Виолетта Лосева - Винтаж и рисунки на тему любви. «Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю», «Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента»

– Ну если Сергей его приглашал «для тебя», то я могла бы у него узнать, где он обитает. У тебя же есть его телефон?

– У меня есть телефон его старой квартиры. Но там уже дней десять не берут трубку.

– Почему?

– Не знаю.

– Вы не встречаетесь уже?

– А вот это тебя не касается. Могу дать телефон, если хочешь. Если кто-то там возьмет трубку, передашь от меня привет.

– Хорошо.

– Да нет, я пошутила. Не говори обо мне ничего.

– А где же я тогда взяла телефон?

– У Марины в записной книжке.

– У нее был телефон Олега?

– Был. Я не такая наглая, как твоя Марина, чтобы из ее записной книжки листы вырывать. Пиши.

Ира торопливо достала ручку и записала номер.

– Если на квартире не отвечают, то… Где еще он может быть?

– Кто?

– Олег.

– Может, за границу поехал. Он туда часто мотается по делам.

– Может, еще какие-нибудь имена вспомнишь?

– Нет. Это все, – Воспоминания об Олеге окончательно испортили Оле настроение.

– Ой, уже десять часов! – Ира встала, – спасибо тебе. Я очень прошу, если она позвонит…

– Ладно.

– Родители не переживут, если с ней что-то случится.

– А где они сейчас?

– На даче

– Приехать могут?

– Не думаю. У нас дача далеко. Если уж заезжают туда, то сидят почти до конца лета. Но звонят регулярно. Так что я очень прошу тебя…

– Да-да, хорошо.

Оля закрыла дверь за Ирой, вышла на балкон, закурила и стала провожать глазами высокую стройную фигуру в свободном зеленом платье.

Виктор стоял на выходе из метро и, сжимая в руках стебелек темно-пурпурной розы, ждал Анжелу. Место, безусловно, было опасным с точки зрения «видимости и узнавания». Но в данную минуту Виктора это волновало меньше всего.

Анжела заметила его издалека и ускорила шаг. Почти побежала. Виктор тоже торопливо пошел ей навстречу, и они, глядя друг на друга через головы прохожих, прорывались сквозь толпу.

Встретились.

Виктор протянул ей обе руки, и когда Анжела посмотрела ему в глаза, он понял, что все муки и переживания последних дней, не стоят одной такой минуты.

– Почему ты так долго не звонил? – спросила Анжела, жалобно глядя на него и, в то же время, обволакивая, поглощая его своим взглядом.

Виктор тоже смотрел на нее. Он не мог вслух сказать, что за несколько последних дней, он много раз бросал ее, расставался навсегда, что сегодня он позвонил ей, скорее, из интереса – проверить себя.

И вот – проверил.

Оказывается, ничего не забыто и не изжито. Ему все также мучительно хочется быть с ней. Все также хочется сжимать ее в объятиях, обладать ею, слушать ее – одним словом, жить…

– Посидим где-нибудь? – спросил он, увлекая Анжелу за собой, подальше от толпы.

– Да, конечно, – кивнула она, опять заглядывая ему в лицо.

Они сидели за белым столиком в летнем кафе и смотрели друг на друга. Виктор понимал, что любит ее по-прежнему. Даже сильнее. Но если раньше, общаясь с любовницей, он не думал о будущем, рассчитывая, что, так или иначе, все как-то утрясется и будет хорошо, то теперь он мучительно-остро видел, что впереди ничего нет. Не будет даже постельных встреч у нее дома. Из-за скандала с отцом, из-за Лены, из-за Леночки и Жени, из-за всех этих нитей, которые накрепко связывают их с миром, к которому они не хотели принадлежать. «Мы создадим свой мир. Только ты и я», – сказала когда-то Анжела. Как оказалось, те, старые миры, не хотели их отпускать. Виктор отчетливо понимал, что у него уже есть свой мир, но Анжела ему не принадлежит, этому миру.

– Как у тебя дома дела? – тихо спросил он.

– Плохо, – прошептала она.

– Отец?

– Да.

– Кто ему сказал?

– Вроде бы соседи.

– Так что ему сказали? В чем дело?

– Ему сказали, что, когда я одна дома, ко мне постоянно приходит мужчина и остается допоздна.

– Что ты ему ответила?

– Лучше бы я ничего не отвечала. Молчала бы – было бы лучше, – Анжела посмотрела куда-то в сторону.

– Эй, послушай, не вздумай плакать, – Виктор повернул к себе ее лицо, – Я никому не дам тебя обижать.

Анжела вздохнула.

– Если бы я промолчала, он, наверное, поворчал бы и успокоился. А я, конечно, не сдержалась, начала доказывать, что у меня могут быть свои дела. А у него – сердце. Он выпил какие-то капли и стал кричать на меня. Ты бы слышал, как он меня называл!

Виктор взял руками ее лицо, поцеловал.

– Бедная моя, девочка.

– Но это было самое лучшее, что могло случиться. Я повернулась, ушла в свою комнату и закрылась. На ключ… Я люблю тебя…

О, эти грустные импульсы счастья, которые переполнили его сердце… Ее глаза говорили без слов.

Виктор сильно сжал ее руки. С языка готовы были слететь какие-то обнадеживающие слова, но говорить вслух какие-то банальные фразы ему не хотелось А утешить ее было нечем. Что он мог ей пообещать? Номер в гостинице? Уикенд за городом? Новую сумочку?

– Витя, послушай, – Анжела вытерла слезы, я, когда шла к тебе сегодня, хотела, чтобы мы перестали мучать друг друга. А увидела тебя – и все… Лучше уж мучиться, чем совсем не видеть.

«Надолго ли нас хватит, – подумал Виктор, но ради какого долга, ради каких обязанностей можно оттолкнуть от себя человека, любящее тебя существо, которое ты приручил, воспитал по своему вкусу, которое дорого тебе так же, как дороги дети и жена?»

– Как твоя дочка себя чувствует? – спросила Анжела.

– Спасибо. Уже хорошо.

– Ты устал?

– Немного.

– Ты проводишь меня?

– Конечно!

– Только не до подъезда, хорошо?

– Как скажешь.

– Ты не обиделся?

– Ну что ты? Я хочу, чтобы тебе было легче. Как ты скажешь, так и сделаю.

Анжела покачала головой.

Она принадлежала к числу женщин, которым нужно было говорить: «Сделай так и так, и не спорь». А Виктор всегда давал ей право иметь свое мнение, когда она его не имела, право решать, – когда решение было за ним. Хотел разделить ответственность?

Он давал ей право поступать по своему усмотрению, когда решения не было. Но он ей нужен был именно таким – все его слабости и недостатки были ей тем ближе, чем глубже она их понимала.

– Ты позвонишь мне завтра? – спросил Виктор, когда они прощались на трамвайной остановке.

– Хорошо. Да. Обязательно.

– Я буду ждать.

«А что, собственно говоря, ждать? Встретиться и ходить по улицам? Надо срочно что-то придумывать. Мы же не школьники, – думал Виктор, шагая домой по темным улицам. Неутоленное желание отзывалось в нем мучительной тупой болью. К физическому дискомфорту прибавлялась боль моральная. Все было плохо.

Лена обняла его на пороге, ища губы.

– Извини, мне что-то плохо, – Виктор разжал ее руки и прошел в ванную. Лена спокойно пожала плечами. Нечасто Виктор отвергал ее заигрывания, но она знала, что, со временем, острота чувств проходит. Наверное, пришло и их время. Грустно…