Владимир Никулин - Всё возвращается

– Ну что, зайдём в ресторан, может быть? А то я уже давно голоден, да и ты, я думаю, есть хочешь.

– Нет, что вы, – встрепенулась она. – Нет, я не голодна, да и нас кормят хорошо.

– Так ты уже и опоздала на ужин. Вот же я не догадался раньше то. Ладно, пойдём я тебя провожу в общежитие, а по пути что-нибудь купим.

На следующий день всё было прекрасно. Василий разбил всех студентов на группы и стал давать вводные. Те, кому досталась роль иностранных гостей, должны были задавать любые вопросы, а «наши», то есть помощники принимающей стороны, должны были в кратчайшие сроки, находить ответы и помогать в затруднительных ситуациях.

Студентам очень понравилась такая игра, они, весело и с задором исполняя порученные им роли, иногда начинали дурачиться. Для их группы выделили красный уголок университета и поселили всех в пустующие летом комнаты общежития. Сидя в первом ряду зала, Василий с интересом глядел на весёлую молодёжь. Но, вот опять он увидел её и тело прожгло каким-то разрядом. Лицо у Тони светилось, а сама она, играя роль иностранки, подбирая слова, пыталась что-то спросить. А собравшиеся вокруг помощники, перебивая её, пытались угадать, что же ей надо. Это было так смешно, что все в зале, держась за животы, хохотали.

– Постойте, постойте, – смеясь встал Василий. И подойдя к сцене сказал. – Всё это хорошо для сцены. Даже мне кажется талантливо, но мы с вами призваны не смешить людей, а помочь попавшему в затруднительное положение иностранному гостю. Поэтому я вас прошу перестать дурачиться и собраться, чтобы серьёзно прорепетировать этот эпизод.

Время, тянущееся бывает иногда как черепаха, в общении со студентами улетало как комета. Вот и сегодня день пролетел на одном дыхании. Посмотрев на часы, Василий хлопнул в ладоши и сказал:

– Всё! На сегодня достаточно. Все свободны. Антонина, выходя, робко взглянула на него. – Тоня, можно тебя! – нарочито громко сказал он.

– Да, я вас слушаю Василий Дмитриевич. – Подождав пока схлынет масса, Василий подошел к ней в дверях и взял за руку.

– Тонечка, – вдруг дрогнувшим голосом сказал он. – Не уходите, пожалуйста, мне необходимо кое-что вам сказать.

Затворив свободной рукой дверь, он повёл её к сцене. Взойдя по ступенькам, Василий сел на один из стульев у длинного стола и, притянув девушку, обнял её. Она не сопротивлялась, но сквозь тоненькое платьице ощущался трепет её тела. Василий опустил свои руки и провёл ладонями снизу, от икр и, взяв упругие её ягодицы, он почувствовал, как забилось бешено у него сердце. «Вот ещё, – подумал он. – Прямо как в первый раз».

Тоня опустила свои руки ему на плечи и, запустив свои пальцы в его волосы, вздохнув прижала его лицо к своей груди. Его как прорвало. Будто в него вселился бес. Василия колотило, руки у него тряслись, дыхание прерывалось, будто после долгого бега. Он подхватил её и, усадив на стол, стал стягивать с неё трусики.

– Милая, милая, милая, – дрожащим голосом повторял он. – Я не знаю… Я не могу… Я хочу… Мы должны…

<���…> 1 1 Здесь и далее текст публикуется в сокращённом варианте в соответствии с Кодексом РФ. .

Страсть утихла. Василий поднялся и встал на колени, поднял левую руку и поглядел на часы, они показывали 4 часа 15 минут утра.

Повернув голову, он увидел на заднике портрет генсека. Никита Сергеевич, хитро прищурившись, как бы намекал: «Эх ты, а тебя ещё в парторги института рекомендовали. Ая-яй. Нехорошо как-то. Нет чтобы как все люди – на кровати, так нет же – на столе, где принимаются важные решения. Людей в партию принимают. Ничего святого нет».

Сев на столе, Василий надел рубашку, затем, соскочив на пол, натянул брюки и, заправившись, подошёл к лежавшей на боку Тоне. Наклонившись, поцеловал. Сказал, чтобы одевалась. Она медленно оделась. Василий помог ей. Затем, сев на стул, посадил её к себе на колени. Стал гладить, снова целовать.

– Сейчас иди спать, милая, на занятия можешь не приходить. Отдыхай, а вечером встретимся. Хорошо?

– Да, – дрожащим, тихим голосом ответила она.

– Всё, иди. – Они встали.

Подождав, пока Тоня уйдёт, Василий встал, спустился со сцены и подошёл к плотно зашторенному окну. Отодвинув ткань, он увидел за стеклом светлое летнее утро. Вздохнув, он подумал: «Что же сказать жене? Ладно, домой не поеду, по телефону часов в восемь позвоню, что-нибудь придумаю».

Антонина, тихо войдя в комнату, увидела, что все соседки сладко спят. Она быстро скинула платье и скользнула под простыню. Сладко потянувшись, она закрыла глаза. Какие-то новые, необычные ощущения колыхали её душу. Этот молодой и красивый мужчина – Василий Дмитриевич. Статный, умный. С первого дня все девчонки были очарованы им. Между ними только и разговоров было, что вот кавалер так кавалер. Все тайком вздыхали, некоторые пытались обратить на себя внимание всякими способами. Но он выбрал её, Тоню. И все удивились. Самая красивая в их группе Маша Пермякова, возле которой вился шлейф поклонников, так и сказала, чтоб все, в том числе и Тоня, услышали: «Тоже мне – ни кожи, ни рожи. Что мог найти в ней такой красавец мужчина? Может, она приворожила его чем?». – «Вот дура», – засыпая, подумала она.

Утром, позавтракав в буфете, Василий позвонил домой. Трубку взяла жена Наталья. И тревожным голосом спросила:

– Ты где? У тебя всё в порядке?

– Не волнуйся, – нарочито бодрым голосом ответил он. – Вечером приеду, всё объясню, а сейчас нет времени. Ну, давай, целую, любимая. – И он положил трубку. Облегчённо вздохнув, Василий радостно потёр ладони. – Ладно, что-нибудь наплету вечером. Она поверит.

День выдался суетливым. Оставив студентам задание, Василий поехал в оргкомитет на финальное заседание перед открытием фестиваля. В штабе всё гудело и крутилось как в большом улье. На ходу решались, казалось, немыслимые задачи. Василий не успел глазом моргнуть, а стрелки на часах уже показывали восемь вечера.

– Василий Дмитриевич, – обратился к нему руководитель оргкомитета Лев Валерьянович. – Сегодня весь актив переходит на круглосуточное дежурство до особого распоряжения. Завтра, сами понимаете, какой день. Поэтому, всем разрешается сейчас съездить домой, помыться там, переодеться, с родными повидаться, – он грустно улыбнулся, – ничего, Василий Дмитриевич, после отдохнём. Так что, давайте пока отложите свои дела, потом приедете, доделаете.

Василий приехал домой осунувшийся. Жена, увидев его, удивлённо вскрикнула:

– Мама родная! На кого ты похож? Ты в зеркало глядел?

– Ой, прекрати мать, – обнимая и целуя жену, устало сказал он. Давай лучше поедим, а то с утра только чаю с бутербродом попил и всё. Потом я мыться, дай свежую рубашку…

– Ты что, опять уходишь?

– Милая, с сегодняшнего дня мы на казарменном положении. Может, даже не смогу и вырваться, пока не закончится фестиваль.