Виолетта Лосева - Повести. «Охотники на привале. Бернар и Матильда», «Эгоистка. Дневник Марты: дети, внуки и прочие гаджеты», «Дайте мне другую маму!»

– До твоих слов – не видел. Теперь – вижу.

– Ну что, кто из нас первый скажет «поехали по домам»?

– Думаешь уже пора?

– Думала, ты скажешь «давай побудем здесь еще немного».

– Давай побудем здесь еще немного?

– Думаю, пора…

– Окей, поехали. Не хочу, чтобы ты заболела.

– Конечно. Уже темнеет.

– А что все-таки это было?

– Кино такое. Все, как в кино.

– Почему?

– Нет, в кино все еще хуже.

– Почему?

– Приедешь домой – посмотри фильм «Соседка». Легко найдешь. Там блистают Фанни Ардан и Депардье.

– Я смотрел.

– Посмотри еще раз. Я тоже включу. Посмотрим вместе. Ты – у себя, я – у себя.

– Хорошо.

Оказывается, можно и так:

– Можно ведь делать что-то вместе, только… Ты – у себя. Я – у себя…

– Кто отвечает за впечатление, которое у меня создается? Я или ты?

– Если любовь приходит поздно, на закате, зачем же с ней поступать как с нищенкой?

– Всего-то навсего мир взял и пошатнулся. Не рухнул, нет. Просто пошатнулся.

– Посмотри на этих ворон, которые ходят грязному снегу. Не правда ли, они прекрасны? Они просто шикарны. Каждая из них – в маленьком черном платье. И никогда не скажешь, сколько им лет.

– Ну что, малыш, ты уже дома? – голос Андрея в трубке, как всегда, звучал мягко и заботливо. И – чуть снисходительно.

– Да, давно.

– Как съездила? Хорошо провела время?

– Просто погуляла. Отлично провела время.

– Умничка. Чем занимаешься?

– Жду тебя. Копаюсь в шкафу. Разбираю платья.

– Отличное занятие!

– Когда приедешь?

– Уже скоро. Ужасно соскучился.

– Правда соскучился?

– Правда. Не веришь?

– Верю.

– А чем еще занималась, пока меня не было?

– Фильм смотрела.

– Грустный?

– Ага.

– А зачем ты смотришь грустные фильмы?

– Сама себя об этом спрашиваю.

– Когда сама себя спрашиваешь – это хорошо. Это значит – не безнадежно.

Андрей приехал через два часа.

Лика посмотрела ему прямо в глаза.

– А ты ни о чем не хочешь меня спросить?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я холодный и бесчувственный.

– Но ты же не такой?

– Это я твои мысли цитирую.

– Почему ты не спрашиваешь что со мной происходит?

– Потому что я вижу что происходит.

– А почему ты ничего не делаешь?

– У меня есть выбор?

– Выбор есть всегда.

– Ну да, конечно. И сейчас у меня есть целых три варианта. Оставить все как есть. Взять тебя в охапку и увезти на край света. Или одному уехать на край света. Я еще не выбрал.

– Ты меня ненавидишь?

– Мне тебя жалко.

– Ты знаешь, я не люблю, когда меня жалеют.

– Это не тот случай.

– Ты прав. Слушай, как здорово ты сказал! Ты даже сам не представляешь, как необыкновенно ты выразился. Обычно, цитируют слова, фразы. А ты цитируешь мысли! Да ты просто волшебник какой-то!

– А ты не догадывалась?

– «Слова были просты до примитивности, а мысли – глубоки красивы и пафосны. Кто ж виноват в том, что такие мысли превращаются в такие слова? А процитируй еще что-нибудь? В предыдущей цитате ты ошибся. Я не считаю тебя ни холодным, ни бесчувственным.

– А я процитировал с сарказмом.

– А-а-а, понятно. Такого я еще не слышала. Ну давай, какие у меня еще есть мысли?

