Эльшан Таривердиев - Из мрака с любовью

– Ну, и что решили? До чего договорились? – игриво спросила близких Солмаз.

Хумай посмотрела на отца в ожидании, что на этот многозначительный вопрос ответит именно он.

– Это наш секрет! – решительно заявил Атабеков. – Секреты бывают не только между матерями и дочками, но и мы, отцы, имеем право на секреты, поскольку ко всему имеем отношение…

– Я не против секретов, – спокойно заявила Солмаз. – Все равно чуть позже ты сам все расскажешь, дорогой супруг.

Хумай метнулась к матери и, присев рядом, обняла ее колени.

– Нет никакого секрета… Я сказала отцу, что мое сердце никем не занято и пока никого не чувствует.

– И что на это ответил отец? – Солмаз склонилась над дочерью и так же нежно погладила дочь по голове.

– Он сказал – не торопиться. Ждать, когда подскажет сердце.

– Хорошее пожелание, – не без иронии заметила Солмаз и бросила строгий взгляд на мужа. – А как быть с возрастом, сколько ждать того, кто найдет отклик в твоем сердце?

– Недолго, мама, совсем чуть-чуть, – шепотом отозвалась Хумай. – Только налюбуюсь на звезды – и сразу выйду замуж!

Девушка схитрила: перевела тему замужества в другую сферу.

– Звезды? Опять звезды? – воскликнула Солмаз. – Хорошо придумала! Хочешь увести нас от темы и напомнить отцу об его обещании?

– Я не забыл! – громко обозначил свое присутствие Исрафил бек. – Будь уверена, дочь моя, сегодня же зайду к Цемахам и поговорю о твоей вещице. Только вот незадача: как и где ты будешь наблюдать за звездами?

– Поднимусь на крышу с братом, – с трудом скрыв восторг, откликнулась Хумай. Обрадованная согласием отца, она светилась от счастья, у нее сверкали глаза.

– Нет, поднимешься на крышу со мной, мне самому интересно, что за диковина этот телескоп?

– Исрафил, разве подобает добропорядочной девушке по ночам по крыше ходить? – Солмаз, нахмурив брови, строго смотрела на мужа.

– Пусть кто-нибудь в Баку посмеет заикнуться о добропорядочности моей дочери – дело будет иметь со мной и моим кинжалом! – Исрафил ухватился за ремень, на котором не оказалось кинжала, но мужчина попытался изобразить его присутствие: получилось забавно.

Жена с дочерью рассмеялись.

– Дорогой, ты его давно не носишь, даже не знаешь, где сейчас твой кинжал хранится, – насмешливо покачивая головой, заметила Солмаз.

– Ты права, и зачем он мне на промыслах? Хотя порою так нуждаюсь в нем, особенно, когда приходится разбираться с работниками, поставщиками и прочей братвой. Кстати, что слышно от Горхмаза: гостей, когда ждать?

Солмаз еле заметно кивнула головой мужу, поняв, о каком госте идет речь.

О том же госте догадалась и Хумай и, не подавая виду, вновь принялась шнуровать сапоги отца. Незримый гость не покидал сознание девушки с того дня, когда она впервые услышала о затее родителей познакомить ее с молодым человеком. Интерес к образу юноши, получившему блестящее образование в большом европейском городе, рождал мысли о долгих увлекательных встречах и беседах, но не более…

– Ну, все готово! – гордо объявила девушка, завязав твердые узлы на одном и другом сапогах отца.

– Спасибо, дочь! – Исрафил бек, возрадовавшись, поднял руки вверх, а после полез зачем-то в карман. – Вот тебе за это пять императорских рублей, купи себе, чего пожелаешь!

Дочь, выхватив купюру из рук отца, радостно закружилась в танце.

– Если так будет каждый раз, дорогой супруг, ты разоришься, – любуясь изящными танцевальными па дочери, обратилась Солмаз к мужу.

– Готов хоть каждый раз так радовать ее. Ради кого живем – ради них, детей, – Исрафил бек поддержал танец дочери, похлопывая в такт ладонями.

– Как с деньгами поступишь? Куда отправишься? – спросила Солмаз, желая узнать планы дочери.

– В книжный магазин, – крепко сжимая в руках деньги, восторженно объявила Хумай. – Хочу купить книгу по астрономии.

– Браво! Сразу видно – моя дочь, знания – прежде всего! – Исрафил бек посмотрел на жену с гордым видом.

Солмаз, улыбаясь, кивнула головой. Согласие на поход в книжный магазин было получено.

Юная особа, расцеловав родителей, подбежала к балконной двери и резко оглянулась на мать:

– Я только посмотрю, как одеться. Можно?

– Можно, только покрой голову платком, – наказала мать, остерегаясь взглядов завистливых и болтливых горожан.

Накрыв голову традиционным тончайшим платком, Хумай настороженно ступила на балкон.

Морской ветерок трепал ее каштановые кудри, выбившиеся из-под платка, яркое солнце принуждало щурить глаза, но эти обстоятельства не препятствовали ее желанию любоваться городом и морем. От мысли, что она на балконе, на виду у всех, Хумай чувствовала себя неловко, но при всем этом оставалась грациозной и могла сама стать объектом восхищения.

***

Хосров проснулся рано, но еще раньше проснулся Агарагим, а до него – хозяйка дома Парвана. Родители разошлись по разным делам: кто – открывать лавку, кто – готовить еду на утро.

Хосров разглядывал себя в зеркале. Так долго он никогда не задерживался перед зеркалом. Внешность – последнее, что его интересовало.

Это заметила мать и приятно удивилась:

– Надень новую рубашку, – предложила сыну Парвана. Мать заботливо протянула свежевыстиранную одежду. – Старайся, почаще менять рубашки. И еще тебе надо подстричься, будешь выглядеть аккуратно. – при этом Парвана нежно коснулась волос сына.

Хосров перехватил ее руку, не желая чувствовать прикосновения родного человека.

– У тебя исчезли синяки, – задержав руку матери, Хосров поднес ее к щеке.

Парвана попыталась вновь погладить сына по голове.

– Не надо, мама, я этого не люблю, – сказал, как отрезал, Хосров.

– Сам же любишь быть нежным, – заметила Парвана, умиленно улыбаясь.

– Не знаю… Не хочу… Не нравится… И я – больше не ребенок! – Хосров осекся. – Я рад, что руки зажили. Ты просто слушайся отца и не перечь ему.

– Сынок, я тоже человек и, как все люди, на все имею свое мнение, – возразила Парвана и протянула сыну гребешок.

– Нет, не требуется, и так сойдет!

– Тогда зачем тебе новая рубашка, раз тебе безразлично, как волосы лежат?

Поразмыслив, парень выхватил у матери гребень и развернулся к зеркалу.

Наспех пригладив волосы, Хосров огляделся и, заметив, что мать занята домашними делами, извлек из-под ковра некий предмет и тут же спрятал в карман.

– Что прячешь? – заметив его действия, спросила мать.

– Да так… Просто вещь…

– Покажи! Не прячь от матери, я все твои вещи знаю, – настойчиво потребовала Парвана.

Сын виновато полез в карман и извлек тонкий кожаный ремень.

– Хороший мужской ремень, – оценила женщина. – И выброси этот постыдный шнурок, которым ты подпоясан! Дай мне, сама выброшу!