Мира Гладких - Сказания Всадников

– Я выдвигаюсь. – сообщил профессор. – готовьтесь принимать посылку.

– Всегда готов! – ответил ассистент. Карл подсоединил ловца к ноутбуку и составил приблизительный маршрут от своего места нахождения до лаборатории в Берлине.

Перенес координаты в навигатор, соединил два прибора, водрузил на плечи рюкзак с припасами и отправился в путь. Квантовый след вчерашних червоточин еще не остыл. Вульф-Штейн прошел по ним и отправился дальше. Несколько раз он натыкался на людей, которые крутились перед зеркалами. С теми, кто казался ему адекватным, он объяснялся, от других просто сбегал. В большом городе начались проблемы. Так как работающие веб- и фронтальные камеры тоже испускали фотонное излучение, червоточины открывались и перед ними. По сети поползли слухи о загадочном зеркальном прыгуне, которые намного опережали самого профессора.

Московские студенты физики сумели рассчитать, когда и где появится профессор и устроили ему пышную встречу. Остановившись на Московской базе, он немножечко перенастроил приборы, чтобы они улавливали лишь чистые фотоны, без примесей электроники. Камер стало меньше, однако полностью эту проблему он так и не смог решить. Да и с зеркалами в городах было трудно, они стояли практически в каждой квартире, а где-то и не одно. До Берлина Карл добирался более десяти дней, ночевал либо на своих перевалочных базах, либо у добрых понимающих людей.

Общественность внимательно следила за похождениями таинственного прыгуна. Люди уже не шарахались от зеркал, как первые сутки, напротив, ждали гостя и старались всячески помочь. Некоторые обижались, что профессор запрещал с ним фотографироваться, чтобы не сбивать фотонный след. До Берлина Карл добрался совершенно вымотанным. Рассказал Глену о всех своих наблюдениях, приказал привести записи в порядок и отправился спать.

– Значит червоточину можно открыть от простого Селфи! – усмехнулся молодой человек. С экрана Айфона на него смотрело лицо девушки – девушки, которая предпочла ему его младшего брата. Глен спрятал в карман ловца и тахионный преобразователь и тихонько выскользнул прочь…

На мосту, держась за руки, стояла молодая пара.

– Какая красивая сегодня ночь. – сказала белокурая девушка. – очень яркая и звездная. —

– Ты выйдешь за меня? – с надеждой спросил парень.

– Конечно. – ответила девушка.

Он привлек ее к себе, и они поцеловались. На небо выплыла яркая желтая луна.

– Вау! – воскликнула девушка. – Давай скорее сфотографируемся на фоне такой красоты! – она крепче прижалась к любимому и включила камеру на смартфоне.

В тот же миг позади них открылась червоточина. Оттуда высунулась чья-то жилистая рука и втащила молодого человека внутрь.

– Эрни! – взвизгнула девушка. Глен Эриксон переключил прибор на реверс и отодвинул его от зеркала заднего вида в своем автомобиле.

– Ну здравствуй, братец. – сказал он, поворачиваясь к тому, что выплюнула червоточина. – Помнишь? Я обещал тебе, что вам не быть вместе. Поехали со мной, я покажу тебе зазеркалье!

Как часто между двумя судьбами на разных концах телефонных трубок оказывается лишь недобросовестный провайдер и оборудование. Как часто – добросовестный, и тоже оборудование. Иногда между ними могут оказаться «жучки» и кто-то ещё. Кто-то, чья работа – слушать, делать выводы, и может даже действовать.

А изредка между ними оказываюсь я.

В полумраке коммутаторной, где мигают разноцветные огоньки входящих и исходящих, а на узкой столешнице под старой настольной лампой стынет бессчётная чашка кофе, я одна. Я давно осталась тут одна. С тех пор, как на смену не вышли мои коллеги. С тех пор как…

Звонок.

Они всегда мигают ярко-жёлтым, сильнее прочих, которые мне не нужны. За секунду до того, как станет поздно, я соединяю тех, кто мог не ответить, не увидеть, забыть. Иногда это греет. А иногда я гадаю, когда же меня отпустят на заслуженный покой.

Отточенным за годы работы движением втыкаю нужный конец провода в положенное гнездо. Гудки прерываются расслабленным женским: «Аллё!»

Можно снять наушники и отхлебнуть немного кофе. Я снова сделала это – соединила тех, кто мог разминуться в бесконечной веренице дел. Но тишина в трубке на другом конце напрягает не только моего абонента:

– Аллё! – повторяет она уже громче. – Это кто?!

Тишина.

– Аллё! Вас не слышно! – наконец, она решает прекратить борьбу за неизвестный звонок. – Перезвоните позже, пожалуйста.

Я слышу короткий выдох с другой стороны, прежде чем гудки прерывают не случившийся диалог. Как же так?! Я тут стараюсь! Ночами, понимаешь, не сплю, питаюсь какой-то дрянью, только чтобы успеть их соединить, а он, зараза, молчит!

Хотя… вспоминаю, как сама боялась начать разговор. Сначала с любимым мужчиной, и тогда нас выручила его уверенность, потом… годы спустя, с той наглой девицей. Теперь они оба всего лишь часть моего прошлого, о котором напоминает поблёкшая фотография в рамочке под лампой.

Снова мигает. Не глядя, втыкаю провод.

– Аллё?!

Оп-па! Тот же голос! Неужели сверху решили дать им ещё один шанс? Редко у меня встречаются повторные звонки.

– Садовая, десять, – раздаётся вдруг хриплый мужской шёпот с другой стороны. – Остановка у кофейного ларька. Ты всегда там в шесть сорок. Я жду.

– Что? Вы кто?! – страх и щетина из иголок.

Звонок обрывается.

«Что это?! Что происходит?! Я же должна соединять судьбы! Ну, то есть, не так!»

Я чувствую, что здесь что-то не так… да всё не так! Сердце начинает прыгать в груди быстрым резиновым шариком. Делаю глоток холодного кофе, не замечая вкуса. Кидаю рассеянный взгляд на фото, где улыбаются худощавый шатен в кепке и свитере и пышечка-блондинка в сером плаще и берете. За ними осень, перед ними – немного любви и чужой ребёнок. Но тогда… тогда им ещё было хорошо вместе. Нам было. Мне.

А я… взяла, и сама всё испортила. И вот, снова порчу. Только не свою жизнь, а чужую. Вскакиваю. Но куда я пойду? За дверью – тёмная муть и, шаг туда, говорят, смертелен. Окончательно смертелен. Иногда я подумываю и об этом, но не сегодня же! Надо же что-то делать! Только что? Сама я позвонить отсюда не могу…

Я только соединяю. Вот и ответ! Не соединять их больше! Запомнить номер и не соединять! Умница! Нет, погоди… он же всё равно знает её маршрут! Значит, ему не нужен телефон. В душе всё холодеет. А вдруг он вообще больше не позвонит? Вдруг она решила, что это глупая шутка и пойдёт снова на чёртову остановку? А вдруг… сердце замирает на миг. Вдруг и правда шутка? А я тут мечусь.

Но нехорошее предчувствие саднит в груди. Слишком уж неприятная шутка. И зачем тогда я?

– Зачем вообще мне перевели этот звонок?! Слышишь?! – кричу я в вентиляцию. – Я же здесь для того, чтобы делать добро! Я не хочу соединять маньяков с жертвами! Эй!