Александр Гудимов - Ночью. Сборник рассказов

Молодой человек в кресле явно дремал, хотя изначально его распаленному собеседнику казалось, что тот просто прикрыл глаза, чтобы отдохнуть. Мужчина снова в недоумении почесал бороду и несколько раз огляделся по сторонам в поисках какой-нибудь поддержки. Наконец, вздохнув, он перевесился через стол и потряс молодого человека за коленку:

– Витя!

– Ох, да, Игорь Михайлович! Извините, с тех пор как ребёнок родился, совсем не высыпаюсь.

– Да ничего, поздравляю! Давно? Мальчик? Девочка?

– Пару месяцев всего. Мальчик, Борей назвали, в честь дедушки. Никак не привыкну ещё, стараюсь часа в два хотя бы ложиться, а сегодня мы совсем припозднились.

– Ох, и не говорите!

– Ну что, давайте закругляться. Раз уж мы о семье заговорили, давайте этим и закончим.

Молодой человек достал из кармана смятую бумажку.

– Я тут друзьям рассказывал, что с вами буду общаться, и один мой товарищ, точнее, одногруппник – это мы на встрече выпускников виделись, – очень заинтересовался и хотел спросить о вашей дочери.

– О старшей или младшенькой? Старшая, Маша, учится на экономиста, горжусь ей от всей души. Недавно дочку маленькую родила, дедушкой я стал. И вообще, такая умная, талантливая! Я сам, знаете ли, человек с опытом, да и как депутат многое должен знать. Но, бывает, садится со мной телевизор посмотреть, новости особенно. И начинает рассказывать, что и как, и почему. Не поверите – с открытым ртом сижу. Далеко пойдёт!

– Так вот…

– А младшенькая, – в мужчине среди ночи проснулся любящий отец, – ещё только собирается поступать. Представляете, на ветеринара хочет. Собачек любит очень. Я бы и хотел её порадовать, сколько раз хотели завести щенка, но у жены аллергия, так что никак. А она за бездомными старается ухаживать, добрая такая, что твой Айболит. Ну, я и решил, что не буду мешать. Пусть идет, куда душа лежит!

Молодой человек тем временем уже несколько раз прочитал бумажку.

– Вопрос тут, как я понимаю, о старшей вашей дочке, которая, как вы сказали, студентка. Тут, значит, написано, что в интернете появилась информация, что она хоть и учится ещё, а уже владеет большой фирмой, которая занимается компьютерами. И пишут, что фирма эта была создана год назад и за прошедший год получила все компьютерные заказы Министерства обороны на миллиарды рублей. Мой товарищ просил поинтересоваться, как так получилось – расскажите, пожалуйста, историю успеха вашей студентки!

– Что? Да о чем вы говорите? – мужчина последовательно покраснел, закашлялся и сделал свободнее галстук. – Я ж тебе говорю, девочка способная. Я в дела её не лезу. Вообще никаких дел не имею. А что говорят, мы с министром дружим, так это когда ещё было! А сейчас пару раз в год ходим в баню, и всё! И кому там что, какие заказы, я не знаю и знать не хочу. Я вообще в другом комитете!

Он попытался выпить воды, но стакан был пуст, а бутылка стояла на другом конце стола.

– И как это вообще можно узнать, кто там что поставляет Министерству обороны? Это же секретная информация! Это же военная тайна! Это что же, любой человек, американец какой-нибудь, может взять так и посмотреть? А может, они ещё и узнают, где у нас ракеты стоят? Этого позволить нельзя! Это сейчас же нужно запретить! Я с утра позвоню министру и всё расскажу про этот ваш интернет. Закроем эту всю байду на хрен, и всё! А то что ж это такое?

Мужчина неуклюже развернулся в кресле в сторону зала.

– Сергей Иванович, ну что началось-то? Мы же так не договаривались!

Из полумрака вышел мужчина лет тридцати, в строгом пиджаке поверх красной футболки с жёлтой молнией. Витя почувствовал, что тот явно недоволен, и, готовясь к взбучке, напрягся, пока его товарищ продолжал возмущаться.

– Не договаривались, говоришь? Это ты мне вот сейчас, Михалыч, говоришь, что мы об этом не договаривались! А если тебя утром на дебатах об этом спросят, ты что, так же блеять будешь? Да ты опозоришь нас всех на хрен!

– Сергей Иванович, ну нельзя ли как-то договориться, чтобы без этого всего? А нормально, как обычно?

– С кем ты договариваться собрался? Вы привыкли тут, блядь, все договариваться, а вас же предупредили: теперь всё по-новому, участвуем активно в дебатах. Лицом к народу повернуться! А это у вас что? Это жопа, а не лицо.

– Ну что не так-то? Я же только на последний лоханулся. А так на все вопросы нормально ответил.

– Да какой, на хуй, ты нормально ответил? Ты себя слышал вообще? Это бормотание невнятное ни о чем. Хули ты врагов-то каких-то ищешь? Соседа какого-то! Иван Иваныч – оригинальнее ничего не мог придумать?

– Но он правда Иван. Только Давидович. Но не мог же я так сказать.

– Да по хуй мне на отчества ваши! Тебя про недовольство народа спрашивают, а хули ты плетёшь-то? Про Некрасова, блядь, вспомнили! Чтоб ты знал, выпускник школы милиции, он написал «Кому на Руси жить хорошо». И глядя на вас, дебилов отмороженных, любой алкаш перед телевизором на этот несложный вопрос ответит. А ты даже стрелки нормально перевести не можешь. Михалыч, ну ты же мент! Ну, скажи хотя бы, что да, воруют, всех посадим! Тоже хуйня, конечно, но хоть что-то для начала.

Сидящие за столом уныло молчали, пока третий переводил дух.

– А ты-то, Витя, тоже хорош! Как мы будем тренироваться, если вопросы жополизские такие, и даже не вопросы вообще? Если бы я тебе эту записку не написал, вообще ничего живого не было бы.

– Ну, неудобно мне, уважаемый человек же, всё-таки.

– Неудобно тебе завтра будет, когда ведущий и критики эти ёбаные возить по столу вас, как сопляков, будут. Хорошо хоть, утром, мало кто увидит.

Он ещё раз перевел дух и совсем успокоился.

– Что мне с вами делать, бездарями, в душе не пойму. Один был человек нормальный, который сборище ваше держал и вид нормальный поддерживал. И тот теперь в психушке. Довели!

Раздался звон разбитого стекла. Игорь Михайлович, всё время разговора вертевший в руках пустой стакан, разволновавшись, выронил его на пол. Совсем смутившись, он полез под стол собирать осколки. Сергей рассмеялся.

– Ладно, времени мало. До утра ещё пару раундов надо прогнать. Поменялись, теперь ты, Михалыч, – серьёзный журналист, такой тёртый калач. Вмажь давай этому папенькиному сынку, да не жалей! Тяжело в учении, да и в бою вам тоже будет хреново!

Рассмеявшись своему экспромту, он вернулся в первый ряд пустого зала и развернул утреннюю газету. Слушая разгорающийся спор, громкий, но все такой же бессмысленный, он снова пробормотал сквозь зубы несколько ругательств и тихонько задремал.

– Ну что, теперь по-настоящему?

– Дааа, – практически простонала она.

Чрезвычайно довольный собой, он слез с неё и завалился рядом, восстанавливая дыхание. Изобразив легкое недовольство, она прижалась к нему сбоку и нежно укусила за ухо.