Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 3. Главный инженер

– Газ нужно на заводе во что бы то ни стало пустить, и лучше всего немедленно.

Я отвечаю:

– Немедленно я не могу, поскольку перечень недостатков, который написал мне газовый инспектор, достаточно приличный, но за неделю я все сделаю, и газ будет через неделю.

– Я знаком с этой структурой, они взяточники, – сказал Данилов. – И ты никогда не сможешь пустить газ на завод – они тебя одолеют, поэтому мы с Карповым тебе поможем. Скоро уже будет 12 часов ночи, мы с Карповым вызовем начальника Госгортехнадзора сюда и заставим его лично пустить газ.

Карпов подтвердил слова Данилова. Они позвонили начальнику Госгортехнадзора домой и сказали, что присылают за ним автомашину, чтобы он немедленно приезжал на кузлит – здесь необходимо пустить на завод газ, и для этого на заводе всё готово. Тот стал что-то говорить по телефону – все же в 12 часов ночи ему ехать никуда не хотелось, а пускать газ тем более. Данилов не стал с ним спорить, сказав, что машина будет у его дома через 20 минут, чтобы за это время он успел одеться. Через 20 минут шофер Данилова привез начальника Госгортехнадзора. Теперь уже Карпов представился ему, что он секретарь обкома партии, назвал свое имя и отчество (к сожалению, я его забыл). Карпов сказал: «В кузнечно-заготовительном цехе готов персонал, чтобы туда подать газ, и вам нужно немедленно это сделать. Ваш инспектор написал тут какую-то галиматью главному инженеру», – и подал ему предписание газового инспектора, выписанное на мое имя. На это начальник Госгортехнадзора сказал, что он не может и не имеет права пускать газ на завод без инспектора, и вообще он сам не имеет права, и это право имеет только инспектор. Конечно же, он врал. Тогда Карпов сказал: «Считайте, что Ваш инспектор болен, а Вы его начальник, и мне наплевать, сколько у Вас там инспекторов по газу. Я Вам предлагаю выйти на место, посмотреть и дать команду, чтобы цеховой работник открыл газовый кран. Там все готово: люди аттестованы, все выполнено по проекту, как положено. Можете проверить». Он поднялся и вышел из заводоуправления, все мы пошли за ним и пришли в кузнечно-заготовительный цех. Возле нагревательной печи стоял оператор, он показал удостоверение, что он аттестован и знает, откуда включать газ и как обращаться с печью. Карпов сказал начальнику Госгортехнадзора: «Вместе с рабочим подходите к газораспределительному пункту, открывайте задвижку и пускайте газ. Делайте все, что нужно сделать. Пусть с вами пойдет рабочий – он все знает и все сделает по вашим указаниям. А утром пусть приходит ваш инспектор, если он здоров. Пусть печь работает, а он напишет, какие недостатки при всем при этом надо устранить, если они имеются». После этих слов начальник Госгортехнадзора написал на выданном газовым инспектором предписании «Разрешаю пуск газа с последующим устранением выявленных недостатков». Все произошло, как по писаному – газ пошел в печь, в печи стал нагреваться металлопрокат, находящийся в ней. Все поехали по домам – разрешение на пуск газа у меня имелось.

Утром я распорядился, чтобы во все действующие цеха подали газ, на это я уже имел право. Подали газ в ремонтно-литейный цех, в строящийся кузнечный и термический цеха. Пришел инспектор, выписал мне какое-то предписание на устранение недостатков, поздравил меня, а я его с пуском газа на кузнечно-литейный завод, и он удалился. В тот же день я вызвал главного энергетика Петрова В. И. и его заместителя по теплу и газу Когаева П. И. и сказал, чтобы они в действующие цеха на все ГРП подали газ и проследили до места его потребления – к печам. На это я имел право как ответственный за газовое хозяйство завода. В Министерстве я сдавал экзамен на право быть ответственным за газовое хозяйство завода, за электрохозяйство, за грузоподъёмные механизмы, за сосуды под давлением, за содержание зданий и сооружений, за использование горячей воды в системе теплоснабжения, за санитарно-эпидемическое состояние завода, за вредные выбросы из вентиляции в атмосферу, за очистку канализационных стоков.

В 1981 году у меня возникла какая-то болезнь – на шее и в горле высыпали небольшие гнойнички. До этого у меня никогда не было никаких гнойников ни на каком месте тела. Я думаю, что этом как-то было связано со сменой климата с кубанского на камышинский. Моя жена оказывала мне медицинскую помощь (она ведь фельдшер) – смазывала мне горло «люголем», пыталась вылечить гнойнички на шее, но ничего не получалось. По совету врача я попросил в своём профсоюзном комитете путевку в санаторий в Крым. Как раз у меня наступил отпуск с 1 апреля 1981 года, и я уехал в Крым, где проходил лечение в санатории «Украина». В апреле в Крыму купаться невозможно – вода в море холодная. Но климат в Крыму замечательный, лечебный, сухой. Я пробыл там почти месяц, проходя различные процедуры, в том числе прогулки в сосновом лесу. В палате мы жили вдвоем – я и мужчина примерного одного возраста со мной, директор радиозавода в городе Каневе Черкасской области Украины. Жили мы с ним достаточно дружно – слегка выпивали, ходили на танцы в санаторий, ездили на различные экскурсии, например, в Ливадию, в Поляну сказок. В Ливадии наша экскурсионная группа решила сфотографироваться:

У меня был один проблемный вопрос, который я задал своему «сопалатнику»: «Вот приезжает ко мне на завод какой-либо руководитель из министерства или из главка и претендует на серьезную выпивку, то есть на коньяк и какую-либо шикарную закуску. Я лично не могу его угостить, потому что у меня маленькая зарплата, а нужно обязательно – такая уж гнилая традиция. Ты не можешь сказать, откуда можно брать деньги?». Он ответил: «Я директор завода всего лишь один год. До этого я пять лет работал главным инженером этого же завода, и у меня была твоя проблема. Приходилось выписывать дружественным мне работникам завода премии за новую технику, оставляя им для уплаты налога определенный процент этих денег, а остальное они отдавали мне. Таким образом, я набирал некоторую сумму для угощения высшего руководства, но это криминал. Главный инженер моего завода как-то недавно собрал какую-то сумму для угощения, и на него тут же кто-то из „получивших премию“ пожаловался в прокуратуру. Главного инженера судили буквально месяц назад и дали 8 лет тюрьмы. Вот я тебе и рассказал всё, а ты как делаешь?». Я ответил: «Точно так же, как твой бывший главный инженер, но теперь я призадумался над этим».

Еще в санатории в библиотеке я взял почитать мемуары Е. О. Патона, это знаменитый ученый-сварщик. Он описывал, как с помощью Сталина организовал в стране автоматическую сварку танковой брони. Очень поучительно для меня было написано. Патон в своих интересах (не в личных!) использовал власть диктатора для организации и внедрения электросварки. Это происходило в 1940 и 1941 годах, было трудно организовать такой новый технологический процесс. Я припоминаю, что, когда я учился в техникуме в 1950 году, преподаватель говорил о том, что соединение двух деталей заклепками более надежно, чем сварка. Дело в том, что электросварка в 1950 году была действительно не очень хорошей. Тогда считалось, что электросварка – ненадежное крепление для двух деталей между собой. Считалось, что допустима электросварка только постоянным током. А Патон внедрял электродуговую сварку переменным током. Переменный ток гораздо проще получить, чем постоянный, а сварочный аппарат на переменном токе намного проще, чем аналогичный на постоянном токе.