут неподалеку комбинат железобетонных конструкций. Так что пыль везде с примесью цемента.

Я смотрю на щиток с большой буквой «А». Остановка «Лужки». Инт. движ. 10-20 мин. 14.00 – 15.30 перерыв.

И все! Как хочешь, так и выбирайся из этих Лужков. Потому что у людей обед. И нечего их беспокоить по пустякам! Они и так работают на износ. Возят туда-сюда. В город и обратно. Чего нам дома не сидится, спрашивается.

А почему в город и обратно? Потому что обратно – это поселок на окраине города Орла. Он-то и называется Лужки. За ним только лес… И кладбище. Но это не самое страшное. Мясокостный комбинат по соседству! Вот это действительно ужас. Особенно когда ветер в нашу сторону. Не буду описывать запах и все сопутствующие ощущения. Сами догадаетесь. А если все-таки есть вопросы, тогда оставьте в холодильнике продукты: мясо, сыры, колбасу, капусту, картошки еще, пожалуй, да и хватит. Ну, можно зеленюшечки какой-нибудь и лучку репчатого головки три. И уезжайте из дома. На месяцок. Только не забудьте холодильник отключить. Именно не В-ключить, а От-ключить. И вот когда вы вернетесь, бегом неситесь к холодильнику. Открывайте двери нараспашку и втягивайте полной грудью в обе ноздри этот ни с чем не сравнимый аромат мясокостного комбината. Для полноты ощущений можно даже ртом пару раз вдохнуть… А вот холодильник потом придется выкинуть. Так что лучше этот эксперимент не проводить. Думаю, и так все представили.

Вот я и спрашиваю себя, во-первых – где эта прокурившая все свои легкие продавщица, а во-вторых – как мы тут оказались?

На первый вопрос ответа пока нет, и я остаюсь нервно ждать.

А на второй могу ответить следующее: Так получилось!

Форс мажор.

Стечение обстоятельств. И некоторые из них зависели не от нас. Если бы не экономика и политика, мы бы никогда из Баку не уехали. Но когда твоей зарплаты хватает на двадцать буханок хлеба, а вокруг гражданская война и ты неподходящей национальности, то надо что-то предпринимать. И вот мы и предприняли это переезд поближе к моим родителям, которые приехали в Орловскую область двумя годами ранее. Только поселились они в селе Корсаково, в ста двадцати километрах от Орла. Это вообще отдельная история. Скажу только две вещи. До мозга костей городские жители, бултыхнулись в деревенскую жизнь со всеми ее пирогами, кормами, живностью и навозом. А второе то, что во время Великой Отечественной войны даже немецкие танки обошли это село стороной. Хотя напрямки было бы им быстрее. Но шедшие впереди машины завязли в грязи так, что их пришлось бросить. Да и энергетическая аура фрицам не понравилась. Что-то там было не по тевтонскому фэншую.

Ну, вот! А касаемо нашего теперешнего жилья, все, что зависело от нас, мы сделали… Купили вот тут самую хлабуду, называемую «полдома», в которой сейчас и проживаем. Это все, на что нам хватило денежек, доставшихся от продажи бакинской квартиры. И заметьте: я не жалуюсь! А в данный момент просто рассказываю о том, что вижу, ну и попутно своим настроением… Которое еще полчаса назад было хорошим.

Но есть же и плюсы. Так не может же быть, чтобы все было настолько плохо. Про лес я уже говорил. В лесу грибы. Для красоты в основном. Они такого цвета, что есть их страшно. Ярко-синего и ядовито-зеленого. На тонких ножках, страдающие анорексией. Местные называют их синюшки и зеленушки. Поглощают за милую душу. Я искал эти грибы в справочниках. Ничего похожего и близко нет. Может, их боевой окрас – результат соседства железобетонного комбината и мясокостного или чего-то еще, но только вид у них очень веселенький. Аж до жути. Так что только радовать глаз.

Есть в лесу этом еще березы. И если подсуетиться, встать пораньше, можно и соку испить. А коль любите спать, то не обессудьте. Мужики лужковские самогон гонят из слезы березовой. И кажное дерево оказывается под личной охраной с первыми лучами солнца.

Музыка опять же ж. Правда, репертуар разнообразием не блещет. Шопен в основном. Но зато в разных вариациях. И порой совершенно неузнаваемый. Если бы не повторяющиеся обстоятельства, то иногда очень трудно угадать бессмертное произведение для очень даже смертных, в исполнении таких же, не боящихся мук адовых, за издевательство над музыкой. Мы и к этому привыкли.

Мы привыкаем… И это пострашнее синюшек и зеленушек будет.

Да где же носит эту торгашку спекулянтскую? Так всю свою жизнь на дым пустить можно… Фильтр ей оплавленный в ухо… Теперь-то я уже точно ее дождусь!

Что еще? Что же еще тут есть? Соседи? Точно! Они же тут везде. Вокруг. Со всех сторон участка. Всё видят, всё слышат и всё знают. Но о них в двух словах не рассказать… Да и было бы зачем. Особой роли в моей жизни они не сыграли. Так что если только к слову придется.