Татьяна Муратова - Я отомстила Гитлеру. Менталитет советского народа

– Вы продали мне испорченную ягоду! – негодующе произносит дама.

– В ней попадаются какие-то жуки и белые червяки! Это омерзительно! Как вы можете! Отдайте мне мои деньги, заберите свою ягоду!

Мама, пытающаяся объяснить даме, что это лесная малина, что ягода только что привезена из леса, что у малины такие свойства, останавливается говорить на полуслове, так как мужчина очень громко поддакивает даме:

– Да-да-да! Вы правы, дорогая! Зачем вам ягода? Верните её хозяйке!

Мама отдаёт даме деньги, та удаляется, направляясь к машине, она громко ругается на весь рынок.

Мужчина, не дожидаясь момента, когда та скроется с глаз, смеясь и ликуя, пересыпает ягоду в своё ведро, радуется, как ребёнок, которому досталась заветная игрушка, отдаёт маме пятнадцать рублей, и, не дожидаясь сдачи, бегом, срывается с места, как бы боясь, что у него отберут бесценную ношу.

Распродав мелочёвку, мы, довольные торговым днём, уходим с рынка, заходим попутно в магазин, набираем продуктов, заполняем ими все вёдра и, довольные и счастливые, идём домой.

Спустя месяц к маме на рынок, около которой кручусь я, подходит мужчина и, улыбаясь и кланяясь ей, благодарит за малину, которой он с ведра ягод наварил аж семнадцать литров варенья! Он подаёт мне плитку настоящего вкуснейшего шоколада, с которой я бегу домой. Там делюсь с Варькой и братом, и мы дружно наслаждаемся нежданно свалившимся на нас лакомством, который подарила нам малина.

Чтобы получить призовое место в социалистическом соревновании в год столетия Ленина, нашему классу было недостаточно хороших оценок и активной общественной жизни в школе. Надо было придумать нечто оригинальное, что перевесило бы чашу весов решений общественного управления школы, в которое входили директор школы, оба завуча: по учебной части и по внеклассной работе, комсорг школы, все комсорги и старосты старших классов.

Это «нечто» мы придумали без особого труда: надо взять интервью у Константина Седых – писателя, написавшего знаменитую «Даурию»!

Задумали – сделали. Посреди зимы холодной снежной ночью две мамы – моя и Мишкина, проводили нас на поезд «Наушки- Иркутск», на котором мы благополучно добрались до Иркутска. В справочном окне вокзала, после того, как мы красочно описали наши надежды на получение пусть не первого, а второго места в школьном соревновании после исполнения цели нашей с Мишкой поездки к писателю, дежурная по вокзалу из сердитой работницы, следящей за порядком, превратилась в улыбчивую и отзывчивую женщину, стала звонить по разным адресам, выискивая для нас адрес писателя.

– Маш, слышишь, – тут двое малолеток ищут адрес Седых, ты не подскажешь?

– Какого Седых? Да писателя, что «Даурию» написал. У нас живёт, в Иркутске, оказывается. Откуда я знаю? Да дети эти говорят. Значит, не знаешь. А кому позвонить?

– Люда, ты не знаешь адрес писателя Константина Седых? Почему мне это делать нечего?! Я пассажирам помогаю, детям! Они его ищут!

Мы с Мишкой с замиранием сердца прислушивались к словам дежурной и верили в чудо. Чудо свершилось! После очередного звонка к очередной знакомой дежурная подала нам листочек с адресом! Правда, адрес тот был иркутского отделения Союза писателей СССР, но это была удача! Женщина подробно объяснила нам, где находится здание и как до него добраться.

Добрались мы легко. На трамвае. В холле здания вахтёрша без особых расспросов отправила нас к Марку Сергееву, у которого в кабинете кто-то сидел. Мы заглянули в кабинет и приготовились долго ждать, когда нам позволят войти. Но дверь вдруг распахнулась, знаменитый поэт, улыбаясь, вышел в коридор и весело кивнул нам:

– Заходите!

