Леонид Титаренко - Андруша

– Вспомнил тоже… Да не, забил, то я так, баловался. А что? – заинтриговался журналист, который пару лет назад действительно брался изучать язык.

Такой спорный интерес по времени совпал с его интересом к златокудрой коллеге. Также спорным, ведь Оленька, в свою очередь, решила овладеть бесполезным навыком говорить по-чешски, чтобы сделать приятно Петеру, который делал ей приятно в Праге. Там она с ним и познакомилась, когда приехала туда с подругой по туристическим необходимостям.

Правда, Андруша верил, что ее хобби зиждется лишь на желании постичь редкий, чешущий слух язык. Поэтому скачал разговорники с аудиоуроками и не переставал угощать коллегу рассказами о своих лингвистических успехах. И обедами. Но через полгода он к чешскому охладел. Примерно в ту минуту, когда узнал, что Оленька переезжает в Прагу на ПМЖ.

– Да смотрел че-т на бокал «Чешского» и вспомнил, – объяснил свое любопытство Ярослав, – а потом увидел тех двух краль. А потом снова посмотрел на «Чешское»… Давай подкатим, и ты типа чех, по-русски почти дупля не отшибаешь…

– Как ты, что ли? – Андруша только по контексту перевел конец плана.

Ярик на секунду заморозил строгое лицо и продолжил:

– Короче, скажу, в универ ты приехал, на семинар чехологов или кого, ко мне подселили в общагу… А ты на корявом русском с чешским разговаривай!

Че завибрировал в предвкушении шоу. Он помнил лето, когда Андруша всюду таскал с собой русско-чешский разговорник и донимал друзей постоянными вбросами в разговор каши из отдаленно напоминающих славянский язык звуков.

Затея была многообещающей еще и потому, что к сидящим неподалеку жертвам розыгрыша парни испытывали исключительно спортивное влечение: поведутся или нет? Это развязывало язык, так как по степени трагизма отказ не отличался от промаха окурком в урну. Кроме того, в меню у девушек, помимо салата и мороженого, была бутылка вина Liebfraumilch, которая, подобно маяку, указывала фарватер блуждающим в море «Топтыгина» кораблям.

Че повезло. Сейчас Андруша пребывал в образцово прекрасном и позывистом настроении, поэтому не сразу, но согласился побыть чехом. Парни порепетировали, и Ярослав направился к двум брюнеткам постстуденческого возраста.

– Девчонки, привет. Тут такое дело… Не в курсе, сейчас еще принято вживую знакомиться? – отработанным заходом предложил Че свою компанию.

– А вам зачем? – пресно спросила кучерявая малютка. И, намекая то ли на коммуникабельность парня, то ли на его обреченность всегда знакомиться с девушками первым, добавила. – Кстати, у вас, по-моему, и так опыт имеется.

– Судя по зубам, – радикально дружелюбно, чтобы не лишиться своих и в то же время рассчитывая задеть, уточнила та, что была поувесистее.

– Да то штанга скользкая попалась, – игнорируя провокацию, Ярик объяснил причину недокомплекта рта. – Я, на самом деле, почти по делу. Тут парень из Чехии приехал по работе, – обернулся он на Андрушу, – в России неделю только. Меня узнать попросил, можно ли разделить ваше общество.

– А зачем ему разделять общество? Он что, агент госдепа? – кучерявая каламбурщица грустно поковырялась в салате, изображая неприязнь к знакомству.

– Да и я как бы не агент из «Камеди Вумен», – сжал насос юмора девушки Ярик и постепенно стал садиться на один из двух свободных стульев. – Не удивлюсь, если салаты вам подарили за то, что вы первые, кто заказал в «Топтыгине» вино. Вкусно?

– Молодой человек, какая вам разница?! Мы к вам в рот не заглядываем, – оправданно злобно ответила кудряшка.

– Значит, про зубы послышалось… Ярослав, если что, – голубиным кивком завершил вступление Че, глядя, как в их гавань заходит Андруша. «Чешский приятель» решил, что уже можно, раз Ярослав задержался у девушек дольше, чем бумеранг.

– Ахóй, пáни! Я е дрýже до Ярóслав, имéную се Тóмаш. В ваше мьесто… эээ… то е… гóрод… Да, в ваше гóрод я шьест днев, – с аутично распахнутым лицом затарабанил русый пришелец. – Нье дóбже млóвлью… эээ… Говорью руске йáзык кили-кили. Хтел бых дóзнати се до тáких краáсных, э… крáсивых бéлгородниц.

По ходу тирады девушки то давили смех, то по-матерински помогали птенчику выбраться из гнездышка – подобрать слово. Они вслушивались в интонацию и всматривались в выражение лица молодого человека, пытаясь понять, не издевается ли он над ними.

– Ага, я-я, хорошечно! – исчерпала запас чешского наиболее разговорчивая девушка. – Мы не белгородницы, мы с севера приехали.

– С сэ-ве-ра? Это кдэ? – захлопал веками Томаш.

– Это на севере, – отмахнулась в сторону полюса ее луноликая подруга: только сейчас она заметила, что молодые люди без спросу уже вовсю сидят.

Впечатленный ответом, Андруша улыбчиво покивал и спросил:

– А йак ваши имьéна?

– Яна, – вынужденно представилась та.

– Вика. Так… Ты – Томаш, ты – Ярослав, – будто придумывая персонажам прозвища, окончила цикл кудрявая.

– Да, Томаш, – еще раз официозно представился Андруша. – Ми би хтел ньемнóго пригóстите вас как то мóжэт пи́вом, как то мóжэт ви́ном алэ пузы́рска брáжница… ммм… шампанске.

– Сам ты бражница, – не желая мириться с тем, как зовется ее любимый напиток, Вика игриво шлепнула пальцами по плечу чеха и посмотрела на подругу – сравнить свои эмоции с Яниными. Но подруга была неуместно серьезна: как мамаша, уводящая чадо подальше от слипшихся дворняг.

– Ну Вик! Себя на его месте представь, ему же трудно, – испортила подруге веселье Яна.

– Не, ребят, мы сами себя угостим, спасибо, – сохранила дистанцию Вика, закрыв тему о принятии в дар всевозможных бражниц.

Якоря интернациональной флотилии зацепились за дно. Пришла пора обосноваться на квадратном клетчатом острове. Че отправился к своему столу за куртками, и, понимая, что в этой жизни за все, черт возьми, нужно платить, закрыть счет за пиво, чай и пиццу. Компания школьников, которая изначально отгораживала Ярика с Андрушей от девушек, уже ушла, в «Топтыгине» стало тихо. Поэтому Андруша на правах человека, которому нельзя было разговаривать с официанткой при новых знакомках, остался корчить европейца на белгородско-чешском.

– Какая змырзлина? Какой перед спины, что происходит? – в конвульсиях задергала руками Яна.

– Живот от мороженого растет, вредно это, говорит, – в беседу хлынул рассыпчатый баритон Ярика, – а при детях в общественных местах разлизывать его у нас не запрещают. Последние пару минут он стоял с куртками неподалеку в ожидании сдачи и, прикрывая сдавленные губы, слушал разговор. – Томаш, ты что будешь?

– Пиво. «Че́ске» алэ «Старопрамен», – Андруша решил, что чашка чая стала достаточной жертвой богу субботней трезвости. Тем более чех вошел во вкус, а чехи любят пиво, еще и компания новая… В итоге долго уговаривать себя Андруше не пришлось.