Иван Фролов - Жизнь прожить – не поле перейти

После этих слов наступила тишина. Каждая из них знала, что ничего нового Галина не сказала, но заставила посмотреть на своих детей, как бы, со стороны. Действительно их дети выросли, в школе они учатся последний год, теперь надо думать об их взрослой жизни, предугадать которую еще никому не удавалось. Их первая с трудом решенная проблема – одеть детей не хуже других, теперь показалось мелочной, незначительной, каплей в море, в сравнении с предстоящи- ми проблемами. Видимо, их мальчики начали встречаться с девочка- ми, придется при их малом семейном бюджете, все же выделять им определенные суммы на развлечения. Надо подумать об их будущей специальности, учебе или работе после окончания школы и это уже никогда-то, а определяться надо уже сейчас, и чем раньше, тем лучше, учеба в школе заканчивается через несколько месяцев.

Ольга при этих мыслях взялась за голову, об этом она как-то предметно не задумывалась, конечно, знала про все это, но как-то откладывала все на потом. Ей захотелось завтра же пойти в школу, поговорить с учителями, узнать, как они отзываются об ее Паше, в смысле, возможности его поступления в институт, как он на самом деле учится, стоит ли надеяться, что он самостоятельно куда-то поступить учиться дальше. Прервав молчание, спросила Галину:

– Скажи, рассчитывает ли твой Степа учиться дальше? Он не гово- рил, кем хочет стать после окончания школы? Какая специальность больше всего его прельщает?

– Почему не говорил, говорит постоянно. Он хочет продолжить дело своего отца, который был хорошим инженером, ученным. Через два года после окончания института мой муж защитил кандидатскую диссертацию. Продолжал вести какие-то исследования. В свое время мы жили на Сахалине. Там мы с ним и познакомились, потом там же поженились. Он постоянно там у нас пропадал в длительных командировках, вел исследования от института. Подружился с моим отцом, у них что-то общее было по работе, и отец помогал ему. Отец старейший работник нефтяной промышленности. Во время войны они тянули нефтепровод через Татарский пролив. Его из-за этого по брони на войну не взяли. Когда японцев изгнали с островов, мы и переехали жить в Южно-Сахалинск, так там и жили. Потом отец сильно заболел, и умер, а мы с мужем вернулись в город, где он работал в институте, и где у него была своя квартира. Теперь он уезжал в долгие командировки, а мы оставались одни с мамой, постоянно находясь в ожидании. Потом у нас родился Степа. У мужа была уже готова докторская диссертация, он должен был ее защитить, предполагая, полностью перейти на преподавательскую работу. Ему и место на кафедре предложили. Но его снова вызвали в министерство, и он опять поехал в командировку. Там, как потом нам сказали, на буровой нефтяной скважине произошел мощнейший взрыв. Больше мы его не видели. Так мы и остались одни. Мама умерла, а я долго болела. Потом продолжила учебу в институте. Жили на пособие за погибшего мужа и мою стипендию. Думала, что окончить институт сил у меня не хватит, но все же окончила, получила диплом, дали направление в министерство социального обеспечения, направили в этот город, так и работаю здесь. Сначала на самых низших должностях, с неболь- шими окладами, теперь дослужилась до начальника районного отделения, стала получать больше. Теперь и Степку одевать стала более-менее нормально, а то ходил во всем старом и облезлом. Так, что, подружки мои дорогие, судьбы наши удались незавидные. Теперь, когда материальные вопросы как-то решены, сами мы постарели, главной нашей радостью и заботой являются наши дети. Надо собирать опять эти проклятые деньги, чтобы ребята могли поступить учиться в институты, получить высшее образование. Без этого сейчас нельзя. Пусть Степа продолжить дело отца, тем более что он хорошо учиться. Я понимаю, как и вам одним трудно воспитывать своих мальчишек, сама тоже испытываю это, но надо еще напрячься, и главное настроить их, пусть не ленятся, учатся. Пусть пока сильно не увлекаются девчонками, будет потом у них на это время, а сейчас все усилия надо приложить к учебе, чтобы они окончили школу с хорошими оценками. Теперь мы должны контролировать каждый их шаг, пусть через день собираются у кого-нибудь из нас, чтобы мы могли быть спокойными.

После таких слов Галины матерям Коли и Паши стала ясна цель их подруги в отношении своего сына. Ее уверенность как-то передалась и им, и они тоже загорелись желанием дать высшее образование своим чадам. Теперь матери понимали, что потраченные усилия на их содержание и воспитание, это еще не все, оказывается, главное еще впереди. Приходилось мириться с понятием, что их дети уже выросли. Их установившиеся суждения, как матерей, о еще казавшейся абстрактной, какой-то далекой предстоящей не скорой взрослой жизни детей, суждениям, к которым они привыкли, и которым приходит конец, должны смениться конкретными решениями и желанием самих детей уже сейчас.

С таким настроением они вернулись из совхоза и выбирали момент обстоятельно переговорить с детьми об их будущем. Как потом выяснилось, их дети давно уже определились, кем они хотят стать, с учетом своих возможностей, приценились в каком институте могут сдать вступительные экзамены каждый из них. Степа, как самый усидчивый, серьезный, и пока круглый отличник, планировал попробовать свои силы поступить в Московский Государственный Технический университет им. Баумана. Коля, почти отличник, рассчитывал стать инженером, но еще не определился, какой институт ему выбрать, а Паша, подумывал поступать в народнохозяйственный, размышлял, какой институт выбрать, в каком городе учиться, здесь у себя в родном городе, или поехать тоже с ребятами в Москву.

Коля, Степа и Паша сегодня пришли в школу раньше обычного. Паша уселся доделывать домашние задания. Он вчера вечером рассчитывал выучить тригонометрию, но, возвращаясь с секции, где они все трое уже третий год занимаются каратэ, они встретили Аню из параллельного класса, поздоровались. Степа с Колей заспешили домой, а он задержался. Она, почему-то обратилась к нему, выясняя какой-то вопрос, не уточненный ранее.

На ней было новое пальто и какая-то своеобразная шапочка, придававшие ей привлекательный вид. В разговоре они переходили от одной темы к другой, стоя на тротуаре улицы, мешая прохожим. Отодвигаясь в сторонку, ближе к стене дома, освобождая проход, он как-то, не задумываясь, взял ее за руку, почувствовал приятную ее теплоту, она не только ее не убрала, а сама перехватилась своей и уже держала его руку в своих обеих. Держа его руку, она весело и увлеченно продолжала рассказывать какую-то историю, поглядывая на него прищуренными, светящимися глазами. Он внимательно и с интересом слушал ее, не перебивая, иногда поддакивал или кивал головой, а она находила, о чем говорить, вовлекая его в дальнейший разговор. Уже стало темнеть, на столбах зажглись осветительные лам- пы, а они этого как бы не замечали. Начало подмораживать, откуда-то с востока потянул леденящий ветерок, пробирая их до костей, но им, почему-то, не хотелось расставаться. Как-то машинально, они начали понемногу притоптывать, а потом, уже, взявшись за руки подплясы- вать, не переставая разговаривать и одновременно посмеиваться, над вынужденным способом разогреваться на холоде, да еще с ветерком. Аня, от которой исходила не скрываемая ею радость этой долгождан- ной встречи, вся светилась. Желая продолжить это приятное общение, она, вдруг, предложила: