Данияр Куантканов - Марьям

Ему бы в тот момент промолчать или отшутиться, но тут вмешались кавказская горячность и молодость.

– Сайна лаахь ядор ю! (Если захочу, то легко украду ее!) – все-таки не выдержал потенциальный жених.

В чеченском обществе данное мужчиной слово имеет очень большой вес. Раз пообещал – надо выполнять, и он со своими братьями дерзко крадет дочь богача Джамалдина. Потом, правда, это дело замяли с родственниками невесты.

Кели была действительно яркой, и они отлично смотрелись с Махмудом вместе. Красивые синие глаза, брови вразлет, горделивая осанка – все в ней выдавало девушку из очень приличной семьи. У ее отца, состоятельного чеченца, была своя мельница, пасека, сады, много скота. Кроме того, Джамалдин владел небольшой библиотекой со старинными книгами религиозного толка, историческими трудами, и все это он мог читать на арабском языке, часто делился прочитанным со своей женой Сайхат.

– Къонах ву Махьмуд, дика йо1 хаьржина! (Ай, молодец, Махмуд, достойный выбор), – говорили потом друзья, тем самым теша его самолюбие человека слова.

Первой Кели родила девочку Курбику, что в переводе означает «гордая». Надо заметить, чеченский мужчина в семье очень сдержан в чувствах не только к жене, но и к детям. Своих сыновей и дочерей они прилюдно не ласкают, могут только подтрунивать или подшучивать. Но помня о будущих наследниках, все же отдают предпочтение мальчикам. Так уж получилось, что в июне 1925 года в их семье снова родилась девочка. Ей дали имя Дикбер, по-русски – «хороший ребенок». Появление на свет второй дочери не слишком обрадовало Махмуда… Он, по всей видимости, забыл, что у Всевышнего есть свои планы на нас, простых смертных.

Чеченцы, на протяжении сотен лет боровшиеся за свою свободу, генетически воинственны и бесстрашны. Они очень религиозны, с малых лет читают намаз, держат пост. Народ крайне гордый. Чеченцы считают, что у них особая миссия на Земле по распространению и сохранению ислама. Быть убитым в бою за веру и свободу всегда считалось огромной доблестью. Таких людей чтили и называли шахидами. Непростая история этого народа, особенности национального характера, строгая религиозность и сформировали особый, подчеркнуто сдержанный и даже суровый стиль поведения чеченцев в быту. К примеру, в семейной жизни муж свою жену по имени не называет нигде и никогда, обращается только: «Хези хьуна?» (Ты слышишь?) Эти слова означают, что она принадлежит только ему. Лишь интонация – гневная или ровная – показывает истинное отношение мужа к жене.

Махмуд был мужчиной практичным. Портить отношения с родней Кели он не собирался, а поэтому просто привел в дом вторую жену, ту самую скромную Бату, за которой ухаживал когда-то. Кому-то это может показаться странным, однако такое решение было лучшим в той ситуации. Конечно же, гордая Кели была недовольна и даже в душе оскорблена поступком мужа. Но по законам вайнахов, мужчина очень легко мог расстаться с любой из своих избранниц, просто сказав: «Хьо йитана ю!» (Ты оставлена!). Этого достаточно, чтобы она покинула дом. Что-то просить и доказывать женщина не будет. При этом дети всегда остаются с отцом, так как сторона жены может их не принять. Мол, «уходила одна и приходи тоже одна». Поэтому жена будет очень стараться угодить мужу, а он, в свою очередь, подумает много раз, как ему быть одному с оставленными детьми.

По иронии судьбы, Бату первой также родила девочку. И уж потом сына. Рождение же у Кели, после девочек двух подряд сыновей Ахмеда и Шахида, успокоило требовательного мужа. А чтобы столь разные по происхождению и характеру жены не ссорились, Махмуд решил поселить их по отдельности.

К своему дому нохчи относятся с особым трепетом. Чеченцы, вообще – отличные строители. Если мужчина не смог построить хороший дом для семьи, он может считать себя несостоявшимся. Даже девушку из такого двора брать замуж считается зазорным. Они не будут есть, пить, одеваться, но построят очень крепкий и просторный дом. Чтобы не хуже, чем у других!

Махмуд же подошел к вопросу нестандартно, но основательно. Он построил в одном дворе два дома. Дом Кели выходил на одну сторону улицы, дом Бату на другую. Так жены могли по несколько дней не попадаться друг другу на глаза.

Чеченские невестки очень чистоплотны. Даже самый бедный саманный домик будет побелен, каждое утро женщины всегда начинают с подметания двора. Постиранное белоснежное белье должно быть развешано так красиво и непременно в определенном порядке, чтобы прохожие заглядывались и понимали, что здесь живет очень хорошая хозяйка. К удовольствию Махмуда, у него их было целых две.

Жили достаточно просто, не покладая рук зарабатывали на пропитание. Выращивали кукурузу, потом мололи ее и делали лепешки. Пшеничного хлеба почти не видели. Мясо было крайне редко, в основном в рационе были брынза, сыворотка, овощи. Аскетичный образ жизни на Кавказе – в порядке вещей.

Из всех, уже подросших детей очень выделялась Дикбер.

– Массаза ала деза хьога, ма ида цига х1ора дийнахь, цулле хьай г1уллакх де! (Сколько раз тебе говорить, не бегай туда каждый день, займись лучше делом!)

Кели была суровой матерью и запрещала своим детям часто ходить в гости к Бату. Но в доме у второй жены отца всегда царили доброта и умиротворение. Она вкусно готовила, была мягкой женщиной, ласковой с детьми и степенной в своих речах и мыслях. Между домами жен было высажено небольшое кукурузное поле, и Дикбер часто убегала через него к Бату. Вроде как выйдет нарвать початков, а сама – нырк! Только ее и видели. Девочка прониклась к Бату уважением и в душе жалела ее, помогала по дому. То воду из реки принесет, то кукурузы нарвет. И все это, не обращая внимания на увещевания ее собственной матери Кели. Дикбер была толковой, хваткой и решительной. Несмотря на достаточно консервативные нравы, царившие в те времена, могла, не слушая никого, принять решение и действовать без оглядки. В этом она была вся в отца. Махмуд обращал на это внимание и часто ласково звал ее «Ко’рта», что в переводе означает «голова». Как ни странно, отец ценил в Дикбер, прежде всего проявление мужских качеств.

Кто из них мог тогда подумать, что через некоторое время именно эти ее качества

спасут от смерти их и многих других людей…

Свободолюбивая натура горцев нехотя принимала порядки, насаждаемые советской властью. Вместо обещанной свободы, равенства, земли, независимости, уважения национальных традиций и религии чеченцы получили жесткий режим с чуждой их устоям социально-экономической системой. Вооруженные антисоветские выступления продолжались в Чечне вплоть до 1936 года, а в горных районах – и до самой войны. Как раз тогда Махмуд сумел устроиться простым охранником в районную милицию и неизвестно, как долго бы он носил форму, если бы не один случай.