Сергей Мориц - Канцелярская резинка

– О черт возьми, – вырвалось у меня, – ты уверен? Он точно сдох? Может под кайфом просто.

– Это ты в точку. Я про чертовщину. Богу то уж точно нет до него никакого дела. А про остальное – уверяю. Посмотри внимательнее, он не дышит. Грудная клетка не шевелится. Он уже отошёл. Нет сомнений. Побыстрее бы и те двое последовали за ним, – он говорил без капли сожаления, и хотя эти ребята и впрямь относились к редкостной мрази, у меня от этого пробежало немного мурашек, под кожей.

Девушку постепенно одолевал сон. Она пыталась сопротивляться, не понимая, что с ней происходит, но не долго. Её большие карие глаза постепенно мутнели, накрываясь отяжелевшими веками, густо украшенными чёрными длинными ресницами.

– Эй малышка, ты чего это удумала? Ещё не время спать. Ну ка давай просыпайся, – приказывал ей кавалер, трепая её за руку. Как вдруг подействовало! Он схватился за голову и забился в конвульсиях сползая под стол.

– Эй ты чего? Ганс что это с тобой?! – успел выкрикнуть третий, прежде чем у него потекла кровь изо рта, и настигли такие же судороги.

Ганс все ползал и качался по полу, извиваясь от боли и истекая кровью, пока его товарищ пытался застонать и позвать на помощь спящую девушку. Потеряв сознание, она сползла по мягкой спинке дивана так, что теперь её голова немного свисала с краю. В предсмертной агонии, ему все уже удалось схватить девушку за волосы трясущейся рукой. Он потащил за них такой силой, что она вмиг слетела на пол сильно ударившись головой, но так и не очнувшись. Он продолжал трясти и обливать своей кровью, её неподвижное тело.

– Ах ты сволочь! – вскипел старик бросившись ей на помощь, едва не разбудив усатого борова. Я замер и тоже чудом не лишился сознания, с ужасом представляя что же будет дальше. Но все обошлось. Он немного зашевелился, лишь слегка изменив позу и захрапел дальше, казалось ещё пуще прежнего.

Старик колотил и оттаскивал умиравшего беднягу от своей внучки, а тем временем Ганс добрался до барной стойки, издавая странные звуки искаженными от боли губами. Я попятился назад, а он все тянул ко мне свою костлявую грязную руку и безмолвно кричал. Мне бы стоило отвернуться и не смотреть на его страдания, но суть всего происходящего, как раз и заключалась в том, что я никак не мог этого сделать. Я смотрел в его глаза, до тех пор, пока они не закрылись. Смотрел беспомощно, с мольбой о прощении. Ведь всю эту боль причинил ему я.

Мои пальцы оставались неподвижны до тех пор, пока он не издал последни вздох. И только потом, я вдруг заметил что на них нет никакой резинки.

Когда разум его наконец то сдался, тело ещё несколько секунд пульсировало прямо на полу под барной стойкой, у меня под ногами забрызгивая все вокруг своей кровью.

Из состояния шока, меня вывели глухие удары тупым предметом, а именно -деревянной трости, которой дедуля беспощадно добивал полумёртвого парня по голове.

Я осторожно переступил бездыханное тело, чтобы выбраться из-за стойки и остановить его. Мне казалось, он вот-вот очнётся и схватит меня за ногу. Но бедняга был мертвее мертвого.

– Хватит, – я схватил за окровавленную трость, когда он в очередной раз занёс её над головой покойника, – ты что натворил псих? Он же мертв уже. Причём минуты две назад.

– Прости, – задыхаясь извинился он. Чего то у меня накипело на этих гадов.

– Накипело? Вы посмотрите вокруг! Охренеть можно. Да тут же все нахрен залито кровью, – пытался не закричать я, – ваш чертов план, ни хера не сработал.

– Перестань ругаться, я все сейчас улажу.

– Улажу? Да вы в своём уме? Здесь нужно клининговую службу вызывать, чтобы уничтожит все улики. Хотя лучше сровнять это место с землёй. А там у нас ещё и пьяный посетитель спит. Может разбудим его? Нам то лишние руки не помешают! А потом отравим на хрен, или забьем к чертям до смерти, этой вашей кочерыжкой? Чего уж нам терять? Одним больше одним меньше.

– Остынь говорю! Лучше давай приниматься за дело, пока он и впрямь не проснулся, – сердито фыркнул он.

– Какого черта вообще произошло? Вы же говорили, что все пройдёт быстро и безболезненно. Но если это было безболезненно, то я боюсь представить, что для вас боль. Они же мучились как больные раком мозга последней стадии. У них кровь текла даже из ушей. Что это было? Я чуть с ума не сошёл, – продолжал возмущаться я.

– Я не знаю что пошло не так? Этого не должно было произойти. Может они чего то наглотались перед этим, поди их разбери. Этот же спокойно отдал дьяволу душу, – он указал на того, что сконал первым.

– Он подыхал прямо у меня на глазах, понимаете? Тот парень. Он смотрел на меня, не в силах произнести не слова, пока из его ноздрей кровь хлыстала! Я стоял и молча смотрел как он умирает.

– Нужно было ему помочь.

– И чем же? Добить как вы вот этого?

– Хотя бы и так. Мне наплевать на их страдания перед смертью, как им до этого было наплевать на мои. Так или иначе они получили по заслугам, а нам пора приниматься за работу. У тебя здесь есть швабра, или может тряпьё какое? – говорил он так, словно занимался подобным каждый день.

– Есть конечно, вот только я боюсь этого будет не достаточно, – рассматривал я кровавый узор на полу, на стенах, и даже у меня за баром.

– Сейчас нет времени на предположения. Ты давай тащи все сюда, и захвати там какой – нибудь химии. Да поскорее, – я продолжал стоять как вкопанный.

– Вы что, каждый день людей на тот свет отправляете? Вас это все и правда совсем не волнует?

– Давай поторапливайся! На это нет времени, – повторил он, пытаясь меня растолкать, – я пока внучку в машину отнесу, потом возьмёмся за остальных, нужно поскорее их отсюда убрать, пока боров не проспался.

Оказалось, старик только выглядел немощным и слабым. Ловко обхватив девушку за талию, он одним лёгким движением взвалил её себе на плечи и поковылял к чёрному выходу без своего деревянного орудия смерти.

– Открой мне дверь. Я машину здесь поставил, – для этого нужно было вернуться за бар, где откинулся бедняга Ганс, – ну чего ты там копошишься? Думаешь мне легко вот так стоять?

– А ты думаешь мне легко соображать после пережитого? Или может тебе кажется, что меня совсем не пугает дохляк, прямо под ногами? – возразил я ему полушепотом, – не помню куда их подевал.

На привычном месте связки с ключами не было, и тут я вспомнил, как клал их себе в карман, когда закрывал парадный вход. Ударив себя по карманам, я услышал их звон.

Старик кряхтел и матерился, пока я нервничая попадал в замочную скважину, и лихо вскочил на ступеньки, ведущие наверх к его машине.

– Неси все, что я тебе сказал, – ещё раз твёрдо настоял он, и торопливо поскакал к старенькому фургону.

Я вернулся назад и вновь сильно запаниковал. Голова закружилась будто лотерейный барабан на шарнирах и я захотел выпить.