Ольга Воропаева - Вне себя

Сегодня же было иначе. Может, ей было меня жалко, а может она меня просто действительно любит? Хотя я смотрю на неё, и мне кажется, что она несчастна и не любит даже себя. Всю нашу совместную жизнь она выливала на меня нелюбовь словно помои. То ли желая отомстить, то ли желая меня сломать под какие-то свои стандарты, чтобы я пошла путём, который она для меня придумала. А может когда-то придумала его для себя.

Находясь в сейчас, было спокойно, но сначала несколько неловко. Будто я начала знакомиться с ней заново или впервые в жизни. Мы немного поговорили о настоящем, повспоминали её и моё детство. Пили чай и даже посмеялись. Какая часть историй меня всегда очень веселила, а какую-то часть я успела напрочь забыть. Слушала их как в первый раз.

– Помнишь, как Бабу любила эксперименты? Её фирменные жареные огурцы?

– О, нет. Про них я знаю только от тебя. В моём детстве она их уже не готовила.

– Как тебе повезло. Ненавидела их всей душой. Она всегда готовила не очень хорошо, но эти огурцы… Я периодически уносила их нашей собаке, а если она была рядом, то прятала под подушку. Ох, мне влетело, когда она раз нашла мой тайник с луком и жареными огурцами.

– Прятала под подушку? Ох, представляю в какой ярости была Бабу!

– Она как увидела, начала так орать. Сначала грозилась вылить на меня тарелку с супом, а потом больше вообще не кормить. А помнишь историю с коровами и беляшом?

– Неееет. А может и помню…

Ох, а ведь я и правда забыла эту историю. Забавно, ведь она же произошла со мной. Но так давно. Я ведь всегда была жалостливым ребёнком. Плакала над мультиками так, словно у меня отпиливали в этот момент ногу. Ревела над мышатами, котятами и другими -ятами, если видела их на улице одних, без мамы. И постоянно просила забрать их домой. Так вот, однажды мы поехали с родителями на отдых. День был, конечно же чудесный и солнечный. Для меня эта поездка была вообще событием как минимум космического масштаба. Ещё бы, я впервые уезжала из дома так далеко.

Мы ехали по одной из нескольких одинаковых дорог. Пейзажи тоже были совсем одинаковыми, как в той песне-прибаутке: «А за деревом дерево, а деревом дерево, а за деревом дерево, а деревом куст. За кустом снова дерево, а за деревом дерево, а за деревом…» И так до бесконечности, пока не доведёшь кого-нибудь этой песенкой до истерики. Итак, мы ехали мимо пресных пейзажей, но даже эти клонированные деревья и дороги потрясали детское воображение.

Открытое окно машины плющило лицо; ветер врывался в салон через небольшую щель окошка и колыхал короткие детские волосы. Деревья неслись стройными рядами так быстро, что начинало казаться, что они мне машут зелёными руками.

Всё было в тот день интересно, хотя ехали мы довольно спокойно, молча. Вдруг, мама слышит мой истеричный плач с заднего сидения машины.

Попробуйте только представить, что такого ужасного мог увидеть ребёнок в череде деревьев и полей с тракторами? Сбитую собаку? Аварию?

Но нет, мы проезжали мимо пастбища с коровами. Мама сначала попыталась увидеть в окружающем мире причину для такой реакции. Не найдя ни одной объяснимой причины для слёз, начала расспрашивать меня.

– Корооооовы. – ревела я в ответ.

– Что коровы? – недоумённо переспросила мама.

– Они такие грязные. Мама, посмотри, какие они неухоженные и грязные. За ними никто не смотрит, никто не убирает. Мне их так жаааалкоооо.

Какое-то время и магия маминого строгого голоса ушли на то, чтобы меня успокоить. Потоки слёз высыхали, снова завороженные мирными рядами деревьев. Десять минут и мир снова обрёл краски, а я радостно ехала дальше, продавливая стекло лбом.

Вскоре мы остановились на самом популярном месте с едой среди всех дальнобойщиков и туристов. Хотя, честнее сказать, почти единственном на этом участке дороги.

Мы вышли перекусить и передохнуть. Первым делом, конечно же, был туалет и еда. Иначе мои пухлые щёчки не смогли бы спокойно доехать до конечного пункта. Минуту размяли ноги и зашли в столовскую часть райского комплекса, родители что-то выбрали для себя, пока я просто завороженно смотрела на витрины с едой.

– Что будешь? – спросила мама.

– Беляш, – без колебаний ответила я и пошла к папе за столик.

– А ты знаешь, что беляши делают из коров? – хитро улыбнувшись спросила мама, вручая мне через несколько маслянистую салфетку, скрывавшую огромный жирный беляш.

– Афа. – ответила я с набитым ртом и радостно улыбнулась маме.

Тёплые внутренности беляша уже успели познакомиться с моими собственными внутренностями. Стало сытно и уже совсем не жалко тех несчастных коров.

Вот такая вот история. Наверное, уже тогда всем стало понятно, что никогда не быть мне вегетарианкой.

***

Истории не заканчивались, разговор тоже. Мы разматывали клубки воспоминаний сначала осторожно, боясь порвать. Нежно держа каждую нить, аккуратно разглядывали их, разглаживали. Потом же осмелели и буквально вырывали огромными кусками самое сочное из всей нашей памяти. Хотелось заморозить этот момент, спрятать в памяти и доставать его, когда станет одиноко. Хотелось сделать так, чтобы этот вечер не заканчивался.

– Мам, а ты помнишь, кем ты хотела стать в детстве?

– Да… А может и нет. Давно об этом не думала.

– Кем хотела быть?

– Знаешь, всегда хотелось заниматься математикой. Когда-то давно, ещё в школе, меня всегда вызывали на олимпиады. Мне нравилось считать, могла часами решать задачи. Мечтала, что стану учёным.

– Какая скука. Серьёзно? А почему всё-таки не стала?

– Тогда женщинам не принято было много учиться. А ведь учёный – это как медик, всегда нужно быть в учёбе и работе. Да и кто бы мне платил за это… Почти все учёные нищие, никуда бы я не пробилась. Мне нужно было получить какую-то рабочую профессию, оплачиваемую. Бабу не стала бы меня обеспечивать или слишком помогать. Да и как учёной женщине найти мужа? А нужно же было и семью завести успеть. Ребёнка родить.

– А ты хотела стать матерью?

– Смешная ты. Никто тогда не спрашивал. Всем нужна была профессия и муж с детьми. Иначе никак. Клеймо поставят и всё.

– Какое?

– Старой девой бы называли, синим чулком. Знаешь, люди очень здорово вешают ярлыки. Это единственное, о чём никого просить не нужно.

– Но ты хоть была счастлива от того, что стала мамой?

– Знаешь, я должна была чувствовать счастье, ведь все об этом всегда твердили. Не знаю, никогда об этом не думала. Удалось исполнить то, для чего создана каждая женщина, значит была счастлива. Хотя, конечно, слишком рано. Нет, вру. Мне уже было 22 года. По тем меркам – это уже слишком взрослой была. Вот была сама ещё дочерью, а тут раз, и на руках уже свой ребёнок.

– Всего 22 года. Я до сих пор чувствую себя маленькой.