Мария Вязьменская - Дюймовочка в железном бутоне

При каждом книжном магазине существовала постоянная группа людей, которые точно знали, когда и на какое собрание сочинений будет производиться подписка. Они организовывали очередь, являясь на переклички, отмечая присутствующих и вычёркивая не пришедших, то есть держали процесс приобретения подписного издания в своих руках и под своим контролем. Как я понимаю, папа поддерживал связь с организатором такой очереди у их магазина. Взамен оказанных услуг – то ли книжек, то ли сведений о поступлении новинок – он получил для нас номера в очередях на подписку «Детской литературы». Для Милы – у себя, для меня – в аналогичной очереди у магазина «Подписные издания», который находился на Литейном проспекте недалеко от Невского.

– У тебя номер двадцать, – сказал отец. – Перекличка сегодня в двенадцать дня. Никуда не отлучайся, там очень жёстко. Могут следующую проверку устроить через час. Выбросят из очереди и все! Второй раз я ничего не смогу сделать. Лучше никуда не отходи.

– Папа, я же работаю! Танечка в детском саду! Коли нет, он в Корвале, как я справлюсь одна?

– Я подъеду к тебе на Литейный, возьму ключи и заберу Таню из садика. На работе договорись об отпуске на три дня. Всего-то трое суток постоять! Зато потом будешь получать каждый том и радоваться. Астрид Линдгрен. Сельма Лагерлеф, «Маленький принц», «Мэри Поппинс». Какие книги! Кстати, подойди к ответственному за вашу очередь и скажи ему спасибо. И от меня передай привет.

– А кто это? Он тебя знает?

– Ещё бы! Он и тебя знает!

– А кто это, папа?

– Подойди-подойди, увидишь.

Молодого симпатичного держателя очереди звали Димой Петренко. Перекличку проводил он, и, произнеся мою фамилию Вязьменская, оторвался от лицезрения списка и внимательно посмотрел мне в лицо. Я улыбнулась ему, благодаря за себя и за папу. Я никогда не видела его прежде. После переклички он подошёл ко мне сам.

– Тебе привет от моей сестры Тани, – произнёс он. Я не понимала, о какой Тане он говорит.

– Мы были вашими соседями на Марата, неужели не помнишь?

– Господи! Ты – Митяй? И Таня Весникова – твоя сестра… Помню, конечно, помню!

Теперь я поняла, о ком говорил папа.

– Тебе привет от моего отца. И спасибо от нас обоих. – Я не понимала, как, что, почему? Как папа нашёл Митяя? Что это значит – Митяй и книги? Почему он держит очередь на подписные издания?

Отец оказался прав. Приключение под названием подписка на «Всемирную детскую литературу» длилось ровно трое суток, которые я единственный раз в жизни почти полностью провела на улице. Днём сидя, ночью лежа на скамейках, которые на счастье тогдашних моих сумасшедших сотоварищей – интеллигентов? люмпенов? – стояли вдоль забора Куйбышевской больницы, или стоя около здания нашей вожделенной цели – магазина «Подписных изданий». Папа привез мне одеяло, я использовала его то по назначению, то как накидку. В пирожковой на Жуковского мы покупали жареные пирожки с ливером, хотя уставшее тело, промёрзшее и саднящее в каждой мышце и косточке, бунтовало против еды. Голос осип, от сигарет разболелась голова, саднило горло, я мечтала только о горячей ванне и горячем какао.

Когда ко мне подошёл Митяй? Кажется, во вторую ночь. Мы сидели вдвоём на скамейке почти в полной темноте, только фонари на правой стороне Литейного отбрасывали на нас неоновый свет.

– Я знаю, Мила стоит в очереди в Весёлом посёлке, – вдруг сказал он.

– Ну да. Я тут, а она около родителей. Нельзя же было в один магазин вдвоём стоять.

– Я помню тётю Таню, – вдруг сказал он. – И тебя маленькую. Всю вашу семью. Мы вас очень жалели.

Я молчала, что тут сказать…

– Как там Мила? – Вдруг тоскливо спросил он. Я удивилась его тону, но стала рассказывать, что наши мужья, как назло, уехали за грибами в Корвалу, и нам с Милой пришлось стоять в очередях самим. Никто не знал, что будет подписка.

– А ты откуда знал? Ещё и очередь организовал… Я совсем не представляла, что это ты, – улыбнулась я в темноте.

– Ещё бы! – Вдруг зло сказал Митяй, – вы одни такие умные, интеллигентные, книжки читаете! А мы быдло рядом с вами! Твоя сестра даже не захотела в моей очереди стоять!

Я изумилась его скрытой ярости.

– Да мы вообще не знали, что ты здесь заправляешь…

– Это ты не знала.

Он встал и пошёл к магазину, где переминалась часть будущих подписчиков, а я вдруг вспомнила, как на Марата он за дверью поджидал, когда Мила пробежит по коридору, чтобы выскочить за ней следом. Мы с его сестрой играли у них в комнате.

– Жених! – Фыркала Танька…

Кто-то, знавший Петренко по предыдущим очередям, рассказал мне, что он занимается книжным бизнесом – в те годы существовал термин спекуляция – покупает несколько подписок, а потом перепродаёт их втридорога . Но книги любит, много читает, библиотеку имеет знатную.

Накануне подписки наши старшие, и Дима Петренко среди них, провели перекличку и на четыре часа отпустили домой перемёрзших подопечных. Я жила за станцией метро Автово на улице Морской пехоты – от Литейного проспекта добираться сорок пять минут. Два часа чистого времени – мои. Я стояла под душем, превозмогая боль – ледяное тело и горячая вода отвергали друг друга. Кажется, я обожгла кожу. Ничего, пройдёт, главное – теперь я чистая. Все-таки ужасно – двое суток не мыться! И что-нибудь горячее выпить. Молока нет, какао не сварить. Ладно. Вместо какао большая чашка чая с малиновым вареньем и термос с собой. Все. Пока. Завтра подпишусь и приду спать. Папуля, спасибо! Танюша, не скучай, у тебя теперь будет много замечательных книжек. Я тебе потом расскажу. Спи. Я поехала.

Ночью откуда-то возникла вторая очередь. Их привели, когда мы уезжали домой. Мы стояли с одной стороны от входа, они с другой. Стоявшие впереди напирали на противников, стараясь занять позиции поближе. Началась перебранка и вялые оскорбления. Старшие очередей собрались на военный совет. Митяй стоял в их группе, а мы – рядовые люмпены-интеллигенты волновались за свои номера. Достанется мне подписка или нет? Сколько всего их будет?

Через два часа старшие договорились объединить очереди через одного. Кто-то стал выкликать фамилии и закреплять за нами другие номера.