Ольга Суханова - Камнеломка. Рассказы и повесть

Он не мог ее просто так отпустить.

В маршрутку от аэропорта до метро было не вбиться – Нина уже пропустила две. Час пик, много только что прилетевших рейсов.

– Нина?

Кто-то ее окликнул – она от неожиданности чуть не выпустила ручку своей дорожной сумки. Обернулась на голос, вздрогнула, не веря своим глазам.

– Степка?!. Ой… простите, пожалуйста, – Нина прикусила язык, узнав пассажира, что летел несколько дней назад на ее рейсе.

– Это вы меня простите, – улыбнулся он. – Вы меня, конечно, не помните. Я летел у вас в самолете в пятницу, из Мюнхена.

– Помню, – вдруг призналась она.

– Да?

– Да.

– Я должен был вас найти. Вы… вы в город сейчас?

Нина молча кивнула.

– Я могу вас подвезти.

– Спасибо, – согласилась она. – Вы только хоть скажите, как вас зовут?

– Виктор.

Нина не отозвалась, просто молча направилась за ним следом. Как ее сумка оказалась в руках у Виктора, она даже не поняла. Она старалась не смотреть на него – так, со спины, он был еще больше похож. Быстрая легкая походка, четкие движения…

Виктор звякнул ключами, и стоявшая на забитой парковке «мазда» подмигнула в ответ. Когда машина тронулась, Нина заметила висевшую под лобовым стеклом фигурку – двух разноцветных рыбок, словно сплетенных в кольцо.

– Я по гороскопу – Рыбы, – сказал Виктор, перехватив взгляд Нины.

– Как, и вы?.. – почти вскрикнула она.

– А кто еще? – спокойно отозвался он, выруливая со стоянки.

– Да так, – растерялась Нина. – Знакомый.

– А-а. Куда ехать?

– Не повезло вам со мной – на другой край Москвы, в Бирюлево.

– Бирюлево так Бирюлево. А повезло или нет – посмотрим.

Так, в полутьме, в салоне машины, она была еще больше похожа на Веру. Только руки совсем другие – у Веры, которая вечно копалась в земле, занималась с рассадой, рыхлила-поливала, – у нее всегда были коротко, под корень, подрезанные ногти, без всякого лака. А у этой девушки… как же ее, Нина, да, Нина, – неброский, но очень аккуратный маникюр.

«Мазда» проталкивалась сквозь вечерние московские пробки, Виктор молчал, Нина тоже. Она не стала ни о чем расспрашивать – похоже, просто приняла как факт, что ее искал, и нашел, и встретил с самолета кто-то совершенно незнакомый. С такой-то внешностью, наверное, давно привыкла. Он молча вел машину, Нина ничего не говорила, но от этого молчания не было никакой неловкости. Только у самой развязки на Бирюлево Виктор обернулся к девушке:

– Куда сейчас?

– Липецкая улица. Знаете?

– Нет.

– Налево и прямо. Здесь уже совсем рядом. Вон за той остановкой – направо, вот куда маршрутка свернула. Вот тот длинный дом, да. Спасибо, – Нина покосилась на него и осторожно улыбнулась, словно приглашая.

В лифте он снова вдруг подумал про Веру, но как-то совсем вскользь, даже уже не удивляясь тому, как Нина на нее похожа. Дурацкая школьная история, детские кошмары, в которых ему виделись Вера и огонь, и странная мысль, что только он каким-то непонятным образом может ее сберечь, – все это оказалось сейчас смешным и таким глупым, что ему даже стало стыдно, хотя никто и никогда не знал про эти его детские измышления.

Лифт с лязгом остановился, двери разъехались, Нина полезла в сумку за ключами.

Сна не было ни в одном глазу, да и ладно бы – все равно ни завтра, ни послезавтра у нее нет рейса.

Нина тихонько, чтобы не разбудить Виктора, потянулась к подоконнику, нащупала телефон. Хорошо, что у нее отключен звук клавиатуры, и глянуть, который час, можно совсем-совсем неслышно. Без двадцати четыре. Нина повертела в руке телефон. Экранчик угас, она снова его подсветила, нашла старое сообщение – одно-единственное за много лет, да и то написанное наверняка из вежливости – и, чуть помедлив, удалила. Так же осторожно, почти не дыша, Нина вернула телефон на место, зарылась в одеяло – и сама не заметила, как уснула.

Она проснулась позже обычного, хотя всегда была ранним жаворонком. Вздрогнула – на кухне кто-то был! – но тут же, вспомнив, улыбнулась, потом выбралась из-под одеяла и вышла на кухню – без всякой неловкости первого совместного утра. Так, словно уже давным-давно вместе.

На кухне пахло чуть пригоревшими тостами, полуслышно бубнил маленький телевизор.

– Доброе утро.

– Привет, – Виктор, карауливший у плиты турку, обернулся через плечо. – Ты что по утрам пьешь – чай или кофе?

Нина опустилась на табуретку, кивнула в сторону телевизора:

– Что-то интересное?

– Да ну, одни происшествия, – он скривился. – В Москве налет на ювелирный магазин, пострадали охранники. В области легкомоторный самолет рухнул на дачный участок, был пожар, погиб пилот и работавшая в теплице девушка. В Питере…

– Да черт бы с Питером, – отмахнулась она. – Я тогда выключу, а?

– Ага. Так чай или кофе?

– Кофе, – отозвалась Нина.

Она посмотрела за окно – почему-то вспомнилась прежняя работа, офис с видом на летное поле, скользящий по земле самолет и перечеркивающая все тень крыла. Нина улыбнулась, принимая из рук Виктора чашку, и сказала:

– Кстати, турку теперь надо будет новую купить. Большую.

В сумке запел телефон, и Лариса вытащила трубку почти сразу – не замерев, не испугавшись, впервые за последние дни не вздрогнув от звонка.

– Але? – легко спросила она.

– Думаешь, ушла? – усмехнулись в ответ.

Лариса замерла с трубкой в руке, не решаясь даже оглянуться.

– Ушла она, умная, – снова хмыкнул в телефоне чужой голос. – Никуда ты не уйдешь, пора бы уже понять.

– Вы… – выдохнула Лариса, – вы врете!

– Да ну? – в трубке засмеялись. – Ты еще не поняла, девочка? Тебе никуда не уйти. Думаешь, мы тебя потеряли? – голос снова усмехнулся. – Ты полчаса как сошла с парома и теперь стоишь на пристани. Перед тобой – ратуша, за спиной – причал и лодки, справа – крепость, слева – набережная. На тебе синие джинсы, голубые сапоги, голубая куртка, на шее синий шарф, на левом плече – синяя сумка. Чемодан-то некогда было собирать, да? – снова засмеялись в трубке.

Лариса слушала, как завороженная, и не могла ни слова сказать в ответ.

– Ты ведь знаешь, что я тебе должен предложить, да?

– А вы знаете, что я вам отвечу, – наконец отозвалась она. – Катитесь к черту!

Она нажала отбой и кинула телефон обратно в сумку, помедлила секунду-другую и, резко развернувшись, быстрым шагом направилась в сторону от набережной – к центральной улице, туда, где были самые модные магазины города. Огромный торговый центр между вокзалом и автостанцией – несколько этажей одежды, украшений, обуви и всего-всего прочего. То, что ей сейчас надо.

Сначала – чашку кофе в одной из забегаловок внизу. Три минуты ничего не решат, а голова, может, начнет работать четче. Три минуты на кофе, полчаса – на магазины, еще несколько минут – на то, чтобы быстро переодеться.