Борис Хмельницкий - Дежавю

– Вы ведете себя, как саботажник, господин Замятин. Это недопустимо, – возмутился председатель. И закрыл совещание.

Не желая прослыть саботажником, Замятин подрядил СМУ срочно установить на электрических столбах фонари. Рабочие, прихватив с собой монтерские когти, заказ выполнили. Вновь набранные сторожа залили в фонари масло. При наступлении сумерек уличные фонари зажглись. Светили они, увы, не так ярко, как электрические, но человеческий силуэт разглядеть вблизи позволяли. А к ночи открылись все магазины и появились полицейские патрули в жилетах. На груди и спине жилетов отсвечивали катафоты. По ним полицейские в полутьме узнавали друг друга.

Азиаты и торговцы спиртным старались прошмыгнуть мимо патрулей незаметно. Полицейские нелегалов отлавливали и штрафовали. Штраф патрульные предпочитали получать на месте преступления пиццами и перцовкой, ибо деньги в преддверии конца света утратили свою ценность.

Появление у патрульных большого количества перцовки и пицц, вызвало взрыв патриотических чувств у полицейского корпуса. Весь личный состав полиции пожелал включиться в борьбу с торговцами.

– Катафотов больше нет, – отказал Воловик.

– Ради порядка мы готовы работать без катафотов, – заявили полицейские. – Мы же патриоты родного города.

Аргумент мощный, его и ломом не перешибешь. Полковник согласился. И улицы города начали патрулировать десятки нарядов полиции. Увидев усиленную охрану, нелегальные торговцы сдались, прекратили разносить товар по домам, что чрезвычайно расстроило полицейских. Зато директора гастрономов были довольны. Теперь народ забегал вечером перед работой в гастроном, и реализация закуски и алкоголя увеличилась в несколько раз.

Об успехах полиции и торговли Воловик доложил председателю правительства. Увеличение продажи алкоголя насторожило Мямлина, он вспомнил слова старшего майора о своеволии населения под воздействием перцовки. И на следующий день появился Указ правительства, разрешающий продажу алкоголя с семи утра до часу дня. Чтобы народ успел после работы расслабиться, отдохнуть, и со свежими силами выйти в ночную смену. Население, конечно, огорчилось, но не слишком: аптеки работали согласно новым правилам, и настойки боярышника продавались без ограничения всю ночь.

3. Пожар

Жара не спадала. Температура устойчиво держалась в пределах сорока трех градусов плюс. И загорелись леса. Для губернии, окруженной лесами, это беда. По небу, в сторону горного перевала, ведущего в Горскую губернию, полетели стаи птиц. По центральному проспекту Полянска в ту же сторону промчались олени и кабаны. Из районного центра Луч, расположенного на юге губернии, с криком «Лес в огне!..» прискакал на коне лесник Куча. Он восседал на коне совершенно голый, весь в саже. На его плече сидела огромная ворона и орала. В ее картавом крике слышались слова: «Горим, братцы! Горим!..» Документы, пицца и перцовка у седока отсутствовали, и патруль справедливо заподозрил его в попытке нарушить установленный порядок. Кучу задержали и отвели в полицейское управление. Во время задержания лесник испачкал сажей гимнастерку начальника патруля, лейтенанта Кривулина. О чем и был составлен протокол, в котором указывалось, что сажа на новенькой гимнастерке нанесла серьезный вред психическому здоровью офицера. Кучу отвели к судье. Судья, прочитав протокол, назначил леснику наказание в виде денежного штрафа. Поскольку у голого Кучи денег не обнаружили, в пользу истца изъяли лошадь. Ворону, как не представляющую материальную ценность, ему оставили. Решение суда лейтенанта удовлетворило. Он отнес копию приговора полковнику, чтобы получить разрешение выезжать патрулировать ночью на собственной лошади.

Воловик возмутился:

– Выходит, остальные полицейские на ногах, а ты на лошади!? Много об себе воображаешь, а основную работу не выполнил, кто лес поджег узнать не удосужился.

– Спрашивал, господин полковник, – солгал Кривулин. – Ей-богу, спрашивал. Он не знает.

– Не знает?!.. – возмутился полковник. – И чему только вас в школе полиции учат!? Он же весь в копоти! Пораскинь мозгами, что это значит?

Лейтенант молчал, смотрел на начальство преданно, не моргая.

– Это значит, что он и есть поджигатель, – подсказал полковник.

Кривулин, пораженный мощным дедуктивным умом начальника, сорвался с места и побежал допрашивать лесника. Но того уже и след простыл. А полковник, схватив фуражку, покинул кабинет, быстрым шагом пересек площадь и вошел в Дом правительства, бросив на ходу охране:

– Мне срочно к председателю!..

Мямлин сидел в кабинете, пил воду, заготовленную заботливыми руками Касандры. В стакане плавали дольки лимона и лепестки чайной розы. Над его головой висел портрет губернатора, а ниже его изречение: «Взятка унижает человеческое достоинство»

«Что-то меня давно никто не унижал», – с огорчением подумал Воловик.

– Пить хотите, полковник? – спросил Мямлин.

– Извините, на работе не пьем.

– Даже воду? – удивился Мямлин.

– Особенно воду, в ней микробы. – Полковник снял фуражку, вытер платком шею и доложил: – Горят леса, господин председатель. По всему периметру губернии.

– О господи!.. – простонал Мямлин. – Только этого нам не хватало…

– Так точно, не хватало, – согласился Воловик. – Что прикажете делать?

– Сейчас соберем кабинет министров и сообща решим. – Мямлин никогда не принимал решений самостоятельно. В этом он проявлял непоколебимую принципиальность. И велел секретарю собрать кабинет на новое заседание.

Члены правительства явились, бурча: «Все заседаем и заседаем. А когда работать?»

Председателя бурчание подчиненных задело:

– У вас ненормированный рабочий день. Кому не нравится, может уходить в бизнес.

Управленцы поняли, что дело серьезное, – таким категоричным они председателя никогда не видели. Забормотали извинения.

– Извинения приняты, – сказал Мямлин. И продолжил: – Наша губерния в кольце огня. Горят леса, гибнет народное достояние. Нужно срочно тушить. Жду ваших соображений.

– Обратитесь к военным, пусть сбросят на леса пару бомб. Взрывы собьют огонь, – сказал министр юстиции Кукуев.

– Разве вам не известно, что самолеты не летают? Военным не на чем поднять бомбы.

– Существуют воздушные шары, – не скрывая сарказма, сказал Кукуев.

Члены правительства улыбнулись; противостояние председателя и министра юстиции было общеизвестным.

– Зачем вообще тушить, само погаснет, – заявил зампредседателя Замятин. – Наши предки специально пал поджигали, чтобы увеличить посевные площади.

– Считаете, что духи предков лес подожгли? – насторожился суеверный Мямлин.