Malcom Maroon - Тихое безумие. Сборник рассказов

– А тебе вправду интересно?

– Ну я же спросил.

– Что ж… Поначалу ты чувствуешь животное превосходство. Ты ощущаешь себя хищником показавшим свою природу. Но затем… Затем приходит осознание. Ты понимаешь что вся жизнь человека, от момента его рождения, поцелуя его матери, первых шагов, гордости за первую пятёрку в школе, первый поцелуй, – он перевёл дыхание, – все его победы, все его поражения, всё это вело его к тому, что ты его прикончил. Тогда ты понимаешь, что ты совершил преступление не только против него: ты разрушил все старания вложенные в него, разрушил материнские слёзы, наставления отца, разрушил его будущую и настоящую семью. Ты понимаешь, что совершил преступление перед обществом, убил его строевую единицу и теперь, ты не можешь быть частью этого общества.

И если углубляться, а этим только и занимаются в тюрьме, то осознаёшь, что миллионы лет эволюции привели его к этому моменту. То, что принято считать чудом, верхом эволюционного развития, то, что мы называем человеком, так легко умирает и обесценивается от твоих действий. В этот момент ты понимаешь, что ты совершил преступление не только против человека, общества или Бога. Ты осознаёшь, что совершил преступление против природы, а природа, увы, не прощает. И ты больше не имеешь права зваться – человеком…

Карл растерялся. Он вдруг осознал, что перед ним действительно сидит не человек. Но он не мог понять, кто же тогда? Что за существо? От его раздумий повисло молчание, оно продлилось недолго, но для них как будто вечность. И теперь, Карл понял, почему не принято о таком спрашивать.

– Так что же ты будешь делать? – спросил Карл.

– Может найду работу… Может вернусь обратно…

– Подумай получше. Оно тебе надо?

– Порой по другому нельзя. Вот у тебя есть семья? – Спросил мужчина.

– Была дочь. Но она погибла. А внучка живёт с моим затем. Я уже её пять лет не видел.

– Несправедливо это.

– Да нет, справедливо. Я много глупостей наделал за всю жизнь.

– Вот видишь. Если тебе тяжело живется. То мне уж подавно.

– Ну моя жизнь подходит к концу. А ты ещё многое сможешь исправить.

– Нет… – Грустно сказал мужчина. – Это тебе не кнопку нажать.

Он кинул доллар на стол и медленно пошёл к выходу.

– Всё в твоих руках, слышишь!? – Крикнул ему вдогонку Карл.

– Да старик… – Сказал про себя мужчина. – Слышу.

* * *

– Есть видео с камер наблюдения?

– Да. Этот зверюга залетел и без предупреждения сделал три выстрела.

– Бедный старикашка. У него хоть семья есть?

– Дочь погибла. А остальных мы ищем.

– Как думаешь, кто это был?

– Я думаю это был Карл. Это даже видно на камерах.

– Урод… Он же только недавно вышел. У него же скоро ребёнок родится.

– Мы отдадим видео на экспертизу. Но патруль за ним мы уже выслали.

– Хорошо. Уносите тело…

– Знаете что объединяет все мировые кризисы, Александр? – Спросил Виктор

– Даже не догадываюсь, – ответил Александр.

– Почти все они произошли в США и по вине США, – с ухмылкой ответил Виктор.

– Удивительно, – равнодушно произнёс Александр.

– А ещё то: что политики редко страдают в таких ситуациях.

– И на что вы намекаете?

– На то, что это лучшая работа.

– Это довольно… Грязная работа.

– Да! – Громко воскликнул Виктор. – И как любая грязная работа, она хорошо оплачивается.

– И она всё равно остаётся грязной.

– Я смотрю на это как на плюс. О нашей работе не принято говорить за обеденным столом, что делает наши действия более незаметными. Удивительный парадокс, все молчат о том, что только и требует обсуждения, и более, суть этого, и есть обсуждение.

Они замолчали. Единственное напоминание о звуке, были тихие удары секундной стрелки исходящие от часов, висевших на стене.

– А как же совесть? – Спросил Александр.

Виктор рассмеялся. И как только понял, что Александр действительно ждёт ответа спросил:

– Знаете чем наш грязный труд схож от труда, к примеру, в шахте?

– Чем же?

– Так же как и мышцы рабочих привыкают к труду, так и наша совесть к несправедливости.

– В прошлый раз вы сравнивали наше дело с искусством. А теперь сравниваете с грязной работой. Что дальше? Олимпийские виды спорта?

– Ну искусство, своего рода, тоже работа. Кто-то ночами напролёт пишет стихи, кто-то лепит скульптуры, кто-то рисует акварелью…

– А кто то рисует кровью…

Они замолчали и обменялись томными взглядами.

– Что ж, – вымолвил вдруг Виктор. – Разговор зашёл в тупик. Я уже всё сделал. Деньги переведены на ваш счёт.

Александр грустно вздохнул и без малейших эмоций, встал и вышел даже не попрощавшись.

Он сел в свою дорогую машину, сказал водителю ехать домой и медленно стал всматриваться в детали города.

На улицах не было света, всё было в глубоком полумраке, люди бездушно бродили по тротуарам даже не замечая друг друга. Кто-то продавали овощи и цветы возле тротуаров, а кто то просил милостыню. И эта картина непрерывным движением, через все светофоры, пролегала до его огромной квартиры. Охрана его проводила внутрь, убедилась в его безопасности и заняла свои посты на угловых частях дома.

Александр набрал номер:

– Можешь подъехать? Мне нужно срочно поговорить.

– А что случилось? Ты дома?

– Да, – ответил Александр. – Это срочно.

Он приехал через пару часов, с перегаром и немного шатаясь.

– Я же просил срочно, – сказал Александр.

– Друг! Я спешил как мог.

– Пойдём прогуляемся.

– Зачем?! Тут вроде не плохо. Ты себе ещё этаж добавил?

– Какая разница. Пошли прогуляемся.

– Да что случилось то?

– Я хочу выйти из игры.

– Что?! – Он резко протрезвел. – Ладно, идём…

Они вышли через чёрный вход, что бы избежать охраны, пробежались по набережной и повернули на мост, там они остановились и стали молча смотреть как бежит река.

– Так почему же ты хочешь уйти? – уже трезво спросил он Александра.

– Знаешь… – Начал Александр. – Я ведь из детдома вылез.

– Я знаю тебя только с девяностых… Сколько лет минуло… Мы буквально войну пережили. Вначале контрабанды, затем бизнес, теперь вот, эта политика.

– Я уже устал от всего этого.

– Слушай, – сказал он успокаивающе. – У тебя же прекрасная жизнь, много денег, машины, ты можешь делать что хочешь.

– Разве в этом смысл?

– Если ты про свою жену, то не переживай. Найдём мы её… И ребёнка найдём. Не смогут они долго в Европе прятаться.

– А как я им в глаза смотреть буду? Они знают кто я и что я сделал… Все знают…

– Да и пусть себе знают. Мы всем кому надо рты позакрываем.

– И зачем это всё? – спросил Александр. – У нас столько возможностей. Мы могли бы столько всего изменить. Ты оглянись вокруг, – они оба повернулись и огляделись. – Как тебе это нравится? А? Здесь жить невозможно.