Марина Хробот - Древние Славяне. Соль. Книга первая. Крещение

До пяди помня, сколько у него земли, Граня чертил на ещё влажной от замачивания куске бересты план, располагая телеги и торговые ряды, которые ещё предстояло сколотить. Милослав тыкал пальцем в начерченный берег реки в виде подковы, и нудно повторял:

– Здесь огородим зупинку [15] Зупинка – Огороженная стоянка для телег и саней – др. славянский. для конюшни и гостевых столов. А здесь поставим дровяницу для торговых гостей. Пусть за наши дрова девки у родственников моются. Будут чистые, с ними обжиматься – сплошное удовольствие.

– Девки, это хорошо. – Глядя на столе на деревянную резную солонку, Гранислав хлопнул себя по лбу. – Блин горелый, чуть не забыл. Милослав, а у нас соль кончается. Ты не одолжишь мне бочку, а лучше две?

– Сестру нужно спросить. – Нагнувшись к полу, к спящему Творемиру, Милослав ткнул его пару раз кулаком в плечо. – Просыпайся, Творемир, в мыльню с нами пойдёшь!

Шлёпнув друга по руке, Граня понизил голос.

– Не тормоши Тошку, рано ему с гульбанистыми девками тереться, борода ещё не жесткая. Так дашь соли?

– Дам. – Друг а н пьяно кивнул головой и чуть сам не свалился со скамьи на пол. – З о ря!

Откормленной лебедью Зореслава вплыла в столовую и, завлекающее поглядывая на Граню, грубо спросила брата.

– Чего тебе, пьяница? Скоро ночь на дворе, а ты орешь!

– Не хами! – Милослав стукнул по лавке кулаком так, что Тоша, лежащий рядом на полу, вздрогнул, но не проснулся. – Вели растопить мыльню, и наскреби для моего гостя бочку соли.

– Нету. – З о ря села за стол на край скамьи напротив Грани и, уперев кулаками подбородок, стала смотреть на гостя в упор. – Соли нет совсем, хотела у вас одолжиться. До лета дотянем, а после нужно ехать в поход.

– Чё, совсем-совсем нету? – Удивился Милослав. – А как же мы без неё? И чего она так быстро кончилась, ведь и трёх лет не прошло, как за нею ездили?

– Так в осень по пьянке крышу не починили в закромах. Вода затекла, соль в бочках и растворилась. Мы с Шурой только и успели нахватать черпаками солёной воды и залить в вёдра, но много ушло в землю. Я же тебе говорила.

– Говорила, – пьяно согласился Милослав. – Так что нету у нас соли, Граня.

– Плохо. – Гранислав подхватил пальцами со стола выпавшего из миски рыжик, съел. – А мыльня?

– Мыльня будет. – Посмотрев на сестру, Милослав икнул и возмутился. – Чего сидишь, Зоря? Беги, распоряжайся.

– Да топится уже, – отмахнулась сестра. – А возьми меня, Граня, в жены. – Неожиданно закончила она.

– Да я бы с удовольствием, – уверенно врал Гранислав. – Но ведь я женат, а Маланья у меня сердитая, вторую жену не разрешает.

– Ой, да где она, жена твоя? – Пожав плечами, З о ря заулыбалась, не стесняясь тёмного дупла в переднем зубе. – За пять годочков только три раза её и видела. Вот сейчас она где? – Протянув руку, девушка дотронулась до короткой бороды Грани, погладила.

Перехватив девичью руку, Граня её отвёл.

– Не трогай, не береди кровь. А жена моя, гостит у своей матери, от болезни её лечит. Уехала вместе с дочерью. Второй месяц пошел.

– Во-от. – З о ря наклонилась ближе к Гране, устроив на столе большую грудь, обтянутую рубахой в мелких складках. Бусы в три ряда, да с оберегами, зазывно звякнули. – А я всегда рядом буду.

