Виолетта Лосева - Ты же девочка! Форрест, поплачь обо мне

© Виолетта Лосева, 2018

ISBN 978-5-4490-4372-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Покажите мне человека, который любит, когда ему делают замечания. Да таких просто нет! И, тем не менее, некоторые продолжают делать замечания направо и налево, точно зная, что собеседнику это неприятно слышать.

Когда я говорю «некоторые», я имею в виду свою бабушку…

Но лучше все-таки начать с начала.

В это, конечно, трудно поверить, но…

Богатые люди в наших краях любят вспоминать о том, как они были бедными.

Я сказала «в наших краях»?

Думаю, это можно сказать и о других местах. Когда мэр нашего городка начинает выступать на местном телевидении или радио, особенно, когда ему задают вопросы о том, как он добился таких высот, мне хочется зажать уши. Иногда его рассказы напоминают фантастику, а я не люблю этот жанр.

И как он только выжил после такого трудного детства и бедности?

Хотя…

Если отбросить рассказы о том, как он делил со своими братьями последнюю корочку хлеба, то мэр нашего городишки – вполне достойный человек. Я думаю, его любили бы даже если бы он поменьше рассказывал о своем трудном детстве.

Самая большая достопримечательность нашего города – это базар. По субботам и воскресеньям весь центр (пафосно говоря) превращается в настоящий фестиваль коммерции и продукции собственного производства, приправленных местным колоритом. Окрестные улицы заставлены легковыми машинами и фургонами, и, если долго ходить по рядам, то обязательно купишь что-нибудь хорошее по очень выгодной цене, и обязательно встретишь кого-то из знакомых.

Первое происходит в случае, если у тебя есть с собой деньги, а второе – от денег не зависит и случается, как правило, в самый неподходящий момент.

А может и в подходящий, не знаю.

Например, я так и не начала курить именно потому, что в тот момент, когда я твердо решила купить пачку сигарет и, наконец, понять, от чего тут можно балдеть, я попалась на глаза своей учительнице, которая выбирала груши как раз возле ларька с сигаретами.

До этого я пробовала курить пару раз, но никакого кайфа не испытывала. Приходилось делать вид, что мне нравится, хотя было довольно противно. Я подозреваю, что другим девочкам это тоже было, что называется, не в радость, но они притворялись, что получают удовольствие от сигареты, и мне ничего не оставалось делать, кроме как присоединиться к такому «приятному» времяпровождению.

Увы, я не бунтарь и не революционер по своей сути.

А кто же ты? Так я себя спрашиваю иногда.

Бабушка говорит, что это вопрос всех хороших девочек в шестнадцать лет. Она, видно, не знает, что в наше время в наших краях назвать кого-то хорошей девочкой значит оскорбить.

Ну, может не оскорбить, но задеть точно.

В наше время в наших краях…

Все стали такими порочными и грешными, что просто не знаешь куда бежать. Послушать моих одноклассниц, так у них день начинается и заканчивается пороком, развратом и сексом со всеми подряд. Есть в классе, конечно, несколько отличниц, то есть мокрых куриц, которые сидят за учебниками с утра до вечера и не ходят на дискотеки.

Я – белая ворона и держусь в сторонке.

Ходят слухи, что сейчас быть белой вороной даже модно. Важно, в чем эта твоя беловоронность выражается. Ничего себе загнула, правда?

Я обожаю придумывать новые слова. Это мое хобби, и появилось оно после того, как я прочитала несколько статей о том, что в других языках есть слова, которые выражают понятия, которые у нас есть, но для них нет отдельного слова.

Коряво, конечно, сказала, но попробую объяснить.

Все из нас когда-то гуляли в лесу. И видели, как сквозь деревья пробиваются лучи солнца. И все знают, как это красиво. Так вот: в Японии для этого есть специальное слово – комореби (Komorebi) – лучи солнца, пробивающиеся сквозь деревья. Японцы вообще смотрят на мир другими глазами и любят придумывать маленькие слова к тому, что у нас нужно описывать десятью предложениями.

У меня с лесом отношения особые. Ах, форрест-форрест. Ты – тоже лес.

Но об этом я расскажу позже. Вернемся к истории на базаре.

Когда я твердо решила, наконец, разобраться с курением, а, точнее, понять нравится мне это или нет, и почему все делают вид, что им нравится, я пошла за пачкой сигарет, чтобы тихо-спокойно (не прячась от мамы) покурить в парке, не вздрагивая от каждого шороха.

Я решительно подошла к ларьку, убедилась, что продавщица – не какая-нибудь мамина знакомая (что случается довольно часто в наших краях), и, сделав безразличное взрослое лицо, стала в очередь за двумя парнями. В этот момент мой взгляд упал на соседний прилавок с грушами и петрушкой, возле которого упорно топталась Ираида Николаевна (в быту – Иуда Николаевна) и обнюхивала груши. Она была очень увлечена процессом, но повернуть голову могла в любой момент. Мне ничего не оставалось делать, как отойти немного в сторону, чтобы она (не дай Бог) не подумала, что я стаю в очереди к ларьку с сигаретами, и громко с ней поздороваться.

– Милочка, здравствуй моя девочка, – зашелестела Иуда Николаевна, – ты тут маме помогаешь? За покупками пришла?

Нужно сказать, что меня зовут Меланья. Я пишу свое имя как Мелания. А что, Наталиям можно, а мне нельзя? Много лет я стеснялась своего имени, но потом узнала, что жену Дональда Трампа тоже зовут Мелания, кроме того – Мелани – звучит довольно современно и необычно для наших краев, но… привычка дает себя знать. Для многих учителей и знакомых я так и осталась Милочкой, как просила себя называть раньше.

В некоторых случаях «Милочка» звучит как «душенька», но я с некоторых пор поняла, что людей очень трудно в чем-то переубедить. Особенно, если некоторое время назад ты пытался их убедить в обратном. Есть ли в каком-нибудь языке слово, которое выражает то, что я только что описала? Если нет, то нужно придумать. Это ведь встречается гораздо чаще, чем нам кажется.