Виолетта Лосева - Винтаж и рисунки на тему любви. «Ты так хотел, как я боялась. Интим. Безвиз. Ревю», «Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента»

– Не знаю, что делать. Никакой зацепки. Оля сказала про какого-то Сергея.

– Какая Оля?

– Ну с твоим Виктором работает. Пигалица такая, зеленая, хвостом крутит. Это Маринка попросила Виктора взять ее на работу.

– А, понятно, – Любое упоминание о пигалицах в связи с Виктором на Лену производило неприятное впечатление, – Вроде она и не такая уж безголовая. Шеф доволен. Витька говорит – со всем справляется.

– Они с Маринкой дружили. Но, как выяснилось, Она тоже ничего не знает…

Виктор зашел в кухню.

– Так, девушки, кажется я сейчас вас обеих перенесу в комнату. Имейте совесть: мужчины пришли сюда посмотреть на самых красивых дам СНГ, а вы – в передниках и на кухне.

Продолжая нести какую-то чепуху, Виктор увлек их в комнату, и им не удалось договорить.

Виктор пьянел медленно. Сначала он пил много и охотно, стараясь развеселить себя, а потом… Потом все стало безразлично.

Лена посмеивалась над ним, так как знала, что он пьет редко, почти не пьянеет и становится только смелее и обаятельнее.

Но сейчас он не притворялся. Действительно, шумело в голове, и он, чувствуя, что на этот раз пьянеет по-настоящему, говорил себе: «Помолчи немного. Пожуй лимон. Сейчас тебя понесет…»

Гости понемногу начинали расходиться. Лена с подругами мыла посуду – они предложили свою помощь, она не отказалась. Мужья подруг в ожидании сидели в комнате, курили, разговаривали. Всем было хорошо. Виктор, после того, как его вытолкали из кухни со словами «иди-иди, мы без тебя справимся», решил выйти на балкон. Проветриться.

Там стояла Ира и курила.

– Ты хочешь побыть одна? – спросил Виктор с трудом формулируя вопрос.

– Нет, ты не мешаешь, – торопливо ответила она.

– Я не знал, что ты куришь.

– Следую твоей методике. Покурю. Напьюсь.

– Какой методике? – Виктор помотал головой.

– Витюша, – Ира ласково потрепала его по волосам, – Иди спать.

– Я тебя провожу.

– Нет, не нужно. Мне недалеко.

– Тогда оставайся у нас. Места хватит. Мы с Ленкой уступим тебе свой диван.

– Нет-нет, спасибо.

Виктор оперся двумя руками о перила балкона и наклонился вниз. Ира смотрела в темную пустоту, и он видел только ее блестящие глаза.

– Ирка, я могу как-то помочь?

– Нет, спасибо.

– Ты объясни, в чем дело. Он же не гуляет, не пьет, за бабами не бегает.

– На этом и кончаются все его достоинства.

– Я не понимаю, – Виктор опять помотал головой, – В чем дело?

– Ты и не поймешь.

– Не такой уж я дурак.

– Да я совсем не это хотела сказать. Просто, слава Богу, у вас с Леной все хорошо. И тебе трудно будет понять, что у кого-то – по-другому. Это сидит где-то внутри. Я не могу объяснить. Просто пришел момент, когда он стал мне не нужен, и я ему не нужна. Но мы еще не созрели для того, чтобы разъехаться окончательно. Сидим, стережем квартиру. Я не хочу к родителям идти. И он не хочет. Тремся бок о бок днем и ночью, и знаем, что вместе нам не быть.

– Ты думаешь, я не понимаю?

– У тебя есть семья. Ты детей своих любишь. И Ленка у тебя такая славная…

Виктор расстегнул рубашку и стал растирать себе грудь, стараясь унять колотившееся сердце.

– Если бы ты знала, – начал он говорить с пьяной злостью, – Если бы ты все знала… Это жизнь? Это ты называешь жизнью? Ты знаешь, от какой женщины я отказался ради этой жизни? Я люблю ее, поняла? И всегда буду любить. Пусть только дети подрастут! Клянусь, у меня все будет вот так, – он показал большой палец, – А эта… – Виктор кивнул в сторону кухни, – Она меня связала по рукам и ногам. Я – как в клетке!

– Да что ж она такого сделала? – со страхом спросила Ира, с трудом осознавая услышанное.

– Лучше бы она что-нибудь мне сделала, – прошипел Виктор, останавливаясь на каждом слове, – Лучше бы она меня выгнала. Я бы пошел к Анжеле и был бы с ней.

– Виктор, что ты говоришь! – Ира отшатнулась от него, испугавшись какой-то чувственно-животной интонации его голоса. Ей показалось, что в какой-то момент он мог бы ее ударить или броситься вниз, такая боль и тоска слышались в его словах.

Увидев страх в ее глазах, Виктор, несмотря на все выпитое, хотел исправить ситуацию и сказать: «да, я что-то не то говорю», но буйная обида на всех переполнила его, и он молча ушел с балкона.

Ира осталась одна. Небо было затянуто тучами, и ни одна звездочка не пробивалась сквозь них. Ира не знала, как ей поступить – уйти тихонько, чтобы ни с кем не прощаться, или позвать Лену и все ей рассказать. Рассказать, что ее спокойному счастью угрожает беда? А может быть Ленино счастье – быть в неведении? Скажи – и только нарушишь это слабое спокойствие такого благополучного внешне дома. А может быть Лена все знает? А может быть это просто пьяный бред?

Нет, не может быть…

Ира вошла в комнату. Гости прощались с Леной, целовались-обнимались, хвалили угощение, говорили, что им было очень весело. Лена, раскрасневшаяся и счастливая, тоже обнимала всех. Увидев Иру, она сказала:

– Мы с Витькой тебя проводим.

– Нет-нет, не нужно. Вы на метро? – обратилась Ира к кому-то, – Вот и хорошо. Леночка, не беспокойся. Я с Наташей и Костей до метро доеду. Так лучше. Все было просто прекрасно.

– Мы с тобой толком и не поговорили, – Лена посмотрела на нее растерянно.

– Я позвоню тебе, – Ира торопливо схватила сумку, – Ну, пока…

Лена с Виктором остались одни. Он лежал на диване с полузакрытыми глазами, когда Лена присела рядом.

– Тебе плохо?

– Нет, Леночка, мне хорошо.

– Ирку нужно было проводить.

– Она доедет с Максимовыми. Я ждал тебя, – прошептал Виктор. Лена обняла его.

– Я сейчас приду.

– Не уходи, – Виктор начал ее раздевать, и по тому, с какой готовностью она помогала ему, он понял, что Лена тоже его ждала.

– Ты – моя собственная женщина, – шептал он… И когда спасительная волна стыдливо-мучительного облегчения нахлынула на него, он открыл глаза и увидел, что Лена счастливо улыбается.

Оля не видела ничего страшного в своих новых отношениях с шефом. Всю жизнь, сколько она себя помнила, ей всегда нужны были деньги, но, видно, вней самой чего-то не хватало, что позволяло бы выуживать их у мужчин, которые за ней ухаживали. Или мужчины за свои деньги и подарки хотели поучить от нее то, чего она дать не могла, или у нее самой не хватало ума и изобретательности, чтобы получать от них блага жизни, но… факт оставался фактом: из всех мужчин, с которыми она «дошла до конца», по-настоящему ее волновал только Олег. И его неожиданное равнодушие к ней научило ее многому. Она понимала, что потеряла его навсегда, что он к ней не вернется, и старалась как можно скорее вычеркнуть его из своих воспоминаний.

Так было проще – ничего не чувствовать, не мучиться, не страдать.