Андрей Пестряков - ОТРАЖЕНИЕ ОГНЯ

© Андрей Пестряков, 2020

ISBN 978-5-0051-4828-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прежде всего хочу дать небольшое пояснение. Это не совсем художественная и не совсем документальная книга. Потому что в ней в равной степени присутствует и то, и другое. Все части, озаглавленные «Хрониками», строились исключительно на архивных материалах и всё сказанное там может быть мною подтверждено соответствующими бумагами. Ко многим фактам, изложенным в них, я делал ссылки, поясняя откуда они взяты. Эти части можно с полным правом называть документальными.

Прочие главы, имеющие художественные названия, таковые по своей сути и есть, потому что являются плодом воображения и придуманы мной под впечатлением над работой с архивными материалами. Эти главы созданы и включены в книгу только с одной целью – попытаться «очеловечить» сухую статистику, канцелярские формулировки приказов и скупые записи военных журналов, не перевирая и не коверкая фактов. Но главы эти, в большей своей части, опираются на документальные свидетельства тех лет.

Мне хотелось изучить и взглянуть на судьбу своего предка с разных сторон – и с точки зрения документалистики, и с точки зрения художественного видения. Тема эта меня волновала давно – еще со школы. Идея написать книгу родилась не в один день, все факты и материалы долго «варились» в голове, прежде чем начать изливаться на бумагу. С самого начала я был твердо уверен в том, что надо сохранить ту память и те события не только в голове, но и в бумаге – для себя, для свои детей.

И последнее, что хотелось бы сказать, больше, наверное, в своё оправдание. Я не историк. Да, я старался подходить к делу внимательно, не упуская какие-то детали или моменты, но не могу быть на сто процентов уверенным, что не допустил ни одной ошибки. Наверняка они есть. Но не делать этого дела совсем, убоявшись ошибок или промахов – глупо. Поэтому книга написана.

А что из этого получилось решать вам.

На столе лежит красная сумка. Старая, потрепанная, с давно вышедшей из моды застежкой. Таких сумок уже давно не делают, да и, наверное, мало у кого ещё остались такие раритеты, может быть только в самых дальних ящиках шкафов, да на чердаках, среди прочего хлама. Что и говорить, старина. От неё и пахнет как-то по-особому, пыльным прошлым, которое, наверно, и осталось, что внутри этого хранилища.

В сумке – документы. Вся память о моём деде умещена в эти бумаги.

Открываю, аккуратно извлекаю содержимое: корочки, документы, конверты, удостоверения – всё, что там есть. Вещи эти бережливо упакованы в пакетики, заботливо завернуты в газету.

Беру наугад одну корочку. Быстро пробегаю взглядом по строчкам: « За участие в Великой Отечественной войне… Указом Президиума Верховного совета СССР… награжден медалью… 28 сентября 1945 года…» .

Беру другую. Она свернута в двое, серая, ветхая. В верху рисунок – две медали, на одной Ленин, на другой – звезда с серпом и молотом внутри, и лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Ниже выцветшими чернилами выведено: «Гвардии старшина Пестряков Иван Михайлович Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского союза товарища СТАЛИНА от 23.4.45 г. за прорыв обороны немцев на р. Нейсе, от 8.5.45 г. За взятие г. Дрезден всему личному составу нашего соединения в том числе и Вам, принимавшему участие в бою, ОБ’ЯВЛЕНА БЛАГОДАРНОСТЬ» . И дата: «15 мая 1945 г.» .

…И ночь без сна. Изучая приказы, журналы боевых действий, найдя в интернете карты тех местностей, по крупицам восстанавливая былое, про сон забылось как-то само по себе. Разом засосало в прошлое. Скупые сухие слова официальных документов рисовали в голове ту эпоху, в которой жил дед, и не отпустили, пока не провели по всему пути, от начала и до конца. В носу свербело от запаха пороха, в ушах гудело от взрывов снарядов и свиста пуль. Бои на «огненной земле» смешались со сражением за Хальтау. Тихие стоны живых и оглушающее молчание мертвых. Безграничное отчаяние и хмельная радость победы. Дорога тяжела, трудна, и опасна.

Но даже самый длинный путь начинается с первого шага.

Октябрь 1942 года

Первый снег выпало рано. Крупный мокрый, он лениво кружил, залепляя глаза, тонким мягким пластом ложился на крыши, лошадиные спины, шапки. И все прохожие, шедшие каждый по своим делам, были белые как привидения. Спешила природа укрыть снежным покрывалом тут грязь, что разлилась, казалось, по всей земле, остудить нагретые огнем и колесами военной техники дороги и тропы. Но снег быстро таял, еще больше расквашивая землю.

Одноэтажное зеленое здание военного комиссариата Курчумского района, накрытое косынкой белого как вата снега, запряталось среди прочих домов и торговых лавок так сноровисто, что заприметить его можно было только с превеликим трудом. Весь день ходи – не найдешь. Так ведь и день выдался, как назло, холодный, влажный, отдохнуть не даст, ногами шибче успевай работать, чуть приостановился – уже морозец начинает под штанину лезть, пощипывает, мерзавец, кожу. И дальше беги, чтоб хоть немного отогреться. Оделся же ведь еще, как назло, легко.

Припозднился. Заплутал паренёк чуток на вокзале, да рынке задержался – на людей посмотреть, да поглазеть какой товар нынче продают. Теперь, боясь опоздать, бежал, выискивая нужное здание.

Наконец, нашел. Вот, оно самое. Сильно осевшая изба, словно и не живет уже здесь никто совсем. И только из трубы ветер рвал клочья белого дыма и уносил далеко в небо. Табличка на двери. «Курчумский военный комиссар АТ Восточно-Казахстанской области». Сюда, значится.

Иван в полголоса прочитал выцветшую надпись, вытягивая по-лебединому шею и чмокая губами после каждого слова. Не сразу зашел в дом, постоял немного на пороге, вслушиваясь как внутри дома гудят чьи-то голоса словно пчелы в ульи. По всему слышно было, что важные дела тут свершаются, и все тут пропахло серьезной работой, и той хмурой неподъемной обстоятельностью, какая бывает на лбу каждого высокого чиновника. И даже верхний косяк двери навис над дверью так же, как нависают брови у владык государственных, что, прости господи, пройти страшно становится, не преклонив головы перед этим косяком.

Возле входа курили два солдата, местные, о чем-то лениво переговариваясь. Чуть в стороне толпились парнишки из деревенских, у каждого на плече вещь-мешок – сразу понятно, эти уже оформились и их забирают на фронт.