Клёмка Четырли - Морис де Сейн и Ёлки-Палки

Глядя на всё это, Кузя ловил себя на том, что забывает переводить. В этот вечер, увидев их подписи, он наконец понял, откуда у друзей Валеры такие клички. Чугунов и Зубилин были их настоящими фамилиями. Это же надо! А он-то думал совсем наоборот, что кто-нибудь наблюдательный (да хоть тот же Валера) подметил некоторые физические и духовные особенности этой пары и сумел их выразить одним словом. Но в данном конкретном случае всё совпадало. Можно было бы сказать, что Чугунок несколько напоминал эту посудину головой и телом. Про таких дамы за сорок говорят «представительный мужчина». В движениях медлителен, выражение лица слегка сонное, корпус солиден и предполагает незаурядную физическую силу. Зубило поменьше, поживей, лицо плоское с боков и тянется к кончику носа. Оба два очень похожи на двух главных резидентов, можно сказать «отцов-основателей» канала ТНТ Волю и Харламова. Самое интересное, что они действительно понастроили бы колумбариев в Питере, если бы этому не помешали другие отрасли их с Валерой деятельности.

Настало время отметить, что Валера часто был окружён хорошенькими и не очень соотечественницами неопределённого учащегося возраста. То есть от восемнадцати до двадцати пяти. Во всяком случае Валера их всех называл студентками и иногда добавлял – «университетов жизни». Учились эти девчонки как-то быстро, кто полгодика, а кто и вообще несколько месяцев. Дальше можете не продолжать, господин повествователь, скажете вы мне. Каким недоумком надо быть, дабы не врубиться, что это были дамы из казанского профсоюза ?! Каким, каким? А вот таким как Кузя. Пока Чугунок по пьяному делу и в общих чертах не рассказал ему, как функционирует их система, Кузя года два старательно верил в Валерину версию. По ней выходило, что обаятельный предприниматель наладил обмен учащимися между Казанским университетом и Сорбонной. Тот факт, что с татарской стороны прибывали исключительно студентки, Валера элегантно объяснял стопроцентным женским контингентом педагогического факультета вышеназванного университета. Проникновенно глядя на затуманенного Кузю, Валера замечал, что это большая проблема. Нынешние молодые люди считают профессию преподавателя непрестижной и учиться на неё не идут. Одним словом, наблюдается дефицит мужичков в этой области. Валера при этом тихо вздыхал, переживая, видимо, очень за родной Татарстан. Как выяснилось впоследствии на допросе у гражданина следователя, «стипендию» будущим переводчицам и преподавательницам выплачивал именно Чугунок, бывший у Валеры министром финансов. Предположить, что у Кузи, несмотря на всю его заторможенность, ни разу не возникло никакого сомнения, мы не можем. Я лично помню его удивление по поводу сотрудников университета, приезжающих летом в Париж на проверку. Это были в основном крепкие и не слишком разговорчивые молодые люди, которых Валера селил у себя. Удивительно было и то, что эти ревизоры прибывали во время летних каникул. Так что подозрения у Кузи, конечно, были. Скорее всего он подсознательно не давал им развиться в полную уверенность. Случай классический, когда речь идёт о родных и людях нам симпатичных.

Когда пьяный Чугунок развеял последние Кузины сомнения, у него состоялся разговор с Валерой:

– Нехорошо, Валер, – начал Кузя, глядя в сторону, – эксплуатация человека человеком получается.

Валера вздохнул и жалостно посмотрел на защитника прав человека:

– Хороший вы человек, Кузьма Ефимович, но извините за грубость, абсолютный Тартюф по жизни. Вам-то я тоже работу даю, только использую я вашу голову, ну а у девчонок – он на секунду задумался – нет, там тоже голова задействована. Вы знаете, что в Татарстане ко мне очередь? Гражданки там взятки моим ребятам дают, чтоб их сюда учиться отправили, поэтому иногда и крокодилы прилетают. Но даже они с деньгами возвращаются.

– Ты типа наподобие благодетеля получаешься?

– А то как? Я вроде как коллективный спонсор для них. Каким повезёт, у тех спонсоры индивидуальные, а у меня постоянно обновляемый состав девчушек. Помните, вы мне рассказывали, что в своей предыдущей жизни в Союзе вы ездили на шабашку в Воркуту? А мои девчонки шабашат в Париже, но в отличие от ваших путешествий на север они не пашут как папы Карлы и получают не как Буратины. Они, вовсе наоборот, себе здесь на свадьбы зарабатывают. И на квартиры тоже. Есть которые дело своё открывают. А одна, Танзелёй зовут, такой способной оказалась, что сейчас в Казани частные уроки французского даёт. Ясный перец, свою мзду мы забираем. А как иначе? Они же на всём готовом: жильё, стол, стиральная машина. Опять же, всё это организовать надо, ну и риск, конечно, некоторый есть. Здесь это преследуется, ну для этого надо, чтобы кто-нибудь нас сдал, как говорится, слил информацию, – продолжал Валера, улыбаясь и глядя безотносительно прямо в глаза Кузи, – а мои девчушки на меня надышаться не могут.

Сказав это, он символически поплевал три раза через левое плечо и постучал для верности по подлокотнику кресла. Но, видимо, поздно.

В то время, когда происходила эта беседа, les poulets 2 2 Дословно «курицы, цыплята» – прозвище полицейских во Франции. уже два месяца сидели у всех у них на хвосте. Включая Кузю. И сдали-то Валеру, скорее всего, их местные, французские коллеги. Вскорости Валера, Чугунок и Зубило куда-то пропали, и приблизительно через неделю после их исчезновения Кузе позвонил один такой вежливый и попросил зайти. Над головой следователя на голой стене красовалась приклёпанная кнопками цветная литография виноградников с подписью «Бордо – урожай 1990». Некрупный, но спортивного типа дядя Кузиного возраста усадил его с другой стороны стола:

– Вы догадываетесь, почему вы здесь? – дядя улыбнулся по-свойски.

– Не очень, – осторожно протянул Кузя, с надеждой полагая, что гражданин следователь хоть, видимо, и хитрый жук, но уж не хитрей-то бывших советских.

– Вы этих господ знаете? – и хитрый жук выложил веером на стол с десяток фотографий, которые можно было бы объединить в фотоальбом под общим названием «Грибной сезон в Фонтенбло». Звучит красиво, а грибов даже на фотографиях мало.

– Знаю. Что они натворили?

Внутренне Кузя вздохнул, думая, что отвела его всё-таки нелёгкая от больших неприятностей. Дело в том, что описываемые события происходили осенью, а летом Кузя уезжал на месяц в Москву и Валера попросил ему сдать на этот срок квартиру. Как раз для двух своих студенток. По первости Дуплинский, вечно нуждающийся в деньгах, с радостью согласился. Дамы должны были заселиться через неделю после его отъезда. В первый же вечер по приезде в столицу, после ужина у дочки, в голове у Кузи стукнуло: «А чего это я? На фиг оно мне надо?». Как многие бывшие запойные люди, он был задвинут на чистоте и аккуратности, его однокомнатная конура всегда матово блестела. Пылесос каждые два дня, мебель хоть и от ИКЕА, но свежепротёрта приятно пахнущим лаком. Мысль, что на его тщательно проглаженных простынях будут спать какие-то люди, пускай даже красавицы студентки, ему показалась невыносимой. Он позвонил Валере в Париж и рассказал про простыни. Валера был несколько разочарован несолидным поведением Кузи, пообещал купить новые простыни и пододеяльники, но Дуплинский упёрся и, поругавшись, Валера смирился.

Читать дальше