Сергей Балабай - #ЖИВОЙ

– За победу науки над злым умыслом! – Денис высоко поднял кружку, а затем поднес ее к губам и, запрокинув голову, залпом осушил.

Леонид пожал плечами, в боку стеганула боль. Он ругнулся, и выпил содержимое кружки… Обожженную гортань мгновенно свело судорогой, непроизвольные рвотные позывы пытались вытолкнуть обратно выпитое. На мгновение перехватило дыхание.

– Есть чем запить? – прохрипел Леонид.

– Не вздумай… Потерпи, – сдавленно просипел Денис. Он отошел к шкафу, с нижней полки достал две гематогенки. Вскрыл обе, коротким скальпелем нарезал конфеты на мелкие кусочки.

– У детей сегодня отобрал, – прокомментировал он, кладя одну из конфет на кушетку, – детям сладкое вредно!

Леонид взял один кусочек и разжевал. Горло горело, было ощущение, как будто в него вставили, а затем вынули что-то жесткое. Приятное тепло растекалось в груди, начали гореть уши.

– Не для протокола, – откашлявшись начал Денис, – первую процедуру больной перенес стоически, показав не дюжую силу воли и крепость характера. Надеюсь, больной, вы не отказываетесь от дальнейшего, инновационного, способа лечения?

– Наливай, – ухмыльнулся Леонид, – знаешь, у меня с вами, врачами, никогда не складывалось, может ты изменишь эту недобрую традицию.

– Обязательно! – воскликнул Денис и снова взялся за колбы, – а пока я буду готовить нам следующую, большую порцию, лекарства, ты расскажи – чем таким тебя обижали братья в белых халатах?

– Да много, что рассказывать. Хотя бы взять, как у меня на призывной комиссии гайморит обнаружили. Короче, это класс восьмой был, нас тогда, помню, прямо из школы в военкомат привезли, типа призывная комиссия. Ну, ты в курсе, наверное. Так вот, пошептали нам из угла цифры, посмотрели на нас со спущенными трусами, позакрывали нам по очереди глаза, померили что-то там в сердце до и после приседания и вот, попадаю я к ухогорлоносу, мать его.

– Отоларингологу, – уточнил Денис.

– Да, к козлу этому, – продолжил Леонид, – он меня так покрутил, так посмотрел. Говорит, не нравится мне что-то твой нос, иди делай снимок. Сделали мне снимок. Он мне такой «Э-э-э, батенька, да у вас гайморит! Такое запускать нельзя, надо срочно пробивать и промывать пазухи!». И вот, представь, я практически дите, восьмиклассник, мобильников тогда, чтобы маме позвонить, не было. И меня два солдата под ручки в военный бобик, и в краевую больницу, в хирургию. Сначала привезли в кабинет, там такой мелкий хирург мой снимок посмотрел и говорит: «Да ну, не страшно, мы тебе прямо тут, в кабинете все сделаем». Свалил, минут через пять вернулся с таким белым кривым подносиком, на нем две проволоки с намотанными ватками лежат, ну, знаешь, как из жопы мазок берут? Берет он меня одной рукой за голову, а второй одну из этих проволок, сука, со всей дури, мне в нос. Ощущение такое было, что он мне изнутри в глаз воткнул. Ну, я, ясный пень, дернулся. Так… Руками и ногами. И этот гном от меня метра на три отлетел и об пол головой треснулся. И как заорет: «Да ты что себе позволяешь? В операционную, бегом! Сейчас ты у меня не потолкаешься»! Короче, повели меня в операционную. Иду, проволока из носа торчит, этот мелкий на меня косые взгляды кидает, ну, думаю, мне точно конец. Ты там, кстати, че, нацедил?

– Нацедил, нацедил, – счастливо засмеялся Денис, – наливаааю…

Вторая кружка по вкусу оказалась пожестче первой, да и по объему Денис не пожадничал, но пошла она легче. Леонид кинул в рот кусок гематогенки, потом еще один.

– Э! – одернул его Денис, – не превращать лечение в тривиальную пьянку! Не более одного кусочка на одну процедуру! Не частить! И вообще, продолжай, давай, ишь, жрать он уселся!

– Продолжаю, – кивнул Леонид, – завели меня в операционную, посадили по потешное кресло. Оно все железное, на поручнях кожаные браслеты, что мне на кистях сразу застегнули, а еще сзади из кресла торчит труба и вот к этой трубе, таким же браслетом, только по – больше, мне пристегнули голову. Этот мелкий потешается, мол, теперь руками не сильно намашешься. Засунул он мне проволоку с ваткой и в другую ноздрю. Ну, теперь – то я его достать не мог, зато матом обложил от души! А он обиделся так, неподдельно, говорит сейчас я сюда медсестру приведу, тебе при ней материться неудобно будет. Наивный! Медсестру привел, кстати, классную, мне и правда при ней стремно было как-то голосить. Ну, минут пятнадцать прошло, он проволоки из ноздрей повытаскивал и говорит: «Сейчас посмотрим, как заморозилось». Берет иглу, взятую из какого-то фильма ужасов, она миллиметра два в диаметре, сантиметров двадцать длиной еще и на конце загнутая. Засовывает мне эту иглу в ноздрю и начинает там меня ей тыкать. Больно так, что даже глаз закрывается. Я ему говорю: «Больно мне!». А он в ответ: «Не может быть, все уже заморозилось!» и с этими словами что-то у меня в голове – хрусь! Короче, сомлел я от боли, прихожу в себя, а эта скотина мне под нос нашатырь пихает. Мало того, что у меня из носа эта труба торчит, так он еще и добить пытается. Не пожалел я медсестру, ух, не пожалел! Все, что на тот момент из матов знал, все сказал, даже в комбинациях перепробовал. А этот гад… Слушай, может еще по одной?

– Да говно вопрос! – нахохотавшись, Денис налил по кружкам, – за Российскую медицину, самую безжалостную и беспощадную!

После третьей кружки в горле пылало, на лбу проступил пот, зато произошло главное, все болевые ощущения притупились. Воодушевленный Леонид продолжил свой рассказ.

– Так вот, эта сука берет шприц, веришь, тот самый, которым в «Кавказской пленнице» Моргунова кололи. Шприц наполнен чем-то до отказа, цепляет шприц к воткнутой мне в нос игле и со словами: «А теперь дыши по языку», нажимает на поршень. Вот ты скажи, ты знаешь, что такое «дышать по языку»? А?

Денис, продолжая процесс перелива, отрицательно покачал головой.

– Вот! И я не знал, зато за секунду научился, когда все, что было в шприце, прямиком из носа в дыхательное горло потекло. За малым я не захлебнулся, коротыш свою экзекуцию остановил и смотрит на меня так задумчиво. «Странно» говорит, взялся за иголку и выдернул ее из меня. От боли к тому моменту я уже мало чего соображал. Со второй ноздрей у него еще хуже вышло. Короче, намучил меня кошмар как. В итоге оказалось, что никакого гайморита у меня не было и в помине. Там что-то на снимке темное было, они его по ошибке за гайморит и приняли. Так его-то не было, зато теперь что-то они мне такое с носом сделали, что я глубоко нырять не могу – лоб просто раскалывается, и на самолете, когда взлет или посадка, боли в голове адские.

– Мдя, – улыбнулся Денис и протянул Леониду наполненную кружку, – за то, что хорошо кончается!

Не успел Лёня бросить в рот кусок конфеты, как дверь в процедурный открылась. На пороге стояла пожилая женщина в ночной сорочке и щурилась от яркого света.