Александр Волков - Заметки на собственной шкуре

Профессионал. Вот этим одним словом можно определить такое яркое явление в моей жизни, как Володя. Если вы с ним назначили встречу в 4.53 пятого ноль пятого 2029-го у Никитских ворот, то не извольте беспокоиться: встреча обязательно состоится. Владимир Алексеевич придет без опоздания. Главное, чтобы вы пришли. Самый ответственный и креативный во всех наших творческих начинаниях. И когда более-менее в стране утихомирился кризис в середине девяностых, именно к Володе я и пришел. Все расписания гастрольных графиков удерживались в его светлой голове без косяков и сбоев. Каждый точно знал свой маневр – где, когда, с кем и во сколько он должен быть. И поэтому я до сих пор поражаюсь тому фантастическому эпизоду, когда Володя забыл вашего покорного слугу, выезжая на очередной концерт. А вот с этого места поподробней!..

1998 год. Лето. Сотовых телефонов еще нету. Как по расписанию меня ровно в 9.00 забирает прямо из дома наша бригада артистов. Так было всегда в то лето. И вот однажды… 9.00. Я оделся, обулся. Жду. Тишина. Бывает. 9.15. Никого. Легкое удивление. 9.30. Странно. 9.45. На Вовку это не похоже. 10.00. Всё. Отменяется. Жаль. 10.15. 10.30. Позавтракал. Строю планы на день. 10.45.Звонок в дверь. Открываю. Быстрей! Бегом! Давай-давай! А что случилось? Я жду, жду. Давай, не разговаривай! Всё потом. Я уж думал, что… Мы тоже думали. Всё потом! Прыгай в машину! Дай хоть квартиру замкну. Бегом, я сказал! Сели в машину. Едем. Что случилось-то? Потом, Саша, всё потом. Сижу, молчу. Ладно. «Да вы можете обьяснить…» – начинаю я минут через двадцать. Потом-потом! Проходит час. Володя дает команду: «Леша, останови машину!» Леша встал. Ну? Вот в этом самом месте, Саша, мы вспомнили про тебя. За тобой-то заехать забыли! Восемьдесят километров они отмахали. Восемьдесят! Не три, не пять – восемьдесят! Как?! Что ж вы делали все эти восемьдесят километров?! Спали?! А вся концертная программа на мне завязана. Это то же самое, если бы «Битлы» забыли на свой фирменный концерт взять с собой Джона Леннона, простите за нескромность. Как хорошо, что у тебя есть такой друг, правда? Который хоть через восемьдесят километров, но о тебе вспомнит!

Любой советский человек знал с пеленок одну из главных заповедей, а именно: в нашей стране не соскучишься. Вот и в моей трудовой книжке есть записи на любой вкус, от аккумуляторщика до дирижера духового оркестра. И есть там такая популярнейшая запись, как слесарь-сантехник. Смена государственного строя в стране не только меня заставила сменить сцену на тепловую камеру и вантуз. (В поисках пропитания даже Вадим Мулерман работал таксистом. Правда, в Америке. Но тоже не сахар. Это тебе не «Ладу» на эстраде петь.) А начальником всех наших алкашей-сантехников был некто Геннадий Петрович, который, не гнушаясь, лез и в канаву, и в трубу, и к черту на рога. Мужик он был свойский. Звали его запросто даже Генкой. Остроумный до безумия! Даром что выправкой и лицом очень похож на молодого Юрия Никулина с довоенных фотографий великого артиста. И рассказчиком был таким же, как Юрий Владимирович. Заслушивались мы и умирали со смеху на перекурах.

