Татьяна Петренко - Сочиняй как Барток. В чем ценность творческого метода композитора?

Выбор именно этого сочинения не случаен. Оно является одним из известнейших сочинений, пользующихся, наряду с «Концертом для оркестра», «Музыкой для струнных, ударных и челесты», Третьим скрипичным концертом, Сонатой для фортепиано, особым вниманием композиторов Узбекистана.

Не без оснований «Микрокосмос» называют «лабораторией бартоковского стиля», «катехизисом музыкальной революции ХХ века». Ко времени начала работы над этим произведением – 1926 год – Барток был уже признанным в Европе композитором, автором балетов «Деревянный принц» и «Чудесный мандарин», оперы «Замок герцога Синяя борода», трех оркестровых сюит, двух квартетов и других сочинений.

«Микрокосмос» создавался на протяжении одиннадцати лет – до 1937 года. Параллельно написаны Соната для фортепиано, два фортепианных концерта, струнные квартеты №3—9, «Cantata profana», «Музыка для струнных, ударных и челесты», то есть те произведения, которые относятся уже к зрелому периоду творчества композитора. Ясно, что изучение «Микрокосмоса» в определенной степени поможет постичь бартоковскую композиторскую технику в целом.

И еще одна важная особенность этого сочинения. «Микрокосмос» адресован детям, композитор преследует цель ввести их в мир современных звучаний. Поэтому он сохраняет найденные уже принципы и приемы техники, но представляет их, в сравнении с другими сочинениями, как бы в облегченном, «обнаженном» виде, безусловно удобном и для восприятия юными музыкантами, и для профессионалов, обращающихся к основам техники композитора.

2 раздел – «Отражение творческих принципов Белы Бартока в инструментальных сочинениях композиторов Узбекистана» – состоит из двух глав. Здесь раскрываются некоторые особенности становления и развития узбекского композиторского искусства в условиях ускоренного типа развития культуры и рассматриваются несколько произведений сквозь призму преломления бартоковского опыта.

Из инструментальных произведений композиторов Узбекистана отобраны сочинения последней трети ХХ столетия, то есть написанные на III этапе развития узбекского композиторского искусства. Они принадлежат перу композиторов разных поколений и разных творческих направлений – Т. Курбанов, Ф. Янов-Яновский, Р. Абдуллаев, Х. Рахимов, Д. Янов-Яновский, Л. Муждабаева, П. Медюлянова.

Таким образом получается, что 1 раздел отвечает на вопрос: что, какие стороны бартоковского наследия значимы для творчества композиторов Узбекистана? А во 2 разделе монографии предпринята попытка найти ответ на вопрос: как претворяется и как используется увиденное на практике?

Какими получились ответы на эти весьма непростые вопросы можно узнать, прочитав эту книгу. Единственное, что можно сказать сразу, так это то, что влияние Б. Бартока не было тотальным, но детальное изучение сочинений композиторов Узбекистана позволяет говорить о его «многовекторности», что сказывается и на уровне идей, и на уровне жанров, и на уровне конкретных приемов.

Бела Барток (1881 – 1945)

ХХ столетие ознаменовано событиями, оказавшими решающее воздействие на судьбы музыкального искусства: это величайшие социальные потрясения и трагические коллизии – войны и революции; это кризис мировоззренческой системы и стремление обрести новую гармонию в сложном окружающем мире; это научно-техническая революция и последовавший за нею информационный «взрыв». Указанные события обусловили значительное расширение культурного кругозора эпохи – географического и исторического, поскольку в европейскую реальность в различном виде включились художественные ценности собственного прошлого (фольклор и композиторское искусство) и практически ранее неизвестные неевропейские культуры. Также происходили напряженные поиски путей и способов обогащения европейской музыкальной традиции.

Именно на этой событийной основе сложился характерный для ХХ века и судеб искусства тип художника-новатора – интеллектуал и одновременно высоко эмоциональная творческая личность. Такой художник, отстаивая свое право на индивидуальное видение мира, вырабатывает собственные подходы, собственную систему средств выразительности (в качестве примера можно вспомнить эстетическую декларацию И. Стравинского, детально изложенные системы А. Шёнберга или П. Хиндемита и т.п.).

В этой связи примечательными являются личность и творчество гениального венгерского композитора, крупнейшего ученого-фольклориста и музыкально-общественного деятеля первой половины ХХ века Белы Бартока.

В отличие от большинства своих современников-новаторов, он был крайне сдержан в изложении своих творческих принципов. Однако изучение научно-фольклористических работ, эпистолярного наследия и сочинений великого венгра позволило, собрав воедино разрозненные, порой весьма сжатые высказывания, выявить основные творческие установки композитора.

В чем суть бартоковской позиции?

Барток уже на раннем этапе творческого пути осознал себя национальным художником. В подтверждение приведу отрывок из письма 20-летнего композитора [40, с.54] :

«Нужно, чтобы каждый человек по достижении зрелого возраста определил, ради какой идеальной цели он хочет бороться, чтобы согласовать с нею всю свою деятельность, подчинять ей каждый свой поступок. Я, со своей стороны, всю свою жизнь, во всех областях, всегда и всеми способами буду служить одной цели – благу венгерской нации и венгерского отечества».

Бесспорно, эта позиция молодого музыканта во многом объясняется настроениями венгерской общественности, с новой силой заговорившей на рубеже XIX – XX веков о национальной независимости. Об этом пишет в «Автобиографии» и сам Барток [41, с.95]:

«…одно обстоятельство оказало решающее воздействие на мое развитие. Около этого времени возникло общественно-политическое течение, которое охватило и область искусства. Речь шла о том, что в музыке также необходимо создать нечто специфически венгерское».

Очевидно, что свое предназначение Барток видел в обновлении венгерской музыки и, в каком-то смысле, находившегося к началу ХХ века в кризисном состоянии европейского музыкального искусства в целом. Заметим, что идея обновления «витала в воздухе» и во многом определила общую атмосферу в искусстве первой половины прошлого столетия. Возникновение ее, по мнению исследователей, связано с ситуацией кризиса, сложившейся в постромантическую эпоху в музыке.