Vega Nova - Pink Project

И пустота.

Светлые простыни. Боль в ногах. Гул в голове. Жар. Беспамятство.

– Где ребенок?

– Это Ваш ребенок?

– Нет, но он был со мной… Мы вместе… вместе… сюда пришли… были здесь вместе…

– Успокойтесь, Вам нужен покой сейчас. С девочкой все хорошо. Она спит. Мы согрели ее и накормили. Отдохните еще. Вы спали всего пару часов.

– Девочка?

– Вам нужно поспать еще.

– Девочка…

Тереза снова уснула. Провалилась в неспокойный липкий сон. У нее был жар, она тяжело дышала, не могла двигаться, несколько раз приходила в себя, но сознание не поддавалось ей, и она опять проваливалась в сон. Она слышала, как кто-то смачивал ей губы водой. Вода была ледяная, или у нее была очень высокая температура, но ее губы и горло словно пронизывало ледяным ножом. Ей казались, какие-то голоса или крики, но веки были тяжелы и неподъемны.

Кто-то взял ее за руку. Теплые прикосновения разбудили ее, она пыталась вырваться из своей темноты. Потихоньку приоткрыла глаза. Напротив нее сидела девочка лет пяти и держала ее за руку. У девочки были большие голубые глаза, и когда Тереза проснулась, возможно, от неожиданности или испуга, зрачки девочки сузились, оставив видимой только эту голубую бездну.

Девочка улыбнулась, погладила ее по руке и убежала прочь. И только несколько цветов белой лилии лежали на одеяле, и стыдливо прикрывали коричневые пятна крови на ткани.

Тереза стояла на остановке и нервно курила. Солнце было высоко. Обеденное время. Автобуса долго не было, изредка проезжала пара-тройка ленивых автомобилей. Пока она уповала на свое горе, город жил своей обыкновенной жизнью. Кто-то нес покупки из супермаркета, кто-то гулял с собакой, пинал тяжелый рюкзак по дороге из школы, разговаривал за рулем.

Люди проживали каждое свое мгновение как обычно. Для кого-то события были радостными – кто-то родился, кто-то получил долгожданную игрушку, кому-то сделали предложение, кто-то провернул выгодную сделку, кто-то впервые поцеловался. Целый мир состоял из миллионов историй, которые пестрили в огромном жизненном круговороте. Как краски на палитре художника, каждая история имела свой цвет. Но сливаясь воедино, как и краски, так и жизни каждого, на палитре оставался коричнево-бурый и совсем непривлекательный цвет. Нет, картина не была похожа на цветовую абстракцию, картина напоминала скорее пустой фон. Ничего не обозначающий, ни к чему не возвышающий, неживой и на что не вдохновляющий цвет лежал ровным тоном, плотным слоем на полотне жизни. Возможно, под огромным микроскопом было вполне реально распознать в отдельном миллиметре чью-то радость, чье-то достижение или гордость, доброту или жестокость. Но на расстоянии вытянутой руки картина жизни была тривиально безжизненна, пуста и нейтральна. Ее глубина и масштабность превосходила в десятки миллионов раз глубину всех обыденных земных переживаний, и смысл любых эмоций просто терялся по сравнению с ее смыслом. Эта картина наполняла каждого из носителей цвета собственным смыслом, но не принимала всеобщего стадного смысла. Она существовала отдельно от своих цветов и их носителей, в то время как цвета были ее собственностью.

Автобус приехал. Усаживаясь удобнее на свободное место, Тереза обратила внимание на соседского мальчугана, бодро шагающего по тротуару со своей собакой. Полгода назад задорного щенка с черно-белой мордахой задавил автомобиль. Мальчик очень печалился. И очевидно родители предельно постарались и нашли практически такого же щенка. Мальчуган проходил мимо окна автобуса и пытался вырвать из пасти собаки игрушку, он смеялся, а в глазах читалась искренняя радость – неподдельное счастье… Сердце Терезы надрывалось, но губы подернулись в улыбке.

Она подумала о смерти. Об образе смерти в представлении множества людей. Об образе в комиксах, соцсетях – длинный черный плащ, капюшон, череп с пустыми черными дырками для глаз. Кто придумал этот стереотип, навязал этот образ? Смерть – это пустота, это не существо, не событие, не трансформация, не переход на другой уровень… Это опустошение. Это пустой ты. Это не способный больше ни на что, обессиленный и безжизненный ты, который больше ничего не изменит ни в своей, ни в чужой жизни. Смерть – это надежды, которые прекратили тлеть, это вера, которая угасла, это любовь, которая стала безразличием. Многие ведь давно мертвы с бьющимся сердцем. Люди ходят на двух ногах и создают в себе среду радости и покоя, любви и ненависти. А на самом деле это не чувства и не эмоции, всего лишь лицемерный налет и дань обществу. Свадьба – все так рады и я тоже. Даже если оказался здесь случайно, даже если не знаком с гостями и молодоженами. Похороны – все плачут и я тоже. Даже если я черствый изнутри, даже если больное сердце, даже если умер злейший враг – злорадствовать ведь нельзя, нужно показывать только те эмоции, которые соответствуют случаю.

Тереза вспомнила, как Чарльз разбудил ее однажды ночью, схватил на руки и вынес на крышу. Луны не было видно за крышами, но вот звезды над головой рисовали четкую полосу Млечного пути. Она пришла в восторг, зрелище было шикарное, эмоции распирали изнутри, романтика захватила ее, она кружилась и пританцовывала. Но вот Чарльз просто отошел в сторону и прислонился к ржавой лестнице. Он опустил голову, он не радовался, он подарил ей возможность увидеть такую красоту, но вот теперь просто удалялся во мрак. Она остановилась и подошла к нему, спросила, разве не чудесно здесь, что не так, ведь он сам ее сюда привел. Он ответил, что она ничего не понимает. Настроение было испорчено, и Тереза чувствовала, что Чарльз на грани нервного срыва. Его состояние души, настроение, эмоции никак не вписывались в общую атмосферу чудес и романтики. Тереза была в замешательстве. Он не соответствовал ее ожиданиям. Его реакция не соответствовала ее представлениям о столь дивном моменте.

– Чарльз, милый, только что все было хорошо. Что испортило тебе настроение? Что произошло?

– Пойми, что это все ни тебе, ни мне не принадлежит. И пока ты жива, ты всего лишь смотришь на обложку этого мира. Читаешь заголовки и поступаешь так, как поступали миллионы людей для тебя. Ты никто. И я никто.

– Прошу давай не будем сейчас…

– Нет! Ведь глупо радоваться прекрасному моменту. У тебя ведь трагедия! Ты никто! У тебя есть семья? Или это просто люди, которые по стечению обстоятельств, по какому-то мнимому нелогичному принципу совершенно случайно дали тебе жизнь? А если бы твои родители избавились от тебя до рождения? Тебя бы не было. Ты бы не повторилась! Понимаешь? Ты случайный набор хромосом! Ты всего лишь случайный код, шифр, набор! И это случайность, что ты живешь здесь, случайность, что мы встретились, случайность, что любим. Если бы ты жила в другом полушарии, ты бы всю жизнь никого не любила? Ты бы всю жизнь ждала встречи со мной? Ты была бы одна? Или полюбила бы другого? Была бы счастлива с ним, так же, как и со мной? Любовь – это принужденная, навязанная обществом необходимость. Это извращенная форма эгоизма.