Натали Ку - МОСТЫ. История незавершенной любви

Еще я знаю, чего точно не надо делать, когда печальное событие только произошло, хотя многие народные психологи советуют обратное. Не надо заниматься теми делами, которые более всего по душе. Возможно, это применимо только ко мне. Но мой печальный опыт говорит о том, что сначала надо как-то прийти в себя и только потом заниматься тем, что особенно любишь. Иначе любимое занятие может превратиться в ненавистное.

Я до смерти мамы очень любил кататься на велосипеде. Когда я узнал, что ее больше нет, сел на велосипед и поехал, куда глаза глядят. Ехал, пока не стемнело и мне не захотелось ужасно пить. Вернулся домой уже после полуночи. Но дело не в этом.

Когда спустя пару месяцев я сел на велосипед, то словно перенесся в то время, когда только узнал о маминой смерти. Я снова все это пережил. Я не смог проехать и километра, просто слез с велосипеда и покатил его обратно. Позже я не раз пытался проехаться на велосипеде в свое удовольствие. Увы, это занятие уже не приносило мне никакой радости, только негативные эмоции. Конечно, потом эмоции перестали быть такими ярко негативными, но я понял, что больше не люблю кататься на велосипеде и никогда не полюблю.

Интересное наблюдение про сережки. У меня подобное можно проследить с галстуками. И я, в отличие от Вас, не привык полагаться на авось в таком деле, я фиксирую, какой галстук приводит к каким результатам :). Скоро, наверно, буду защищать кандидатскую по этому вопросу :). Боюсь только, что кроме меня ее результаты никого не заинтересуют и не будут иметь никакой научной пользы.

P.S. Странное у меня желание сейчас возникло. Прогуляться с Вами по самому высокому мосту Москвы – Живописному. Не так давно, кстати, построенному. Часто на нем бываете? И чтобы Ваши страхи и волнения от прогулки по нему затмились волнениями и переживаниями совсем по другому поводу. Предчувствую упрек в самонадеянности. Но мне почему-то показалось и продолжает казаться, что с Вами я могу быть откровенен подобным образом.

Кому: pluiem@*****.ru

Тема: Не выход

Максим, но Вы же знаете, что работа – это не выход. Вы пока просто молоды и полны сил, но физическое и эмоциональное выгорание все равно наступит. Что Вы будете делать тогда? С кем я буду переписываться? Меня это тревожит серьезно, несмотря на то, что я улыбаюсь, когда я задаю этот вопрос.

До сих пор я считала любовь спасением от всех бед, пока любовь сама не стала причиной беды. Мне казалось, что любовь может быть даже сильнее смерти. Поэтому таким сильным было разочарование в том, что любовь больше не панацея, она потеряла свою волшебную силу. Вот это, пожалуй, стало самым тяжелым ударом.

Мой папа был официально женат три раза. У него три дочери. Я – средняя. До меня у папы был брак и после еще два. Он понимал, что делает больно всем нам, но не мог остановиться. У него была непростая жизнь, и как только начинались трудности, он сбегал от них в любовь.

Когда он ушел от мамы, она не роптала, словно с самого начала была настроена на такой исход их семейной жизни. Каждая последующая папина избранница была моложе его предыдущей. Он словно начинал жизнь заново, с чистого листа. Бросался в новую любовь-страсть со всей страстью. Простите за тавтологию. Забывал обо всем и обо всех, кроме объекта своей страсти.

Я, наверно, с некоторых пор стала ему завидовать. Ему удалось то, чего уже не удастся мне. Он верил в то, что новая страсть преобразит его жизнь, оградит от всех горестей и бед, вытащит из застоявшегося болота. Какое-то время так и было. А потом всегда был выход с новой женщиной.

Он умер в сорок пять лет от инфаркта. Подвело любвеобильное сердце. То, которое раньше спасало. Его старшей дочери было двадцать лет, мне – двенадцать, младшей – семь. Он умер уже в четвертом браке. Там никто не успел родиться, но после того, как он стал мужем в четвертый раз, умерла мама Юльки – моей младшей сестры. Папа мог бы взять ее к себе, но его жена была против падчерицы, в итоге папа пришел к моей маме и попросил нас взять к себе Юльку. Не знаю почему, но мама не отказала. Так моя единокровная сестра стала мне родной не только по крови. Она считает мою маму своей мамой, хотя знает всю правду. Мы до сих пор не общаемся ни со старшей сестрой, ни с последней папиной супругой. Они словно на других планетах. У них другие ситуации, а у нас с сестрой Юлькой много общего.

Чтение – да, когда-то оно меня тоже спасало. Чего-то вспомнилось, что очень долго для меня была настольной книга про вечную любовь. Тогда мне казалось, что я разгадала ее секрет. Я знаю, как сделать так, чтобы любовь длилась вечно. Заинтригованы?

Но вернусь к теме мостов. Теперь даже они не всегда помогают, точнее не все, как Вы уже знаете. Мои взаимоотношения с Венецией тому подтверждение :).

А первый мост помню. Когда я была маленькой, ездили мы к бабушке в один сибирский город. Там только-только построили большой мост через Енисей. Мы жили на одном берегу, а на другом был цирк, в который я мечтала попасть. Бабушка обещала меня туда сводить и почему-то решила повести пешком. Мост был очень внушительной высоты и длины.

Еще мне казалось (а может, так на самом деле было), что он начинал дрожать, когда по нему проезжали большие машины или трамваи, и я воображала, что он вот-вот развалится прямо под моими ногами. Я еле-еле заставила себя пройти по этому мосту несколько метров, а потом поняла, что даже если чего-то очень хочешь, но достижение этой цели дается слишком дорогой ценой, то можно и отступить, отказаться от мечты. Мечта, сбывшаяся с помощью больших жертв, может совсем не обрадовать.

Я решила, что цирк не стоит моего спокойствия. И вернулась. А когда вернулась, то сделала еще одно открытие. За эти пару минут на мосту я совершенно забыла, что до того поссорилась с папой. Когда так и не пройденный мост остался за моей спиной, эта ссора меня почти не волновала.

Нет, в Москве по самому высокому мосту я совсем не хожу. Я даже не знала, что Живописный – самый высокий. В Питере была на нескольких. Пока для меня самый страшный и самый болеутоляющий – мост Александра Невского. По-моему, он самый высокий и длинный в моей жизни. Пару раз была на нем, первый раз вообще повернула, даже не дойдя до воды, но потом все-таки переборола себя и перешла на другую сторону. Сначала самым тревожным мостом был Троицкий, но как-то быстро к нему привыкла. В Москве не так много мостов, не так часто ими приходится пользоваться.

Я тут еще про мосты вот что подумала. Почему-то Питер навеял, хотя ассоциация не самая прямая. Мосты ведь не только объединяют, ну в смысле, когда они появляются, они не только способствуют тому, что люди могут быть вместе, но и тому, что кто-то может покинуть другого через этот возникший мост…