Виолетта Лосева - Винтаж и рисунки на тему любви. «Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю», «Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента»

Она не подумала «ну зачем же столько пафоса, как в театре». Она не могла так подумать. Его слова не казались ей пафосными.

– О, что ты делаешь со мной, – прошептал он.

Ниже пояса бывает не только удар. Если посмотреть ниже пояса в такую минуту… Ну, вы понимаете…

Оля почувствовала, что что-то нарастает в ней от прикосновения его торопливых рук…

Город просыпался… И в разных его концах просыпалась настоящая и не совсем настоящая любовь.

Где ты, Олег?

Мать открыла дверь и, пропуская Олю в комнату, шепнула:

– Тебя Ира ждет. Что-то у нее случилось.

– Какая Ира, – Оля повернулась к матери, с трудом отрываясь от своих мыслей.

– Маринкина сестра.

– А…

Оля зашла в свою комнату и увидела Иру. И, как всегда, подумала – ну зачем быть такой умной и серьезной? Лицо Иры казалось нарисованным: она была красива какой-то редкой египетской красотой. И была очень похожа внешне на сестру.

Ира сидела, вытянув стройные ноги и откинув голову на спинку кресла. На ней было длинное свободное платье странного изумрудного оттенка. Черные волосы, собранные в узел, открывали бледное смуглое лицо.

– Привет, – Оля бросила сумку на стол и присела на ручку другого кресла.

– Привет, – Ира подняла голову, – твоя мама разрешила мне подождать тебя здесь.

– А как ты меня нашла? Маринка сказала, где я живу?

– Нет, – Ира начала нервно теребить край платья. Как-то не вязалось ее поведение с ее обликом, – Мне нужно с тобой посоветоваться.

Ира никогда не была дома у Оли. Они несколько раз встречались на каких-то днях рождений общих знакомых, но разговаривали и общались редко. Ира казалась Оле слишком аристократичной и «не от мира сего», а такие, по ее понятиям, рано или поздно погибают и тянут за собой все свое окружение.

Сестры были очень похожи внешне – обе красивые, смуглые, темноволосые, высокие, – но отличались друг от друга во всех остальных отношениях настолько сильно, что люди, знающие их близко, переставали замечать их внешнее сходство.

– А Маринка где? – спросила Оля, видя, что Ира не знает, с чего начать разговор.

– В том-то и дело… Понимаешь, родители уехали три дня назад, – Ира говорила быстро и как-то заученно, – Я сегодня утром приехала к Маринке. Родители просили заезжать к ней, чтобы не сидела на бутербродах и мусор выносила вовремя. Вчера вечером позвонила – она была дома. Ну я ей сказала, что утром заеду. Она говорит: как хочешь. Мы с ней поссорились недавно – так, по мелочам – ну я и хотела помириться, да и посмотреть, чтоб квартиру не сильно запускала. Ты ж ее знаешь…

– Ну ясно, – перебила Оля.

– Короче говоря, приезжаю я утром к ней, звоню – не открывает. Думаю, может в институт поехала, но договаривались же… У меня есть ключ от квартиры родителей, захожу, а там – записка. Вот она…

Ира протянула лист бумаги, неровно вырванный их блокнота, на котором торопливыми каракулями было написано:

«Ирка! Надеюсь эту записку первой увидишь ты, а не предки. Не хотелось бы их расстраивать, так что ты их – будь настоящей сестрой – подготовь. Я ухожу. Искать меня не нужно, я позвоню сама. Я знаю, что ты у нас умница и красавица, и не будешь поднимать шум, объяснишь все родителям. Я буду тебе и им звонить и сообщать, как у меня дела.

Мамочке и папочке передай, что я буду жить отдельно, и что у меня все в порядке. Адреса не оставляю, потому что не хочу, чтобы вы сбежались сюда, и опять начали меня воспитывать. Целую, пока, не ищи меня, я сама позвоню. Марина».

Оля положила листок на стол.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – Ира пытливо посмотрела ей в глаза.

– Откуда?

– Ну вы же подруги!

– Мы с ней две недели не виделись. А чего ты так волнуешься? Ее же не похитили. Ну встретила, может, мужчину…

– Конечно, не похитили. Но где она?

– Откуда я знаю?

– Но вы же дружите!

– А вы – сестры. И что?

– Я должна ее найти.

– Зачем? Она же ясно написала.

– Как зачем? У тебя что, родителей нет? Ты представляешь, что для них это… Даже не знаю. Просто смерть.

– Ну прям смерть… Ей же не двенадцать лет! С мужиком, наверное, с каким-то сошлась. Что в этом такого?

– С каким мужиком?

– Да откуда я знаю?

Оля пожала плечами. Ира продолжала:

– Но ты же знаешь круг ее знакомых, друзей. Где она может быть? С кем?

– Да где угодно и с кем угодно. У нее десятки знакомых. Я не все знаю о них. Ты же ее сестра!

– Оля, мы как-то с тобой странно говорим.

– Да что же странного? Извини, но я, действительно, ничего не знаю. Она мне не говорила, что собирается куда-то ехать. Первый раз слышу.

– С кем она встречалась в последнее время?

– Да у нас много знакомых. И мы почти всегда в компании.

– В какой компании?

– Ммм… В разных. Ты не подумай, что я тебя запутываю, но мы, действительно, не виделись уже недели две. Тогда, когда виделись, пили кофе в «Колбасе».

– Где?

– Ну это кофейня в магазине с мясным отделом под вывеской «Колбаса». Если идти по Свердлова вверх.

– А кто с вами был еще?

– Ира, тебе бы следователем работать. Вдвоем мы были.

– О чем говорили?

– О мужиках! Я ей еще про работу рассказывала…

Вспомнив о сегодняшнем эпизоде с шефом, Оля усмехнулась – тогда ее ничего и не предвещало…

– О каких мужиках?

– У нас много общих знакомых.

– Ну, может, с кем-то она была более близка? Может, ты назовешь имена? Телефоны?

– Слушай, – возмущенно покачала головой Оля, – Я не знаю, где она. Но, по-видимому, она не хочет, чтобы вы об этом знали тоже, иначе бы так не ушла. Понятно?

– Я должна ее найти до приезда родителей. Даже раньше. Они позвонят домой, потом мне… И начнется…

– Отключи телефон. Или скажи, что она где-нибудь на практике, в командировке.

– Из командировок обычно возвращаются.

– Но ты же видишь, что она не хочет? – Оля опять начала приводить свои доводы, но вдруг заметила, что у Иры дрожат губы, – Что я-то могу сделать?

– Помоги мне. Может у нас и не совсем нормальная семья, но я представляю, что будет с родителями. Для них это, знаешь, и удар, и позор и все, что угодно. У нас с родителями очень близкая связь, несмотря на то, что мы уже взрослые, несмотря на то, что мне – тридцать, а ей – двадцать. Мы всегда рассказывали дома о своих проблемах, парнях и так далее. Ты думаешь, что, если я скажу, что она в командировке, они успокоятся? И потом – какие командировки у студентки?. Последуют вопросы – где, на какой срок, когда вернется, зачем поехала, взяла ли с собой трусы лишние… И так далее…

– Не нужно было так баловать родителей, – заметила Оля, закуривая и думая про себя. Уж ее-то матери хватило бы чьего-то ответа, что она где-то в командировке. Уже года три, как они обменивались с матерью не более, чем тремя-четырьмя фразами в день. И это вполне устраивало и ту, и другую.