И тут летом замутил я проект с выездом на курорты с сольными концертами, возобновив прерванные когда-то неразберихой в стране. И предложил я этому Гене подработать у меня шофером. Ничего не подозревая, я повел с ним откровенный деловой разговор, мол, подзаработаешь у меня. Пока идет концерт, часа полтора можешь поспать, и так далее. Шибко я тебя напрягать не буду. Заплачу достойно. Твое дело – крутить баранку. Барин этакий я, одним словом. И с барского плеча ему: можешь еще подзаработать – быть билетером, чтобы мне на месте не нанимать. Ничего не ответила рыбка. Только в гости пригласила: «Приходите сегодня, Саша, в гости с женой. Там и обсудим». Пришли мы. Познакомили жен. Выпили. Ну, что, споем? А гитара-то есть? Я свою не взял. Что-то не подумал. Есть. На, сыграй. Сыграл я. И спел. Добрынина на трех аккордах. А теперь можно я? Вытащил Гена из-за шкафа «комбик», усилитель маленький для домашних репетиций. Воткнул шнур. Установил микрофон. И как врезал! И «Битлов». И «Роллингов». И Элвиса Пресли. И много еще чего. Я сидел ошарашенный, с выпученными глазами, сгорая от стыда. И этому человеку я предложил быть у меня шофером (!) и билетером (!). Вот так ответил на мое предложение Геннадий Петрович. Я был в шоке! И ни разу мы не вернулись больше к этому разговору.

С этого момента мы подружились, и я узнал, что Гена работал в возрасте семнадцати лет лидер-гитаристом центрального ресторана «Баку» и имел высокую репутацию у самого Муслима Магомаева. Я видел их обшие фотографии. А там, ребята, надо играть! Одних лезгинок Гена знал штук тридцать: у каждой народности она своя, оказывается. Мы-то только две и знаем. Его и на КАТЭК-то занесло вместе со всеми «за туманом, за туманом». И стал он моим дядькой-наставником. Много ночных бесконечных разговоров мы с ним провели за бутылкой и даже без нее. О культуре, музыке, спорте и политике. Научил меня Гена играть в такую игру, как преферанс. Рубились мы с ним на равных в шахматы, а потом решили устроить «гамбурский счет». И было в жизни у меня два самых счастливых дня. Первый – когда я стал отцом в восьмидесятом. И второй – когда я выиграл у Геннадия Петровича шахматный матч по гамбурскому счету. И я не лукавлю, нет! Какой я тогда счастливый шел домой! Как в восьмидесятом году в последний день сентября. Не передать словами!

О его порядочности говорит эпизод, поразивший тогда меня тогда до безумия. Наша бригада выполнила левый заказ, калым, по-простому. А оплату в те годы задерживали. А потом я уволился и напрочь забыл, что я там работал вообще и как туда дверь открывается. И вдруг через полгода – звонок в дверь. На пороге Гена. Протягивает мне деньги: «Возьми свой гонорар». Какой гонорар? А помнишь, полгода назад… Оно б ему надо было? Пропили бы всей бригадой, и всех делов. Я бы и знать не знал. А вот. Вот в этом эпизоде весь Гена и был.

А потом, когда я опять вернулся на эстраду, на каком-то корпоративе в ресторане совершенно случайно мы встретились, и Гена взял в руки гитару и выдал! Нет, не «Роллингов» и не Пресли. И даже не «Битлз». Он спел «Клен». Тот самый, простой, на трех аккордах. «Там, где клё-о-он шуми-и-ит над речно-о-ой волно-о-ой». Никто не танцевал. Весь зал стоял завороженным. Казалось, что сам Сергей Дроздов стоит у микрофона на эстраде этого провинциального ресторана, так Гена вошел в образ. И превратился наш корпоратив тогда в творческий вечер Геннадия Петровича.

Гена будет единственным в моих записках, чье настоящее имя я с удовольствием и уважением называю полностью. Геннадий Петрович Бондаренко. В 2010 году в междугороднем автобусе в Красноярске я совершенно случайно встретил его жену Татьяну. Мой первый вопрос был, конечно, как там Гена. Никак, Саша. Гены больше нет. Ступор. Гром среди ясного неба. Сел я у окна и заплакал. Горько-горько, как не плакал уже целую вечность. С самого детства. Зарыдал, уткнувшись в дорожную сумку. Светлая тебе память, Петрович. Геннадий Петрович. Гена…