Мила Никова - Каштановая Долина

Марта, как и обещала, с первой же оказией отправила шкатулку Инге.

«Ничего примечательного не вижу в этих предметах. Ладно, завтра посмотрю более пристально в лаборатории».

Инга, эксперт-криминалист, закрыла шкатулку и погрузилась в чтение романа Луиса Сепульведы. Сегодня же выходной – а по выходным она читала.

Чай масала, пряный, одновременно мягкий и острый, приятным теплом согревал Ингино горло. Она сидела в индийской кафешке, куталась в слегка колючий шарф и ждала Марту.

Та появилась ураганом, по-другому она просто не умела. Звякнул колокольчик входной двери, отзываясь, подмигнул Ганеша на барной стойке – Марта в белой куртке и озорной шапке с помпоном звонко чмокнула Ингу и плюхнулась на диван, утопая в ворохе подушек.

– Уф, ты не представляешь, как я рада тебя видеть! А что такой кислый вид, чай невкусный?

– Марта, нормальный у меня вид, вечно тебе кажется то, чего нет.

– И ничего не кажется, женщина должна излучать радость, бодрость, красоту и счастье. И полную уверенность, что этого добра у нее навалом, вот как у меня!

Марта стащила шапку и тряхнула своей роскошной копной белокурых волос.

– У тебя, похоже, полный сундук – поделись с подругой?

– Да, пожалуйста, бери сколько хочешь – мне не жалко!

И правда, от Марты веяло таким жизнерадостным теплом, что Инга, получив порцию, освободилась от шарфа и расправила плечи.

– Вот так-то лучше, подруга, – Марта одобрительно кивнула. – Можно рассказывать?

– Давай, выкладывай.

– Короче, Нонна… Ты знаешь Нонку? Ну такая блондинка крашеная, на силиконе вся, ее опять очередной мужик бросил, не знаешь? Ладно – неважно. Мы с ней встретились как-то – то да се, про мужиков заговорили, а она мне рассказывает, что начала ходить к одной типа психологине или гадалке, кто их разберет нынче. И та ей говорит, что у нее есть еще одна знакомая гадалка, а у той, в свою очередь, имеется средство, которое без ошибки указывает, верный мужик тебе попался или так – рыбак очередной.

– Марта, не смеши меня, что за средство такое?

– Так я ж тебе отправила, ты что, не проверила еще? – Марта округлила глаза.

– Ты имеешь в виду бусы или перья?

– Бусы, конечно! Тебе дальше рассказывать?

– Слушаю внимательно, – Инга рассмеялась, она любила слушать Мартовские истории. Та, имея богатое воображение, живописала всегда объемно и красочно.

– За Нонкой долго ухаживал один мужичок, она его ухаживания принимала, но все ей казалось, что принц на белом коне, ее принц, скачет другими дорогами и никак до Нонки не доскачет. А этот товарищ ей принцем не казался, внешность у него некоролевская, и вообще. Но как мужа и отца будущим детям вполне на себя примеряла. Короче говоря, металась Нонна, вот и пошла к этой гадалке. Денег ей заплатила, приличную сумму, между прочим, и та уже свела ее со своей гадалкой, ну, у которой средство. А вот та уже дала Нонке те самые бусы и перья зачем-то в придачу, сказала, без перьев бусы на действуют.

А суть там в следующем: нужно дать своему избраннику бусинку в руки, и если тебе настоящий мужик попался, прямо вот твой-твой, то бусина в ладошке растворится.

И представляешь, у Нонкиного ухажера бусина растаяла и бесследно под кожу впиталась.

– Так, может быть, она в любых руках от температуры тает? – выразила сомнение Инга.

– Так Нонна проверила на своем запасном варианте! Ты знаешь, у нее же всегда кто-нибудь про запас имеется. Не тает!

– И ты тоже побывала у гадалки? – Инга взглянула на подругу.

– Побывала, – согласно кивнула Марта. – Иначе откуда у меня бусины, которые я тебе отправила? Инга, ты бы видела ту гадалку, настоящая колдунья, как из сказки. Ей лет сто, никак не меньше. Жуть просто. Страху я натерпелась, не передать словами. Но что не сделаешь ради личного счастья.

– И что ты хочешь от меня? – Инга напустила на себя строгий вид.

– Посмотри, пожалуйста, что это такое? Ты ведь меня знаешь, я не люблю, когда чего-то не понимаю.

– А гадалок ты понимаешь? – Ингу всегда умиляло это умение Марты соединить эзотерику и материализм.

– Ну… немного да!

Марта снова откинулась на диване и зарылась в подушки.

– Посмотришь?

– Гляну, гляну, с основной работой разберусь и посмотрю твои волшебные бусы. Но тебе-то это зачем? Ты же и так пышешь довольным счастьем?

– Пышу-то пышу, да замуж однако хочется.

– Это в который же раз, Марточка?

– В четвертый… – вздохнула Марта. – Тебе хорошо, ты такая самодостаточная, а мне, пышущей, никак одной невозможно-с. Я должна все тепло в семью отдавать. Но хотелось бы взаимности. Вот и хочу Карла на бусине проверить.

– Карла? – Инга удивленно вздернула брови. – У тебя же вроде Борис был, насколько я помню?

– Был да сплыл, – вздохнула Марта. – А про Карла я еще не успела тебе рассказать, но на этот раз, уверяю тебя, все очень серьезно.

– Марта, ты совсем как Нонна, про которую мне рассказываешь.

– Вот еще! – фыркнула Марта. – Я и некрашеная вовсе, и все у меня природно-естественное, так сказать, не поруганная скальпелем красота. Просто мне с мужиками не везет!

Тома с маленьким сыном продолжала жить в городке. Добрая жена пекаря имела к ней расположение, а узнав, что Томе решительно не на кого опереться в своей жизни, прониклась к ней еще более.

Когда Томас немного подрос, она предложила Томе работу в пекарне, решив посвятить девушку Тому во все тонкости и секрет своего кондитерского и хлебопекарного искусства. И Тома сразу показала себя с самой лучшей стороны. Пекарша души не чаяла в своей сноровистой и понятливой ученице. Все у Томы получалось легко: и пышный белый хлеб, и сдобные улитки с маком и кунжутом, и ароматные леденцовые петушки.

А уж про яблочный штрудель и говорить нечего: не успевала пекарня отработать и полчаса, как штруделей в продаже уже не бывало.

Одним словом, тетушка Чина была очень довольна. Тем более, что Тома довольствовалась своим жалованьем и большего у пекарши не просила.

В такой тихой и неторопливой жизни прошло почти пять лет. Томас рос послушным и спокойным мальчиком. «Характер явно не отцовский», – думала Тома, глядя, как малыш часами разглядывает мух, залетевших в открытое окно, или паука, спускающегося на своей длинной нитке.

– Мама, купи мне птицу, – попросил он однажды.

– Птицу? – удивилась Тома. – Какую птицу?

– Говорящую, серую такую, с ярким хохолком вот здесь, – и Томас коснулся своей макушки, показывая, где должен располагаться этот самый хохолок.

– Но где же я возьму такую птицу? – спросила Тома.

– Она стала бы мне другом, – задумчиво произнес Томас. И тут же встрепенулся: – А отец может подарить мне такую птицу?

– Отец? Какой отец? – снова опешила Тома.