Захохотав филином, Милослав обеими ладонями хлопнул по столу.

– Ой, З о рька, не пугай другана, вишь он уже забледн е л в лице! Иди, сестрица, зови девок-мыльниц.

– Эх! – Встав, З о ря с укоризной посмотрела на Граню. – Меня в той мыльне не будет, а то живой бы не ушел. А на жену твою мне наплевать. – Широким жестом Зореслава перекинула толстую русую косу на спину, огладила грудь поверх рубахи и уверенно закончила: – Ты на ней из расчёта женился, все знают. За Маланьей тебе три деревеньки с хорошим оброком дали, а ты там глаз не кажешь. Не любишь ты её, свою жену.

– Люблю… по-своему, – пробормотал Гранислав. – Только не одна она этом свете красивая и жаркая.

– Блядун ты, Граня, как все мужики.

Переступив через ноги развалившегося на полу Тоши, Милослав нахмурился:

– Всё, Зорька, надоела.

– Надоела? Я надоела? Единственная у тебя? После того, как наши родители утонули в одной лодке и я, маленькая, чуть с ума не соскочила? – Оба друга с удивлением смотрели на всегда уверенную в себе Зориславу, вставшую перед братом. Губы у той дрожали, слёзы катились по щекам. – А мне что делать? По мыльням с парнями мне мыться не пристало, а замуж идти не за кого. За мужика-лапотника не пойду, а свободных княжичей не знаю.

– Зо-оренька, – Гранислав обнял девушку. – Увидишь, Боги управят, выдадим мы тебя замуж. У меня старший брат, князь Белогор, вдовый. – Гранислав сказал и, прикрыв рот ладонью, обернулся к другу. – Ой, чего-то я замахнулся. Хотя, породниться вашей семье с князем… Но замотает его твоя Зоренька. Белогор-то, братец мой старший, в возрасте… – Получив подзатыльник от Зореславы, да такой крепкий, что у неё аж застучали серебренные, обручи на запястьях, княжич схватился за голову. – Пойдём, Милослав, париться, а то твоя сестрица поговорить не даст.

– Пойдём, – тут же согласился Милослав.

К двери Милослав пробирался, держась за стену.

– Сегодня будешь горшки и посуду отбирать или до завтра подождешь? А то ведь полдеревни не спит, надеяться на кусок солонины и особенно на медовуху.

– Завтра, Милослав. – Граня смотрел мутным взглядом на отмытые сосновые брёвна стены. – Сегодня голова дурная. А на счёт старшего брата Белогора мысль хорошая, ему всё равно жениться нужно. Но пусть решает Умила.

Перебирая ладонями по бревнам, Гранислав добрался до двери.

Провожая тяжелым, завистливым взглядом двух молодых мужчин, Зорислава села за стол, выпила чашку вина и задумалась. И замуж хотелось и детей тёпленьких нарожать, и ощутить настоящую любовь. Хорошо, если три желания совпадут.

Оба княжича нетвёрдой походкой вышли из столовой, через сени, на крыльцо. Глубоко дышали вечерним морозцем, приходили в себя.

По двору пробежали три банные девки-мыльницы. В простых исподних сорочках, с тёплыми платками на головах, покрывших распущенные косы, которые распускали не каждый месяц. Бежали, хохоча и поглядывая на обоих княжичей.

И так у них на бегу поднимались и опускались полные груди, так зазывно тряслись зады, что у обоих молодых мужиков мигом выдуло половину похмелья, и они резво побежали вслед за мыльницами.

Поначалу Граня как-то не особо воспалился. Но девки своё дело знали. И кружились по жаркой мыльне, раскрыв рубахи до пояса, трясли грудями с розовыми торчащими сосками, а потом уж, совсем голые, с русыми завитками между ног, повернулись и завертели смачными румяными от жаркого воздуха задами под весёлую песню: «Разлюли моя малина, как пойду я поплясать…» и уд княжича ответил им твёрдостью.