Глеб Мантров - Синдром Пизанской Башни

И почему родители все время отправляют именно сюда? Ну да, провалился один раз, но это же не повод наказывать столь жестоко. Каждые каникулы – в лагерь, куда ссылают всех провинившихся за год отбросов общества.

Да и провалился ли он?

Просто раньше Гвидо фанатично верил, что сидящие в школе на последних партах – особенные, если угодно, блаженные. Он и сам туда садился, несмотря на плохое зрение, но сейчас в блаженности последних сомневался, потому что, кого не спроси, все там сидели. На галерке, как обычно, – sold out! Да только где они все – ангелы падшие? Может то были какие-то экспериментальные классы, состоявшие исключительно из последних парт? Вероятно, эксперимент проводили для проверки гипотезы, что «дебилизмом» можно заразиться не только через кровь, но и воздушно-капельным путем и решили разделить учителей с учениками на положенное растояние и выдать каждому педагогу по противогазу. Независимо от результатов эксперимента, отметим, что благодаря его проведению, были спасены тысячи юных дарований, включая и нашу компашку, неизменно занимавшую места у выхода. На каждом уроке. Каждый блаженный день. Играли в карты, лакали вино под партой, орали «жопа!», в учителей запускали бумажные самолеты и ластики. Не во всех, конечно. Только в тех, кого не уважали. Ржали в голосину. Один конченый постоянно включал на телефоне порно и выводил звук на максимум, а однажды мы приклеили на скотч его задроченные руки к голове гораздо Более Крупного Большого, чем тот молокосос, о котором вы выше читали. Будущее человечества. Настоящие юные дарования.

И последнее, касаемо последних парт/И крайнее, касаемо крайних.

Занимая именно ее родимую, Гвидо научился рисовать. Конечно, если бы он обладал хорошим зрением, то вполне вероятно, временами, ну можееет быть, в конце концов всякое в жизни бывает, он бы обращал внимание и на доску, однако зрение, к несчастью, не зрело с самого детства, так что Гвидо прошел мимо науки. Очки при этом даже не рассматривались – «очконавт» во всех отношениях так себе кличка для голкипера в двором футболе.

Парня интересовало только рисование. Сперва, он стеснялся своего интереса перед друзьями и потому рисовал исключительно под партой. Для этого он нарочно ронял ластики под стол, забирался туда, наскоро делал наброски и, дабы увеличить продолжительность спиритечского сеанса, делал вид, что заодно шнурки перевязывает. Разумеется, когда он стал за урок забираться под парту не меньше двадцати раз, ему сначала купили ботинки на липучках и замазку, но позже все-таки догадались, что дело здесь – грязно.

Парту перевернули. ААААА! ХОСПОДИ БОЖЕ! КАКОЙ УЖАС! На дереве, фломастером высеченные, в электрическом свете переливались сюжеты, произошедшие за неопределенный период (у Гвидо, разумеется, имелись предшественники и, как позже выяснилось, даже последователи) – все карточные партии, включая мухлежи, все порноактрисы (в одежде и без), винные этикетки, со скотчем скетч, нецензурные стишки, шуточки, штурмовики, бомбардировавшие аэродром учительницы Географии, цветы, животные, бесцветные чудища, какая-то ну уж абсолютная ересь и портреты всех членов компашки, с самым крупным из них в половину чудес площади.

Гвидо, как ты посмел? Как тебе такое в голову могло прийти? Тебе не стыдно?

Ангелы вы мои, Ангелы…

В школе разразился скандал. Родители провели в кабинете директора суммарно не меньше недели и все это время совсем не говорили с Гвидо, а по окончании разбора полетов лишь ограничились постановкой в известность, что его переводят в другую школу.

Это было ужасно. Омерзительно, несправедливо и тупо. Всего лишь деревяха на ножках и безобидные рисунки, а в результате – очки, первая парта и новая школа. Где нет друзей, а все сплошь ублюдки. Чертовски обидно. Тем более, что ребята оценили творчество и даже подарили ему толстую тетрадь. Кожаную. Очень красивую. Очень толстую.

И очень обидно.

Помнишь, как пришел вечером, вкинул табак под губу и сказал родителям, что недебил? Было смешно. Йа нэ дэбылъ. Они так и не кончили отбивные. Но я не жалею. Нииии в коем случае. Нееет. То, сколько усилий они приложили на разуверие, только подтверждает мою правоту. Отбивные, кстати, получились прелестные. Да, спец школа и все эти лагеря – муть мутная, но зато я знаю, кто я такой. Пожалуй, это единственное, чему должен научиться каждый школьник, независимо от того, где ты во время уроков мечтаешь – перед выходом или прям напротив учителя географии, в которого уже летит самолет. Захожу на вираж. Огонь!

Но Гвидо, конечно, лукавит. Недоговаривает мелкий негодник. Естественно ему бы хотелось, чтобы и другие попытались получше узнать его – разглядеть в нем особенности и принять их. Либо не принять, что тоже неплохо. Ему нравились люди типа Большого с его шайкой. Да, он считал их законченными дегенератами, но уважал за твердость позиции и решительность в ее выражении. Ненавидел же он безразличие и…: »может, займешься чем-нибудь другим? Стань, наконец, серьезнее. Повзрослей! Подумай хорошенько. Это не для тебя. Ты не сможешь! В твои годы Да Винчи уже писал шедевры, а ты? Есть гении, и есть ремесленники. Что ты рисуешь? Какая-то мазня! Криво, мрачно и бессмысленно. Гвидо, ты, конечно, можешь стать ремесленником, но для этого нужно пойти в художественную школу. Брось ты своих Малевичей и других шарлатанов, наживающихся на искусстве! Да Винчи, Рафаэль, Боттичелли – вот это да, а все остальное – говно! Чем ты будешь зарабатывать на жизнь? Ты будешь нищим! Сынок, я видела твои рисунки. Мне кажется, тебе стоит рисовать несколько иначе… По четче, чтобы можно было разобрать. Или же попробовать… Что-то более дельное, пока ты еще молод. Мы заботимся о тебе и не хотим, чтобы ты проснулся в тридцать лет без денег, без семьи с одной лишь этой дурацкой тетрадкой. Гвидо! Так нельзя! Что мы будем говорить родственникам и друзьям? Что о нас будут талдычить в городе?» И да, почему ты рисуешь в тетрадке? Это уже я спрашиваю. Так, между делом. Попробуй броситься на полотно, СЫНОК… Чего же ты ждешь?

«Твой ПраПраПраПраДед, слава Богу, занимался кожей, твой ПраПраПраДед, слава Богу, тоже занимался кожей, твой прапрадед, будь он проклят, решил заняться музыкой, и семья чуть не разорилась, но ситуацию, Богу слава, исправил твой ПраДед, укрепил былые позиции, слава всем Богам, твой Дед, и, наконец, вознес на небывалый уровень, славься Отче, твой Отец и ты, Гвидо займешься тем же…»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.