Иван Фролов - Жизнь прожить – не поле перейти

Первые недели таких занятий во всех организованных группах по взаимной симпатии дали свои результаты. Почти исчезли тройки, появилось много четверок и пятерок, педагоги не могли нарадоваться. Повысились оценки и в группе, в которой ответственным был Степа. В их группе, конечно, были три друга и три девочки, с которыми они дружили, и не только дружили. По двум последним контрольным работам по математике пятерки получили все трое ребят и Нина, у Аня и Таня твердые четвертки.

Занятия проводились на квартирах девочек, по неделям. У всех у них были просторные трехкомнатные квартиры и у девочек свои комнаты. После занятий ребята провожали девочек до дому, иногда шли всей компанией, а иногда парами. Кто командовал и назначал время проведения занятий, когда и куда идти, ребята мало интересовались, они и не хотели этого знать, их устраивал любой вариант, им было весело и приятно проводить время со своими девочками, к которым они все более и более привыкали. Только более коротким было общение после занятий у девочки-хозяйки квартиры, у кого проводились занятия и ее партнера, который, как правило, быстро прощался с ней и в одиночестве в этот вечер шел домой.

Родители, конечно, догадывались, а некоторые точно знали, что их дети не просто задерживаются с занятий, а завели себе подруг и друзей, и общаются между собой. Радовались своим повзрослевшим детям, одобряли их общение, в то же время переживали за них. Если на учебу это повлияло исключительно с положительной стороны, то о другом, чего никто из родителей не хотел, не желал, о чем боялись даже подумать, уж больно молоды они были, еще дети, хотя и повзрослевшие, приходилось постоянно напоминать, как вести себя.

В один из вечеров Паша, возвращаясь, домой, не доходя авто- бусной остановки, услышал быстро приближающиеся шаги, и не одно- го человека, он повернулся и увидел занесенную над собой палку, заставившую его машинально отскочить. Не успел опомниться, как его окружили ребята, оказавшиеся сердитыми, которых в полумраке ночи сразу узнать не мог, но они, видимо знали его. Круг сжимался, он почувствовал, что его хотят побить. Самый здоровый, видимо главный из них, прошипел:

– Мы же вас предупреждали, чтобы вы здесь больше не появля- лись. Вы геройство проявляете? Сейчас мы тебя отучим, как сюда к нам захаживать.

В голове у Паши пронеслась мысль, что, может быть, его спутали с кем-то, но в свете фонаря он же различает их лица, значит, и они его хорошо видят, путаницы нет никакой. По их настрою было видно, что его хотят побить, значит, как-то надо обороняться. Вряд ли кто из них знает приемы каратэ, главное, чтобы не зашли сзади и не шлепнули, как хотели сразу, дубиной по голове. Отступая назад, он произнес:

– Ребята вы меня с кем-то, наверное, спутали?

– Ничего мы не спутали, сказали вам не появляться здесь, значит, и не появляйтесь, – раздраженно говорил ближе всех подошедший парень, готовый нанести удар.

Паша успел уклониться от удара, напрягся, подпрыгнул и, в один миг, врезал ногой в подбородок этому приблизившемуся крупному парню, тот как-то глухо ойкнул и повалился. Второй, из нападавших ребят, подскочил с левой стороны, пришлось ударить его по коленям и еще куда-то по голове, тот тоже повалился. Но в этот же момент увидел, с другой стороны, ту же дубину, опускающуюся над собой, уклониться от которой, он не сможет, поздно. От удара по правой стороне затылка у него потемнело в глазах, почувствовал, что падает.

Коля, тоже проводив Таню, направляясь к остановке, увидел впереди идущего Пашу, хотел окрикнуть, позвать его, но в это время того окружили какие-то люди, и набросились на него, завязалась потасовка. Он понял, на Пашу напали, хотят побить. На какой-то момент, оцепенев, он остановился, потом рванулся к ним, с разбегу сбил одного, второго и увидел, как Паша от удара дубиной по голове падает. Здесь мгновенно ему вспомнились все приемы каратэ, набитые на тренировках. Он легко подпрыгнул и ударил парня, держащего дубину в руках, в правое ухо, почувствовал, что переусердствовал, но уже было поздно об этом думать, тот, как пласт повалился. Еще двое сорвались с места драки и побежали. Он нагнал одного и сходу ударил в спину, тот распластался, ударившись лицом об асфальт. Второго догнать уже было невозможно. Коля вернулся к Паше, уже пришедшего в себя, но еще сидевшего на земле, ощупывая место удара. Его рука была в крови, в крови были его куртка и рубашка. Коля дал ему свой носовой платок, поднял его, отвел на остановку, посадил на скамейку и выбежал на дорогу остановить такси или какую-нибудь машину. Минут через десять они были уже в травматологическом пункте. Рану промыли, сказали, что удар пришелся вскользь, поэтому это не опасно. Но все же перевязали, просили, в случае головокружения, позвонить. Выходя из здания, Паша поблагодарил Колю за то, что тот вовремя вмешался в драку. Но не тот, ни другой не могли понять причину нападения этих неизвестно чем разъяренных им, людей, и главное в такой суматохе они не могли их, как следует рассмотреть, запомнить их лица.

По заведенному правилу, врачи, при обращении за помощью в травматологический пункт пациента с травмами, обязаны сообщать в милицию, они и сообщили. Не успели ребята выйти из этого кабинета, как подъехала милицейская машина, составили протокол, записали адреса и предупредили, что их вызовут. Коля с Пашей понимали, что нападавшим тоже досталось от них, но не знали, что трое тоже попали с сотрясением мозга в ближайшую больницу, а двое в тот же вечер, вскоре после их ухода, оказались в том же травматоло- гическом пункте клиники. Кто-то позвонил в скорую помощь, видимо, все же тот убежавший парень, их подобрали и доставили сюда. Если бы Павел с Колей задержались бы минут на десять в медпункте, они увидели бы доставленных нападавших, и узнали бы причину этого нападения.

Мать Паши, дожидавшаяся возвращения запаздывающего сына, не находила себе места. Она знала, что из его товарищей, с кем он обычно бывает, ни у кого нет телефонов, как и у них самих, звонить можно было бы от соседей, но некуда. Она быстро собралась и побе- жала к недалеко живущему Степе. Он больше часа, как вернулся домой и, открыв дверь тете Оле, матери Паши, очень удивился такому позднему ее визиту и не менее был удивлен задержке друга. На всякий случай стал успокаивать ее, что, мол, никуда он не денется, сейчас придет, они, видимо, с Колей, где-ни -будь, забыв о позднем времени, беседует. На шум вышла мать Степы. Узнав, в чем дело, тоже была удивлена такому обстоятельству, и при- нялась успокаивать подругу. Степа, успокаивая женщин, предложил:

– Теть Оля, давайте сходим к Коле, если его тоже нет, значит, они где-то вместе.

Он быстро оделся, и они пошли. Дверь им открыла мать Коли. По ее состоянию тоже было видно, что она очень встревожена. Сына ее тоже не было дома. Войдя в комнату, обе женщины тяжело опусти- лись на стулья со слезами на глазах, не зная, что им предпринять.