Антонина Евстратова - Камышенские сибирячки

– Пресвятая, Дева Мария, помоги моей дочери, дай ей силы и укажи дорогу, пусть она видит твоими глазами, да пусть ослепнут глаза доносчика, Аминь.

– Полезай, Мань, на печку, – сказала мать, – погрейся и поспи немного, а то на работу скоро!

Мария, как кошка запрыгнула на горячую печку, почувствовав приятное тепло, с восхищением сказала:

– Какое чудо печка, как на ней уютно!.. Я вот думаю, мам, настанет ли, когда-нибудь конец нашим мучениям?

– Это, дочь, одному Богу известно! Что поделаешь, такая жизнь у нас, никому мы не нужны! И за что наши мужики воевали и отдали свои жизни?

Они там, наверху от жира бесятся, а народ крыс ест, чтоб их там разорвало! Прости меня, Господи! – она перекрестилась, – да враги у нас в правительстве сидят! Видела я одного, в газете была его фотография, Берия Лаврентий, по его физиономии видно враг он, хоть и пишут о нем хорошо, но я увидела в нем предателя, и сказала своим учителям, что думаю о нем, так они зашикали!

«Тише, никому больше не говорите, а то и вас и нас повяжут!»

– Ничего, время покажет, кто был прав! А сколько там их таких? – не унималась Матрена.

– Ничего, мам, на некоторое время у нас есть чем покормить детей!

– Да, дочь, но какой ценой это досталось и что это за еда? Им бы туда на столы нашу еду!

– Наконец, успокоившись, она разделала овец, порубила на куски и вынесла на мороз. Часть мяса отварила и прожарила.

Дети ели с аппетитом, облизывали пальчики.

– Вкусно! Ешь, мам! И ты, Мань, ешь, смотри, какие кусочки зелененькие! – нахваливала Тоня.

Матери смотрели на детей и радовались, что они сыты и мясо можно растянуть на пару месяцев.

– Мам, ты помнишь, как мы жили до войны? – спросила Мария.

– Конечно, дочь, помню, богачами мы не были, но у нас благодаря отцу было всё!

– Да, мам, тятя был у нас мастером на все руки! А, каким был душевным, добрым и жалостливым отцом! Он всегда меня защищал, когда ты ругала меня!

Матрена тяжело вздохнула.

– Если бы меньше, он защищал тебя, может другая была бы у тебя судьба!

Перед глазами Марии сразу же всплыло довоенное время, как в шестнадцать лет она уехала в город Славгород к сестре Матрёны. Там она встретила молодого, офицера. Между ними завязались близкие отношения, и через некоторое время Мария забеременела. О своем положении, она рассказала своему возлюбленному.

Он был рад и пообещал жениться. С предложением не затягивал, как и обещал, пришел на следующий день к тете, где жила Мария. Приходу любимого, она была рада, прильнула к нему.

Он заглянул в ее счастливые глаза и нежно поцеловал.

– Мне приятно, что ты пришел, Ванечка! – Услышав шаркающиеся шаги тетки, она обернулась.

– Тетя Лена, это Ваня! – представила его Мария.

Тетка резко отодвинула ее от себя, обратив любопытный взор на Ивана. Перед ней стоял молодой мужчина, измерив взглядом его фигуру, она расширила глаза.

Молодой офицер высокого роста, спортивного телосложения, с очень приятной смуглой кожей полуовального лица, темно-серыми глазами, а над ними выделялись черные дуги бровей.

Сняв с головы фуражку, он пригладил ладонью аккуратно подстриженные черные волосы.

– Здравствуйте! – сказал он, приоткрыл тонкие, строго очерченные губы, при этом, показав ряд белых ровных зубов, и по всей форме представился:

– Я, Васильев Иван Константинович, прохожу в Славгороде военную службу.

Тетя Лена крупного телосложения, очень своенравная, вредна особа недоверчиво посмотрела на него и ехидно, будто прожевала, промямлила:

– Мне это ни о чем не говорит! – и встала перед ним, загораживая возможность, пройти в комнату.

– С чем пожаловал, капитан?

– Я люблю вашу Марию, – сказал он и, глядя в ее холодные серые глаза, продолжил:

– Мы с Марией любим друг друга и хотим пожениться. Прошу вашего согласия на наш брак!

Тетя подперла руками свои пышные бока.

– Согласие на брак просишь? А ты знаешь, Иван Константинович, она зелена для замужества, придется подождать!

– Подождать? Нет, ждать нам нельзя! – возразил он.

– Почему же, позволь спросить?

– Понимаете, – взяв тетю под локоть, – меня переводят в другой город, а еще! – он ласково посмотрел на Марию.

В ее серо-зеленых глазах, он увидел испуг, она боялась, что он скажет о ее беременности. На ее лице появился яркий румянец, машинально, она взяла прядь своих волнистых волос, и прикрыла лицо.

Он притянул ее к себе.

– Не бойся, любимая, все будет хорошо, – он взял ее за руку. – У нас с Марией будет ребенок!

– Ах, вот как! – выкрикнула тетя. – Вы уже и ребенка успели сделать? – она отодвинулась от него.

Мария подошла к тете, обняла за плечи.

– Простите, тетя Лена, так получилось, ну, что теперь делать?

– А что ты собиралась делать, когда ложилась под него? А ты, о чем думал, капитан?

– Я люблю Марию! – он понимал, то, что происходит с любимой это его вина. Она не совершеннолетняя, но у него и в мыслях не было обмануть ее. Ему казалось, что его и ее любовь так сильна, и ничто не помешает, им быть вместе.

– Тетя Леночка, – умоляла ее Мария, – пожалуйста, разреши нам пожениться, – влажными глазами заглянула она в ледяные глаза тетки.

– Милочка! – тетя презренно посмотрела на неё. – Как ты посмела приехать ко мне? Ты уличная девка! Что я скажу твоей матери? Она во всем обвинит меня! Ты не знаешь, какого она нрава, честности и чистоты! Не то, что ты, не успело молоко на губах обсохнуть, а ты уже раздвинула ножки, ты распутная девка!

Никогда еще Мария не чувствовала себя такой ничтожной и униженной, если была бы возможность провалиться сквозь землю, она не задумываясь, провалилась бы. На её глазах появились слезы.

Иван с пониманием посмотрел на нее и привлек к себе.

– Не расстраивайся, милая! А вас, тетя, прошу не оскорблять Марию!

– А ты помолчи, кот пакостливый, по тебе тюрьма плачет! Учить меня будешь, как мне с этой дворняжкой обращаться! Пошел вон с глаз моих!

У Ивана вспыхнуло самолюбие, вплотную он подошел к ней и, глядя на нее с высоты своих ног, интеллигентно проговорил:

– Прошу, тетя, подбирайте выражения!.. А ты, Мария, собирайся, поедем ко мне в часть, обойдемся без благословения!

Отпор Ивана разозлил тетю, мгновенно лицо её побагровело, отскочив от него в сторону, она открыла рот.

– Ты, капитан, иди к себе в часть, а эта… – она бросила злобный взгляд на Марию, – поедет к своей матери и пусть родители решают, что делать с нею, а я не хочу, брать на себя такую ответственность! – затем открыла дверь,

– Прошу, капитан, на выход, и советую не беспокоить меня, для твоего же блага!

Иван посмотрел на неё оценивающим взглядом, усмехнулся краешком губ и повернулся к Марии.