Илмари Одд - Безвременник для Аэлиты. Иди вперед и не оглядывайся назад

Где же?

Отец был очень высоким мужчиной, скорее всего – фантастика где-то наверху, под самым потолком. Я пробежала глазами по корешкам книг и на самой верхней полке, на одном из них, прочла надпись, она сразу же бросилась мне в глаза, огромными буквами, простым, понятным шрифтом, было написано – «Рэй Брэдбери», а рядом красовался целый сборник сочинений братьев Стругацких. Значит – «Аэлита» точно там. Я приволокла два огромных стула, водрузила их один на другой, пошатала, проверяя эту конструкцию на устойчивость. «Ну, теперь-то, уж точно дотянусь!» – решила я и полезла. Слава Богу, хоть здесь книги стояли не в три ряда, а то точно бы не дотянулась никогда. Понемногу убирая и переставляя книги с первого ряда, я внимательно смотрела во втором и, уже было разочаровалась в своих поисках: «Аэлиты» здесь не было. Я начала составлять книги на место, но самый большой и толстый сборник фантастических рассказов «Судьбы земли», кстати, мой любимый, почему-то упрямо не хотел становиться в одну линию с соседними книгами.

Я надавила посильнее, но ему будто что-то мешало. Убрав книгу, я посмотрела за ней, несколько книг во втором ряду тоже стояли не вровень с остальными: что-то лежало за ними и не давало встать на место.

***

От радости я чуть не свалилась со стула, но удержалась, схватившись рукой за полку, а огромный сборник фантастических рассказов глухо брякнулся на пол. Не знаю, подскочили ли соседи от этого громкого хлопка тяжеленной книги об пол, но мама проснулась. Когда я слезла со своей баррикады и повернулась спиной к шкафу, она уже стояла в дверях и как-то странно и непривычно, каким-то отчужденным взглядом смотрела на меня.

– Я знала, я предчувствовала, что ты ее найдешь. Надо было ее сжечь еще тогда… – произнесла она и медленно, словно силы оставили ее, опустилась на диван.

– Мама тебе плохо? Принести валерьянки?

– И почему я не сожгла, не выкинула эту книжицу? – спрашивала она у самой себя.

– Мама, ну ты же знаешь, что рукописи не горят, – попыталась я развеять обстановку, процитировав мамину любимую фразу из «Мастера и Маргариты».

Но даже это не помогло.

– Во всем виновата она – эта книжонка! Я сама подарила ему! – говорила мама, а на глазах наворачивались слезы. – Если бы не она – твой отец не ушел бы из дома.

Я стояла и размышляла. Как могла повлиять книга на уход отца? Что-то мама говорит не то.

– Мамочка, успокойся, – шептала я.

– Да, да, именно! Когда у нас дома появилась эта книга, все и началось. Он перечитывал ее сотни раз, читал даже тебе на ночь, делал какие-то пометки прямо в книге. Стал уходить вечерами. Куда? Неизвестно. Мог стоять часами и смотреть в окно, что-то нашептывая. Он выучил языки, много языков… Даже таких, о которых я ни разу не слышала. Сергей и тебя учил какому-то странному языку, исписал все твои чистые школьные тетрадки какими-то буквами и символами, и говорил, что это поможет тебе в будущем. Сначала я радовалась, что в нем проснулась эта способность, надеялась – найдет хорошую работу. Но он ушел, пропал… И вот теперь ты… Ты такая же странная, как и твой отец! И всегда была такой! Ты тоже уйдешь, и я останусь одна.

Я присела у маминых ног, обхватив их руками, и заплакала:

– Я не уйду. Не оставлю тебя одну. Успокойся.

А мама подняла глаза и недоверчиво посмотрела на меня, покачивая головой, словно уже знала, что я не вернусь к ней.

«Ты такая же странная, как и он!» – сколько себя помню, выговаривала мне мама, будто обвиняла меня в уходе отца. И все время разглядывала пристально, стараясь взглядом просверлить мою голову и посмотреть, докопаться, что же там внутри, какие мысли роятся в маленькой и никчемной голове дочери. Именно никчемной, потому что, что бы я ни делала, за что бы ни бралась, какие бы идеи ни возникали, все было не то и не так. Все не так.

А иногда мне казалось, что только отец и любил меня. Каждый вечер или под утро перед работой, когда я еще спала, он заходил в мою комнату и тихонечко, чтобы не разбудить, клал под подушку большое яблоко или шоколадку.

И конечно же, шоколадка таяла, а яблоко, если его не находили пару дней, подгнивало и оставляло на белоснежной наволочке большое рыже-черное пятно, за что мама еще больше костерила отца. А тот, придя вечером домой, делал вид, что вообще не понимает, о чем идет речь, и что это были не его проделки, а подарок «от зайчика». А так как «виновный зайчик» после совершенного злодеяния благополучно скрывался, то и обвинять было некого, и дело автоматически переходило в закрытые, в связи с невозможностью поимки главного подозреваемого.

Все это меня несказанно забавляло, и я смеялась звонким детским голоском, а отец подхватывал меня на руки, поднимал высоко над головой под самый потолок и, заливаясь смехом, говорил:

– Аэлита, вот вырастешь, и мы полетим с тобой к далеким звездам, открывать новые неизведанные миры.

И вот я выросла, но лететь к звездам мне оказалось совершенно не с кем. Отца рядом не было, а найти человека, близкого мне по духу, я не могла, да, наверное, и не искала особо.

Все подруги уже давно повыходили замуж, кое-кто даже по два раза. А я просто жила: училась, работала, читала книги, смотрела хорошие фильмы, в общем, занималась тем, чем было приятно и интересно заниматься. Подружки подтрунивали:

– Смотри, всех женихов расхватают!

Бабушки-соседки открыто ехидничали:

– Что, Аэлита, все инопланетного принца ждешь?

– Смотри, останешься старой девой.

– Нет их принцев-то сейчас, надо уже брать первого, какой посватается.

Но ведь и не сватался-то никто…

Сначала я очень переживала по этому поводу, задаваясь вопросом «Что же со мной не так?» А потом поняла, что самоедство дело вредное для здоровья и главное бесполезное, и начала жить нормальной, полноценной, одинокой жизнью.

Но самое странное в моем одиночестве было то, что все мои знакомые, искренне жалея меня, такую глубоко несчастную и одинокую, будто сговорившись, решили не оставлять меня ни на минуту, чем изрядно досаждали в часы, когда действительно хотелось побыть одной.

А больше всего раздражало, что все дружненько пытались выдать меня замуж, постоянно навязывая и знакомя с женихами разных сортов и возрастов.

Так и в это субботнее утро. С самого утра начались звонки, к одной подруге я должна была приехать домой на шашлыки ближе к вечеру, дескать, «у них собираются все Ванечкины друзья и среди них будет несколько неженатых». А другая приглашала поболтаться по магазинам, подсмотреть новые наряды, а после посидеть в модном кафе, где, якобы, «собирается вся богема нашего города», и вот там то, при случае, «можно найти интересного человека, как нельзя лучше подходящего мне».