Леонид Титаренко - Андруша

Глядя на брачные игры, Андруша совсем распоясался и пустил в ход запрещенные приемчики. Вот у него уже и «вéлыкий трехэтажэ́стый хáта» в Праге, оказывается, и на конференцию уехал он, чтоб забыть «срáмну чéшску герлфрэ́ндницу», которую намедни он якобы обнаружил под паном Петером.

– Пан Томаш, может, пойдем покурим? – над столом пробежал гомункул из Викиных пальцев.

Впитав в себя «Молоко любимой женщины» и хваткость Ярика, она, зная, что завтра импозантный чех улетает, приготовилась нанести разящий удар. На то Андруша последние полчаса и рисовал на себе гигантскую мишень.

Крыльцо «Топтыгина» великодушно встретило обоих отсутствием посторонних ушей. Так Томаш мог вольготно общаться на своем космическом языке. Но долго кривляться Вика его не заставила.

– Мы вообще в кино собрались, но что-то уже не хочу, – на неделе девушка участвовала в розыгрыше билетов и выиграла. Для победы Вике потребовалось совершить почти невозможное: двадцать три года назад стать сестрой организатора конкурса. Но Дарт Вейдер, в отличие от Томаша, вполне мог подождать ее пару дней. – И тут ловить нечего. Вы с другом как? Какие планы?

Внятного ответа не последовало, и это было просто замечательно.

– Может, вместе тогда куда-нить? В дом, например? – перебрала все подходящие варианты Вика. – В гости…

– Дóбже! Алэ с мнóм мнóго члóвьек жи́ве в общем жи́тии. Ческа делегацья вьесь, – Андруша сразу сжег мост до своей квартиры.

Пускать в сакральную обитель первых попавшихся Вик он обыкновения не имел, к тому же фотографии и годовой запас одежды сдали бы его еще в прихожей. Но то, что Вика нашла такой дурацкий повод оказаться с ним вечером на одной жилплощади, делало новое знакомство воистину многообещающим.

– И к нам нельзя, – цыкнула Вика. – Янина мать на выходные прилетела.

На севере жила Янина мама, но приезжала к ней почему-то исключительно Янина мать. Недавние студентки вместе снимали двушку, а пару месяцев назад у них повадилась квартироваться родительница Яны. Светлане Игоревне давно приглянулся Белгород – уютом, обилием сибиряков и тропическим размахом тепла: даже от кого-то слышала, что здесь растут абрикосы. Для скорейшей ассимиляции в черноземном эльдорадо мама время от времени прилетала присматривать себе жилье и останавливалась у Яночки, на радость ее соседям. В такие критические дни подруги искали выходного раздрая в гостях или клубах. Как и сегодня.

– Бýду спрóсим Ярóслав. Можэ как-то у йóго дом полýчит се делать нóрмал рýске пáти, – покачивая головой в стиле автомобильной собачки-маятника, Андруша блеснул задатками короля вечеринок.

– Ну вот, спрашивай друга своего. Яну я уломаю… То-маш, – имя Вика добавила с интонацией, с которой осматривала свою первую машину и произносила вслух «Хендай Гетц», привыкая к названию и прикидывая, насколько оно ей подходит.

Андруша выбросил окурок, попав в урну с полутора метров. «И так будет с каждым!» – победоносно заключил в уме ловкач и куртуазно открыл даме дверь.

Войдя в тепло, Вика первым делом, как настоящая подруга, приложила ледяные запястья к Яниным щекам, о чем сразу узнали окружающие.

– Господи, че орать-то? Всего три минуты с Ярославом побыла, а уже такая шуганная, – поехала с темы инфарктного испуга подруги Вика. – Что вы тут делали?

– Слушала, как у Томаша сегодня в универе спросили, чем обычно завтракают в Чехии, а он не понял и ответил: «Ртом». Думаю вот, как можно не понять…, – все, кроме Вики, учуяли в словах неприятный душок догадок про блеф.

И тут же Яна пошла с козырей, желая разрушить карточный трехэтажный домик надежд подруги на интеллигентного европейца:

– А можешь поговорить по-чешски?

– Ммм… Нэ. Так спэциално нье хóтим, – поспешил скрыться в кружке с пивом Андруша.

– Ну поговори, просим, – не собиралась отставать Яна. – Ты же из Чехии? Да?

– Я нье гóворим чéшске йáзик длья чтоб ви пóвьерил! – якобы не стал унижаться до оправданий Томаш. – Я – Томаш, пражáк.

– Ага, оно и видно… – злорадно посмотрела на Вику подруга.

– Нет, ну правда… – занервничала Вика. – Интересно же послушать.

Томаш помычал в потолок и, секунду погодя, размеренно выдал:

– Спрáвный зáсах в ту прáву хви́ли ма. Кдыж пжи́зрак тэ́мный свым рéйдум шáнцы… По стóпе вжды́йцы йдóу аж налезнóут кдо скры́ва тáйне свóу фи́нту…

Договаривая, чех встретил глаза Че анимешного размера. Рядом сияла гордая за талант Томаша говорить на своем языке Вика.

– И что ты сказал? – спросила поверженная и не менее удивленная Яна.

– Пóслэ сьогóдня я одлэ́таю до дом и вэ́чер е… Финалний шанс дьелáть врьéмя с прекрáсны дьéвушки из твуй стрáна, – именно так Андруша решил перевести рассказанный им текст из чешской заставки «Чипа и Дейла», которую выучил на заре своего увлечения. А друзья говорили, не пригодится.

– А у вас конкретные предложения? – Яна не стала все портить просьбой показать паспорт или выбивать из Томаша признание каленым гугл-переводчиком. Не столько из уважения к игре Андруши, а опасаясь, что тогда удобно попарная компания может рассыпаться.

– Вот это уже разговор! – отпружинил от спинки стула Ярик. – Мы люди культурные. Идти в субботу в кино, боулинг или кабак – это пошлятина, всегда можно. А вот вы хоть раз в жизни пробовали провести вечер в теплой и чистой квартире на Студенческой, 9а, а? Хоть один раз? Играли там в «Иксбокс» или «Кастрюлю»? Просили больше не брать в руки гитару?..

Яна опасливо всмотрелась в еле знакомых парней, и сомнительно замычала.

– Ну так и что, пойдем? Мы не маньяки. Что бы там ни говорили толпы счастливиц. – Ярослав начал показательно собираться, аккуратно складывать в тарелку комки салфеток и хлопать пальто по карманам в поисках кошелька, подавая пример: мол, нечего думать, пора идти. Заметив возню, официантка принесла счет, и Яна, удостоверившись, что у Че дома больше никого не будет, забрала подругу на променад до туалета, на дорожку.

– Что там у тебя по баблу? – погладил бумажник Ярик.

– Да что, ек бабло. Дома только, – виновато развел пальцами Андруша.

– Ну потом отдашь, – скрипя коренными зубами, согласился башлять за Андрушу Че. И это как минимум – за Андрушу. Вдруг и у Яны резко кончатся деньги перед покупкой «Мартини»? «Хотя, у северянок не кончаются», – щелкнуло у парня, прижимистого перед поездкой в Москву.

«Блин, Алена», – Андруша услышал ритмичный шум из драной двусторонней куртки, которая заканчивала висеть на спинке стула. Достал телефон, представляя, как бы он поступил, если бы зазноба ему позвонила при Яне с Викой – сбросил бы или убежал ответить на улицу, – и раскатисто изобразил радость ответить: «И снова здр-р-равствуй, катетер моей грусти!»