Мы вошли и робко пристроились на дальних стульях. Поэт улыбнулся и сказал:

– Да не бойтесь вы! Я же не кусаюсь! Что, пишем? Принесли свои творения? Так давайте, посмотрим, что за новые таланты нас удостоили вниманием.

Мы переглянулись и наперебой стали рассказывать о соревновании, о мечте, о победе и о желаемом интервью с Константином Седых.

Марк Сергеев очень внимательно нас слушал, ни разу не перебив. А мы сбивались, горячились, доказывали ему, что это очень, ну очень важно для всего класса. Поэт молчал. Замолчали и мы. Нам стало стыдно за нашу просьбу, коль она улыбчивое лицо поэта превратила в грустную маску. Мы почувствовали, что в нашей просьбе что-то не так. Помолчав несколько минут, поэт стал писать что-то на листочке. Адрес. Затем протянул его нам и сказал:

– Ребята, вы не обижайтесь, пожалуйста. Но старик болен. Вряд ли вам удастся с ним поговорить. Он никого не принимает, да и ремонт, кажется, у него в квартире идёт. Но чем могу, вам помогаю. Берите адрес, езжайте. В конце – концов, класс не должен проиграть, если писатель болеет. Успеха вам, ребятки! Да, если вдруг надумаете заняться сочинительством, то приезжайте, лично ваши сочинения посмотрю!

Он привычно заулыбался, вышел из-за стола и проводил нас до выхода из здания, по пути подробно объясняя, как и на чём добраться до дома Константина Седых.

Поднимаясь на этаж, мы громко радовались, как же нам везёт сегодня! Дверь в квартиру оказалась открытой, мы постучали, услышали:

– Войдите!

Грузный писатель сидел на кресле, одетый в пальто и шапку. В руках он держал трость. Его подслеповатые глаза устремились в нашу сторону.

– Кто такие? Откуда? Вам макулатура нужна? – обратился он к нам.

Мы сбивчиво начали объяснять писателю причину своего появления. Он приподнялся с кресла и сказал:

– Ребята, у меня ремонт. Краской пахнет. Я собрался подышать свежим воздухом, пойдёмте со мной.

Мы вышли из подъезда и направились к лавочке. Писатель сел на лавочку и сказал:

– Задавайте свои вопросы.

Мы задавали свои вопросы о разном: его романах, творчестве. По прошествии времени я напрочь забыла, о чём точно мы спрашивали. И лишь когда мы спросили его о дальнейших планах, он погрустнел и отвернулся. Затем вздохнул и сказал:

– Планов-то у меня, ребята, много. Вот только исполнить их я вряд ли смогу. Какой же я старый дурак, что забыл взять дома что-нибудь на память для вас. Впрочем, с моим зрением в ремонтном хаосе я вряд ли что-нибудь смог бы найти. Спасибо вам, что не забыли о старике. Удачи вам.

Мы распрощались с писателем и тем же вечером уехали в свой город. Написать о нашей поездке классный руководитель поручила одной девочке из нашего класса по предоставленным нами рассказам. Та написала очень кратко в форме энциклопедических данных о писателе Константине Седых, его дне рождения и его книгах. И ни слова о нашей поездке!

Прочитав отчёт, я устроила истерику, кричала и доказывала, что это неправильно! Наша классная дама смотрела на меня с недоумением, так как никогда до этого я себе ничего подобного не позволяла. Даже тогда, когда она просила меня нарисовать что-нибудь для оформления, я рисовала несколько дней, потом перед показом стенной газеты она делала этот же заказ другой девочке, более талантливой в рисовании, чем я, она заменяла мои рисунки и на всеобщее обозрение выдавала рисунки одноклассницы. Я, конечно, гасила в себе обиду, но, понимая, что рисунки одноклассницы ярче и выразительнее моих, сдавалась и не спорила, что мою работу выбрасывали за ненадобностью. Здесь же я с яростью тигрицы сцепилась с классной дамой, рискуя остаться без золотой медали, что впоследствии и произошло. В реферате изменили редакцию, вставили сообщение о нашей поездке и разместили наше интервью, опустив описание самой поездки.