Мария Северская - Фантомные боли

Она снова и снова задавала себе вопрос: как случилось, что их любовь, их желание каждую минуту находиться вместе превратилось вот в это? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: они совершенно разные – с разными приоритетами, жизненными принципами, целями. Отчего же раньше казалось, будто они – половинки? Будто она наконец-то нашла свое?

Может, все дело как раз в этом самом «своем», которого всегда так хотелось? Хоть чего-то, хоть мелочи. Нет своего дома, так пусть хотя бы свою собаку, нет семьи, так хотя бы близкого человека – друга, к которому в случае беды, высасывающего последний воздух из легких кризиса можно бежать через весь город, в любое время. Приходить и утыкаться в плечо. И знать, что поймет и не прогонит…

Настолько сильно хотела, что была готова закрывать глаза на несоответствия идеальной картинке. А теперь, словно в известной головоломке, – найдите десять различий. Хотя в данном случае вернее говорить о десяти сходствах.

С Игорем они познакомились год назад в маленьком клубе на окраине города, куда обоих пригласили их общие друзья-музыканты. Марта сперва решила приглашение проигнорировать – настроения ехать за тридевять земель не было, погода за окном оставляла желать лучшего – пронизывающий ветер и облачно – типичный московский март. Да и на следующий день предстояло сдать давно анонсированную статью в искусствоведческий журнал, а конь у нее, как водится, еще не валялся.

И вдруг, за два часа до оговоренного времени, ей резко захотелось бежать – все равно куда, пусть хоть в этот проклятый клуб. Захотелось движения, смены впечатлений, улыбок, ярких красок, жизни. Захотелось почувствовать себя красивой, чтобы мужчины долго смотрели вслед, а женщины завидовали. Захотелось громкой музыки и сосущего под ложечкой предвкушения: еще не все потеряно, все еще будет.

Собралась Марта быстро – любимые джинсы, свитер с высоким горлом, духи с ароматом вербены, легкий макияж, рыжие волосы оставила свободно струиться по спине – до самой талии. Искры в глаза, полуулыбку на губы. Плеер в уши. Бегом до метро. Влететь в поезд, когда двери уже закрываются…

Клуб искала долго, спрашивала у прохожих, сверялась с картой. Когда надежды не осталось, увидела парня-неформала, спросила, куда он идет. Оказалось, туда.

Когда Марта вошла в зал, друзья-музыканты уже были на сцене. Помахала рукой…

Это был ее день. Море новых знакомств, приятное общение, комплементы, улыбки, легкий флирт. Во всем этом круговороте Игоря она и не заметила. Разве что, когда компанией шли до метро, ее взгляд выхватил незнакомого парня – вроде он говорил, как его зовут, но она тут же забыла. Вгляделась пристальней – симпатичный, но не в ее вкусе. К тому же явно ее значительно младше. Тогда показалось, ему лет восемнадцать. Посмотрела и тут же из головы и памяти выкинула.

Каково же было ее удивление, когда через пару дней в ее аккаунт постучался новый контакт и сообщил, что он тот самый Игорь и у него, мол, есть фотографии из клуба, на которых – она.

Фотографии оказались неплохие, да и статья была уже сдана. За окном сгущались сумерки, и внутри, где-то на уровне души, скребло неприятное, холодное, чему Марта давно уже дала вполне себе собачью кличку Тоска.

Вылезать из соцсети не хотелось. Она прихлебывала чай из большой кружки и в прямоугольник окна набивала ничего не значащие фразы. Слово за слово. Обычная полусветская болтовня. Два человека, которым ничего друг от друга не надо.

Одно цепляло: Марта совершенно не помнила, как Игорь выглядит, – это с ее-то феноменальной памятью на лица! – а в его профиле фотографий не было. Как ни билась, вспомнить так и не смогла. В итоге плюнула – какая ей, по сути, разница, в конце концов, детей ей с ним не растить. Так, пустое, ничего не значащее общение – чисто время скоротать.

Утром уже и не помнила, о чем говорили, да и о самом Игоре, с головой погруженная в работу, весь день не вспоминала. А вечером верная подруга Тоска потребовала снова зайти в сеть.

Так ежедневные полуночные беседы и стали само собой разумеющимся.

О чем только они не говорили! О музыке – это же святое, ведь оба музыканты, – об отношениях с людьми, о работе, о прочитанных когда-то книгах…

По прошествии двух недель Марте стало казаться, что у нее наконец-то появился тот самый человек, с которым можно делиться всем. Поверить в это хотелось больше всего на свете. Вот так вот – закрыть глаза и поверить. Словно в глубокий омут головой…

Из журнала пользователя Fly

Friday, January 6, 2012

С некоторых пор я перестал любить вечера. Они тянутся, словно струйка хорошего, правильного меда из ложки, если ее перевернуть, тянутся… Один вечер перетекает в другой. День проглатывается, тонет в желто-оранжевой медовой лужице.

Все обещаю себе, что буду больше гулять. Но город исхожен вдоль и поперек – куда еще идти? Перебраться в другой? И снова обживаться, привыкать, свыкаться… Вечный бег.

Праздники прошли мимо. С тех пор, как уехал из России, всегда так.

Вроде гнался за жизнью, а в итоге иду по ее краю…

В мастерской холодно. Я бы даже сказал, стыло. Склеп с большими светлыми окнами. Склеп, залитый светом. В Москве столько света не бывает. Разве что летом. Но летом из Москвы лучше уезжать…

Всего каких-то полторы тысячи километров с хвостиком, а миры разные.

В этом мире я. В том – она.

Порой я закрываю глаза и представляю картинку: московский вечер, холодный трамвай, сидящая у окна девушка – кутается в шарф, прячет кисти рук в рукавах куртки – она вечно забывала купить себе перчатки, и сколько бы я ей их не дарил, неизменно куда-то девала. Теряла, наверно. Водитель объявляет остановки, трамвай мотает на стыках рельс, она смотрит на тянущиеся за окном старые районы, грязный снег, замерзших прохожих. Хмурится, кусает губы. В трамвай заходят все новые пассажиры, а ей ехать до конечной. От конечной до конечной. Целый час пути…

Часто я спрашиваю себя, какой бы она была, если бы жила здесь, со мной. Часто я пытаюсь представить, какой она стала там – без меня. И не могу.

Оставить комментарий:

Princessa_krovi:

Вы так сильно ее любили?

Fly:

Видимо, недостаточно сильно, раз позволил себе ее потерять.

Лето подходило к концу. Теперь приходилось наглухо застегивать куртку, иначе на скорости, – когда они гоняли на мотоцикле по городу, – ветер пробирался к самому сердцу, рвался в него, просил впустить.

Она давно привыкла к вихляющему под ней сидению, к несущейся под колесами серой полоске асфальта, к спутанным волосам и слезящимся глазам. Ей нравилась скорость, ведь в эти минуты она имела полное право обнимать Ника. И даже прижмись она особенно сильно, особенно интимно, он ни за что не заподозрил бы ее любви.