Иван Гобзев - Модель XXX

Я в кабинете у ректора. Большие светлые окна выходят на улицу. Там осень осыпается листьями, красными, жёлтыми, серебряными. Ещё только двенадцать часов, а я уже устал работать. Внизу, у входа в институт, воркуют студенты.

Егор Мотельевич сидит за столом и говорит по мобильнику. Он мне делает знак рукой: подожди. В кабинете большой кожаный диван с подлокотниками из красного дерева. На столе бутылка тёмного виски, она сверкает, как драгоценный камень. Пахнет сигарами.

– Мария Петровна, может, зайдёте? – говорит он. – Как зачем? Нет, отчёты мне ваши на хрен не нужны.

Видимо, Мария Петровна отключилась, потому что ректор, с недоумением покачав головой, кладёт мобильник на стол.

– Никакого уважения к начальству, – бормочет он и задумчиво смотрит на меня.

– Егор Мотельевич, – это уже я говорю, – вы меня вызывали?

– Да-да. Только вот забыл зачем.

Он некоторое время пытается вспомнить, закуривает, наливает виски в квадратный стакан.

– Не помню, – сдаётся он. – Иди.

Я выхожу, но у дверей он меня окликает.

– Кстати, Иван! С женщинами всегда надо говорить прямо. Сразу к делу. Слышал, как я сейчас с Марией Петровной?

Я сдержано киваю.

– Вот так надо. Чтобы понятно было, кто в доме хозяин.

***

Мария Петровна – заместитель ректора. Но её назначил не Егор Мотельевич, её прислали из Министерства в рамках программы оптимизации административного управления. Теперь повсюду так.

Она безумного красива. Высокая, стройная, в строгом костюме. Волосы зачёсаны назад и собраны в хвост, в ушах массивные золотые кольца. Кожа загорелая, губы большие и сочные.

Только она робот. Мощный искусственный интеллект, заключённый в человекоподобную оболочку – чтобы люди рядом с ней чувствовали себя комфортно. Хотя она вся из искусственных материалов и никакой органики: сплавы металлов, микросхемы, электроника, пластик, кожзаменитель. Но выглядит как человек, не придерёшься. Говорят, у них кожа даже на ощупь как настоящая.

Я спускаюсь по лестнице и прохожу мимо её кабинета. За стеклянной дверью я вижу её. Она сидит за столом, сдвинув коленки и быстро что-то печатает. Она в очках, и она моргает. Боже, – думаю я, – это-то зачем? Это же перебор, ну зачем ей очки? И оттого, что она моргает мне наоборот дискомфортно, потому что я прекрасно знаю, что глаза у неё стеклянные.

Тут она складывает губы трубочкой, втягивает их в себя и потом выпускает в виде поцелуя.

– Ё-моё! – невольно говорю я. Она поднимает голову и видит меня. Я поспешно ухожу.

***

Она меня притягивает. Именно потому что она так правдоподобно имитирует человека. Я часто останавливаюсь у стеклянной двери и смотрю как она работает, до тех пор, пока она не замечает меня. Я не боюсь её смутить, потому что она робот и не знает что-то такое смущение. Но сам я, как это ни глупо, смущаюсь.

Слышал сегодня такое:

– Егор Мотельевич, – это она говорит по телефону, – хочу вас предупредить, что если вы ещё раз позволите себе подобное предложение, то я вынуждена буду написать жалобу в Министерство…

Я злюсь. Какая тебе разница, сука, – думаю я, – ты же не настоящая! Тебе же всё равно! Она поднимает на меня свои стеклянные глаза и снимает очки. Как бы даёт понять, что моё присутствие вызывает у неё вопросы.

***

– Иван, ты мне как сын! – Ректор едва сдерживается, чтобы не обнять меня. Он даже делает порыв в мою сторону, но его что-то останавливает. Я думаю, дело в том, что я ему всё-таки не сын.

Вместо объятий он хлопает меня по плечу и уходит, пошатываясь. Сегодня он выпил особенно много.

У лестницы он останавливается:

– Блин, я не это хотел тебе сказать!

– Да, Егор Мотельевич? – с готовностью говорю я.

– Если эта сука будет наезжать, сразу ко мне! Пока я тут главный.

– Конечно!

Он ступает на лестницу, хватается за перила и съезжает на пол. Со второй попытки ему удаётся подняться к себе в кабинет.

***

Егор Мотельевич каждый день пьяный. Но дело он знает – лучшего руководителя я ещё не встречал. Под его контролем всё четко, все работают. Кроме меня. Я, хотя и числюсь тут заведующим аспирантурой, да ещё и преподаю этику, на самом деле я не делаю ничего.

Я прихожу к девяти. Поднимаюсь в свой кабинет по другой лестнице (хотя наши с ректором кабинеты в одном корпусе, перейти можно только через двор), сажусь за стол, включаю компьютер. На столе у меня всегда кипа бумаг, но она лежит нетронутой уже целый год – с тех самых пор, как я приступил к обязанностям.

В кабинете ужасно накурено, запах не выветривается никогда, даже если на всю ночь оставлять окна открытыми. Я зову секретаршу Анечку, прошу сделать кофе. Когда она его приносит, я вдыхаю аромат, делаю несколько больших, сочных глотков, и наконец закуриваю. Я пускаю дым в потолок, потягивая кофе. Так проходит мой день до обеда. После обеда он проходит так же, за исключением того, что я покупаю в магазинчике напротив пиво.

Анечке девятнадцать, она совмещает работу секретаршей с учёбой. Она студентка нашего вуза. Я с ней каждый день занимаюсь сексом на моём рабочем столе. Ректор знает об этом. Думаю, если бы я не делал этого, то он бы меня уволил.

Однажды он поймал меня во дворе, пока я курил там не перемене.

– Ты трахаешь Аньку? – резко так спросил он, без здрасте и всё такое.

Я испугался. Ну, думаю, попал. Ни дай бог залетела.

Я опустил глаза и неопределённо покачал головой.

– Ну?! – повысил голос он.

Врать тут бесполезно.

– Да, – тихо ответил я, трагическим таким тоном, чтобы он понял, что я ужасно сожалею.

– Молодец! – он хлопнул меня по плечу. – Так и надо! Я, правда, люблю постарше. Ну да я и сам постарше. А? Верно говорю?

– Все так, Егор Мотельевич, – киваю я.

***

Иногда у меня бывают лекции и семинары. Их не пропустишь, надо ходить. Что же поделать, я являюсь на занятие, положенное время несу всякую чушь, потом ухожу. Но студентам нравится.

Время от времени у меня случаются романы со студентками. Но я сам никогда не выступаю инициатором таких отношений. Только если студентка проявит инициативу, то я могу пойти навстречу. Причём тут я руководствуюсь наставлениями Егора Мотельевича – студентка должна быть красивая и не замороченная.

***

Порой заглядывает мой друг декан факультета психологии. Мы с ним пьем коньяк, виски, текилу, па́рим бокс-моды и курим сигары, говорим о литературе и кино. Дым стоит в кабинете такой, что посетители вынуждены развеивать его руками, перед тем как найти меня.

Бывает, заходит и ректор.

– Так, – кричит он, врываясь, – что здесь происходит?! Бухаете на рабочем месте?!

Мы быстро убираем бутылки под стол, бросаем окурки в форточку и промахиваемся. Но рюмки-то на столе.

– Ладно, наливайте! – говорит он, и грозит нам пальцем: – Ууу, раздолбаи!