– А нужно ли? Ты же знаешь, я не силен в словесных изысках.

– Знаю. Все эти словесные изыски – такая ерунда.

– Правильно. Я – с тобой. Без всяких красивых выражений.

– И жестов.

– Что?

– Да так, ничего. Ерунда.

– А что это ты тут вывалила на кровать?

– Это одежда, не видишь что ли? Я ее сортирую по разным критериям.

– Интересно…

– Вот эта стопочка называется «набросила и побежала». Это гладить не нужно. Можно повесить на плечики и держать наготове.

– А это?

– А это – «Купила? Теперь носи!»

– Что?

Лика улыбнулась.

– Так называется раздел. Что же непонятного? Раз уж имела глупость купить, теперь – носи.

– Замечательная рубрика. Раздел.

– Мне тоже нравится.

– А здесь что? О, здесь еще даже этикетки? Это новые вещи?

– Это новые вещи. Но… Это раздел НПВШ.

– Что-что?

– Какой ты милый, когда переспрашиваешь по десять раз. НПВШ значит «Надоело еще пока висело в шкафу». Нужно спрятать с глаз долой. Пусть вещички отдохнут немного. И глаза тоже.

– Класс! Мне нравится. А здесь?

– О, здесь моя боль. Называется «Вещь крутая, но мне не идет. Но вещь крутая».

– И много таких?

– Как видишь. Немало.

– А зачем покупать то, что не идет?

– Ну… Бывает в магазине, пока примеряешь, – идет, а дома – нет.

– Так тоже бывает, да?

– Да!

– А в этом пакете?

– А здесь… Старые вещи, которые когда-то были любимыми.

– А сейчас вышли из моды?

– Нет, просто прошло их время.

– Хочешь их спрятать?

– Хочу выбросить.

– Так может еще понадобятся? Ведь когда-то же были любимыми?

– Поэтому и нужно решительно выбросить. Или отдать кому-то. Чтобы не было соблазна откопать их опять и в них нарядиться. Их время прошло, и точка. И вообще… Пятый пункт моего плана на сегодня звучит так: обрадоваться солнечному дню.

– А если день будет пасмурным?

– Я все равно ему обрадуюсь.

– Это трудно.

– Но выполнимо. Для того, чтобы обрадоваться солнечному дню, солнечный день не очень-то и нужен, понимаешь?

– Понимаю.

Так что там говорила наша мудрая мадам Жужу?

– Довольно странный случай, – проговорила мадам Жужу, решительно откидывая волосы со лица и качая яркими сережками. Черт возьми, она категорически умела произвести впечатление, эта сложная и неповторимая Ленка Жукова-Журавлева, – Мед и репейное масло – вот ваши лекарства, девочки. Ну, с медом, я думаю, вам все понятно, а вот с репейным маслом – тут дело несколько сложнее. Репей, в принципе, нормальное растение со слегка подмоченной репутацией. Дискредитировали его колючки. Понимаете? А ведь можно выжать масло и тогда никто не скажет: прицепился или прицепилась как репей. И польза – налицо.

– Я немного отвлеклась. В чем странность этого случая, спросите вы? Это напоминает ситуацию, когда ты живешь и никого не трогаешь, и, в принципе, вполне доволен своей жизнью. Или не совсем доволен, но… строишь какие-то планы, мечтаешь, как-то действуешь. И вдруг: появляется кто-то, кому сходу кажется, что жизнь твоя скучна и неинтересна. Причем, этот «кто-то» может быть и внутри тебя и снаружи. И он всеми возможными и невозможными способами хочет оживить и подрумянить твое серое (по его мнению) существование. Ты пытаешься объяснить, дескать, у меня все хорошо, меня все устраивает. И слышишь в ответ: бедняжка, как можно не понимать, что ты просто прозябаешь? И тут перед тобой встает вопрос: кому и зачем я должна доказывать, что моя жизнь – это моя жизнь?