Александр Волков - Заметки на собственной шкуре

Так что дистанционное обучение было и тогда. Мы просто об этом не знали. Расскажи сегодняшним молодым мамочкам, что мой отец – суровый, практичный и упертый от природы человек, воспитанный детдомом, – будет со мной учить математику в три часа ночи, никто не поверит. А я расскажу. А уж верить или не верить, решать не мне. В общем, дело было так. У нас в семье всегда был культ спорта. Всегда! Мы с отцом смотрели по ночам футболы-хоккеи. Сами на серьезном уровне играли в шахматы. Я не вылезал из спортзалов и стадионов. Книг про спорт у нас в доме по площади было больше, чем ковров на стенах. Я и читать-то научился по газете «Советский спорт». Шахматы и футбол у нас не сходили с языка. Так было всегда, сколько я себя помню. О чем это я? Ах, да! Про дистанционное обучение. Мамка, контролируя меня в учебе, нашла беспроигрышный метод дистанционного обучения. Метод заключался в следующем. Мамка узнавала у отца, когда очередной матч по телевизору. Шла в школу. Досконально с листочком и ручкой изучала классный журнал. Выискивала-выписывала все мои «косяки». И: не исправишь к матчу свои тройки – футбол смотреть не будешь! Просто, как всё гениальное. Для меня это была жесть. И я за оставшиеся до футбола три дня тянул руку до потолка на каждом уроке. Лез вон из кожи. Умолял учителей спросить меня именно сегодня, вылавливая их возле учительской. Метался в агонии, но тройки исправить успевал. Вот такая у нее была методика. Хорошо это было или плохо, я не знаю даже сейчас, но сплошные четверки и пятерки в моем аттестате подтверждают мамкину правоту.

Так вот, об отце и дистанционном обучении. Это было нечто, друзья! Нечто! Ну, представьте. Осень. Смотрим мы футбол. Трансляция начиналась в 23.30. И вот уже к окончанию матча, где-то в час ночи, батя возьми меня да и спроси:

– Уроки все сделал?

И я, не привыкший врать отцу ни в коем разе, возьми да и ляпни:

– Да там задачка одна осталась. Но меня, пап, не спросят.

– Как это «не спросят»?! А вдруг?

– Да не могу я ее решить, задачку эту. Утром перед уроком у пацанов спр…

– Ну-ка, неси учебник! Что за дела, у пацанов он будет спрашивать!

И я, проклиная свой язык, поплелся за портфелем. А предмет был математика. Это для бати с его военным детством, эвакуациями, бомбежками, детдомами, ремеслухами и прочими детприемниками было вообще заоблачным понятием. Писал он очень красиво – художник все-таки – и почти без ошибок. Даже умудрялся каким-то чутьем правильно расставлять запятые. Историю и литературу знал очень хорошо. А вот физику и алгебры разные – увы. Темный лес, как он говорил.

– Что там у тебя? Читай условия задачи!

Батя осторожно прикрыл кухонную дверь, не давая мне уже никакой возможности увильнуть хоть под каким предлогом. И вот тут начинается то, о чем я хочу тебя, читатель, предупредить заранее. А именно: всё, что пойдет ниже, уже было у наших классиков. И у Василия Шукшина, и у Михаила Жванецкого. Я про яблоки и про морковку. Возможно, еще у каких-нибудь авторов. Но в этом я не вижу ничего предосудительного. Все мы выросли в одной стране и воспитывались в одной и той же среде. И всё это было не только со мной, я уверен. Сейчас поймешь, читатель, о чем я.

– Что там у тебя, Сашка?

И я, проклиная всё на свете, машинально отмечая на часах полвторого ночи, начинаю свой бубнеж.

– Из пункта А в пункт Б…

И дальше шло хрестоматийное про пешеходов, идущих навстречу друг другу с разной скоростью. И вечный классический вопрос всех времен и народов: когда они встретятся?

– Ну и что тут непонятного?

– С ответом не сходится, пап.

– У того какая скорость? – спрашивал с профессиональной интонацией батя-шофер.

– Шесть километров.

– А у этого?

– Пять. Ну и что?

– Что тут неясного? Вот смотри.

И отец мой включал свою железную логику шахматиста. Начинал преподавать мне математику на пальцах в прямом смысле слова.

– Вот идет этот, что из пункта А. – Батя начинал перебирать по столу средним и указательным пальцами правой руки, как бы идя от одного края стола на другой. – Вот он идет, видишь? А вот этот ему навстречу, который из пункта Б.

В ход шли те же два пальца уже левой руки.

– Раз этот идет быстрее, то у него что?

– Что у него, пап?

– Шаг у него должен быть шире, чем у того, который плетется! Логично?

Я кивал. Батя делал размах шагов на пальцах правой руки пошире.

– И вот они идут навстречу друг другу. Топ-топ. Топ-топ. Встретились! – Батины кулаки-пальцы сходились на середине стола. – И что мы видим? Та-а-а-а-ак. Почему встретились на середине, если у того шире шаг? Тот же должен был больше пройти, логично?

Батя тупо смотрел на клеенку. Потом на свои пальцы. Видимо, понимал, что он где-то ошибся. Что-то у него не сходится. Думал.

– А давай, Сашка, на спичках. Где у нас коробок? Берем целую спичку за шесть пройденных километров в час. А эту, – отгрызал он зубами на другой спичке серную головку, – берем за пять километров в час. Логично? Пошли на пол.

Мы опускались на кухонный пол. Разбуженный нами кот Тимоха испуганно шарахался в угол.

– Брысь отсель! Что там у нас? Ага! И вот они идут друг другу навстречу. Этот идет от холодильника. Из пункта А. А этот идет от плиты.

А теперь представь, читатель, себе такую картину. Картину, достойную кисти любого великого живописца. Или психиатра. На полном серьезе. Взрослый мужик в синих семейных трусах на карачках, отмеривая, как колхозный агроном аршином, по кухонному полу спичками дистанцию мифического пешехода из пункта А. В два часа ночи. Из-под стола ошарашенно таращится котяра, шерсть у него дыбом и горящие шары размером по семь копеек. И я, засыпающий на ходу пацаненок.

– Понял? Этот сколько спичек отмахал? А этот? Посчитал?

Я киваю, а что мне остается?..

– Пиши.

Я начинаю писать.

– Что-то опять не сходится, пап.

Батя тупо смотрит в мои каракули. Потом на спички в руках.

– Не понял. Вот холодильник, так? Вот плита. Логично? – Батя начинает нервничать. Повышает голос. – Пункт А – это холодильник! И пункт Б – это плита! Логично?!

Из-под стола доносится угрожающее тимохино шипение. Отец опять берет в руки спички. Идет на исходную позицию к холодильнику.

– Этот пешеход, его душу мать, идет со скоростью шесть километров в час, так? А этот тащится со скоростью пять, так? Он что, на костылях или пьяный?

– Тут про костыли не напис…

– Нет чтобы так же идти, как все, со скоростью шесть километров! Тогда бы всё сошлось! А не можешь нормально ходить, сиди дома!.. Кто тебя где ждет такого убогого, с костылями твоими? Пока ты доплетешься, там уже и нет никого! – Отец опять ползет от плиты к холодильнику и обратно. – Шесть, семь, восемь. Теперь понятно? Пиши!

Опять какая-то закавыка. Батя опять встает раком у холодильника. Котяра в своем укрытии начинает жалобно завывать.