Разалия Третьяк - Фатальный выбор. Властелин. Бухгалтер. 90-е, Орлы стаями не летают, но гнезда строят парами…

Бабушка Нина всю жизнь проработала в столовой завода Радиоприбор, и также секреты приготовления вкусной пищи без утайки передавала любимице.

Свекровь поддержала выбор кавалера, у невестки не было женских тайн от своего Ангела-хранителя, как называла маму Нину. Потребность любить и быть любимой в полном смысле этого слова истекала из самой сущности Нелли.

Нелли была совсем не капризная сноха, никогда не перечила. И такая теплая с огромной благодарностью прижималась к ней вечерами перед сном, рассказывая свои большие и маленькие секреты. Женщины жили душа в душу, порой маме Нине даже казалось, что не Илья ее сын, а Нелли родная дочь.

После двухмесячного обучения на курсах Нелли влилась в дружный отряд Главбухов.

По протекции любовника стала вести учет у нескольких частных предпринимателей, торгующих на рынке. И сама себе часто напоминала легендарного Кису Воробьянинова- Корейку. Казанская барахолка-ожившее кино. Каждый второй Остап Бендер.

Два пишем —три в уме. Рынок диктовал правила, довольно-таки суровые. Нелли жила рядом с базаром и ночью можно было услышать хлопки одиночных выстрелов на задворках. Братки делили территорию. Новые законы писали кровью. Безмолвные дворники по утрам из шланга привычно размеренно поливали водой асфальт.

Не главное было залезть на олимп успеха в торговле, более важно было на нем удержаться. А удерживаться могли только те, кто помнил правило «молчание-золото» и не только буквально.

Золотые украшения Нелли нимало не смущаясь получала в подарок от своих многочисленных поклонников. За полгода стала ведущим бухгалтером рынка, умело вела записи и всегда приходила на помощь новичкам. Каждый мог рассчитывать на ее молчание. Нелли обладала редким ценным даром- доходы и расходы клиентов знала исключительно только сама. Умела держать язык за зубами.

Да и о своих мальчишках-двойняшках помнила всегда. Подолгу задерживалась на работе, иногда сожалела о том, что дети вырастают так быстро, но как всегда легко и быстро отметала мрачные мысли.

Дружба-Любовь местного бандита защищала ее от слишком назойливых кавалеров. На рынке исправно работало «сарафанное радио».

Тимур не был «собственником», да и жениться не обещал, смотрел сквозь пальцы на шалости подружки. Она у него тоже не была единственной. Помогал Нелли во всем, дети привыкли к присутствию дяди Тимура в жизни. Отдыхали, устраивали семейные пикники.

Женщина имела добрый веселый нрав и искренняя до самозабвения, выполняла главное требование- готовность быть рядом в любой момент. Любовники ценили каждый миг встречи и отдавались чувственным наслаждениям всегда как в последний раз.

Нелли хорошо запомнила, как зимой вечером, недалеко от рынка в полуцыганских Отарах, в машине расстреляли друга Тимура. Альберт уставился стеклянными глазами в небо прямо на руках жены, за пять минут автоматной очереди Иришка постарела на двадцать лет. Красный снег и черный Мерседес.

Мужчины для Нелли были необходимы, скорее по привычке любить. Вереница друзей-любовников не тяготила.

Пролетело острым жалом два года. Нелли превратилась в степенную молодую Матрону. Главный бухгалтер нескончаемых ЧП и мелких ООО. Тетради с записями и цифрами заполнили подоконник коммуналки. Многочисленные кавалеры измельчали- подарки дарили хорошие, но взамен Нелли должна была выслушивать их проблемы- по бизнесу, в семье, с подрастающими детьми.

Мало-помалу из любовницы-подруги начала превращаться в любовницу-мать. Что-что, а мамой была замечательной. Мужчины любили засиживаться вечерами с подружкой на съемных дачах. Нелли за легкой беседой за столом, могла невинно-вкрадчиво совсем не смущаясь попросить для себя новую шубку, мебель, цацки-побрякушки.

– Вот держи! – Тимур положил поверх тарелки «лимон» – это на трусики в цветочек. Нелли мельком посмотрела на хрустящую новенькую купюру, едва заметно пожала плечами и с грустью произнесла

– На трусики-то, пожалуй, хватит, а вот на цветочки вряд ли…

Тимур улыбнулся, любил ее такую, мягкую и домашнюю. Баловал боевую подругу от души. Секс в отношениях давно отошел на задний план.

Мужчину прельщали стройные длинноногие девочки с огромными коровьими глазками и капризно надутыми губками.

На телесный рынок хлынул поток юных дев после прогремевшего, ставшего культовым фильма «Красотка». Прототипы Джулии Робертс беззастенчиво наперебой предлагали свои прелести уже крутым, матерым «новым русским».

На рынке Нелли стало удушающе тесно. Женщина ощутила первые робкие шаги подступающей тоскливой зрелости. Чувствовала опустошенность и усталость. Работа была настолько монотонной и однообразной, накладные насквозь пропахли рыбой и тушенкой, менялись только цифры и периоды, а схема была одна и та же. – доход минус расход умножаем на ставку и получаем налог. Настроение растерянности и вздымающегося раздражения сквозило во всем, грозило вырваться наружу недобрым ураганом.

Наступило время жестких перемен для всех. На работу нужно было ехать к шести утра в центр города возле железнодорожного вокзала. В Казани с ребенком вопрос решился быстро – предприимчивая мама сходила куда надо в РОНО с «пакетиком-кучтенеч» (по-татарски «гостинец») и получила вожделенную путевку в садик. Правда все детки в группе были ровно на год старше малышки Софии.

Детские учреждения открывались тоже в шесть утра, но чуть пораньше можно было подкинуть сонную девочку добродушному сторожу дяде Коле, и бегом мчаться на работу. Забирать же приходила ближе к семи вечера, всегда могла оставить в ночной дежурной группе деток с грустными глазами. За пять лет постсовкового детства Софие дважды пришлось заночевать среди таких же заброшенных детей замыленных работой матерей.

За дочь Амалия была спокойна – все вопросы малютка решала кардинально – научилась бить в нос сразу без лишних вопросов. И уже через неделю даже самые отъявленные забияки не осмеливались обидеть «новенькую».

Мучила София и воспитателей. Белокурая крошка ни в какую не соглашалась есть манную кашу и кисель, зато отбирала у зазевавшихся ребятишек творожок. Отказывалась засыпать без книжки. Миниатюрная малышка с огромными серыми глазами. Нянечки ласково прозвали девочку «прибалтийским творобушком».

Почти год Амалия проработала на заводе. Мало что запомнилось. Действовала как автомат. Сначала был небольшой экономический отдел сборочного цеха. В конторе вместе с ней сидели две тетки в одинаковых модных махровых кофточках цвета дикого василька и буро-зеленой жабы. Не переставая считать и выписывать наряды, целыми днями пили остывший чай с малиновым вареньем, горячо дискутировали – обсуждали новую власть, с тоской вспоминая времена Леонида Ильича. Ностальгия по прошлому захлестывала стареющих дам, Амалия изредка неохотно вступала в «чайные» беседы о застывшем времени сожалении.