Елена Гвозденко - Дрожники. Покорение мира

© Елена Гвозденко, 2020

ISBN 978-5-0051-0873-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пандемия причудливым образом стала иллюстрацией древнего славянского мифа о дрожниках, бесах страха. Предки описывали нашествие дрожников как рой мелких колючек, впивающихся в тело. Они и сами становились частью тела, сливаясь с плотью, уничтожая человека так, что даже памяти не оставалось…

Из северных деревень вывозили крестьян в южную губернию. В пути многих схоронили. Управляющий Клим Захарович, что встретил переселенцев, пугал, пугали и дома, куда их заселяли – казалось, люди исчезли из них накануне. Григорий и Федор Морозовы ушли в сумерках хоронить кошку. Во дворе их настигла странная буря – миллионы спутанных куделей цеплялись за кожу, вырывали мясо, высасывали соки, стирали с лица земли. И в тот же миг о них забыли, будто и не было.

Запущенная барская усадьба, у обледеневших дверей спальни дежурит старый безумный Арефий. Управляющий решительно входит внутрь, нельзя пропустить пробуждение барина. А он просыпается, ведь дрожники напились первой крови.

Год назад было все иначе, молодой барин наезжал, требовал денег, лютовал по молодости. Деньги нужны были на игры да барышень. В ту пору забрела странница, снизошло на нее откровение, и стала по домам бегать, кричать про дрожников. Ее прогнали, но в тот же вечер барин слег. Привозили разных докторов, только барин слабел. В одну из ночей случился припадок – как безумный разгромил все в доме, а потом упал и умер.

В деревне начались смерти: младенец, его мать. А в усадьбе барин открыл глаза во время подготовки к похоронам.

С тех пор и впадает в страшное забытье, как уничтожат всех крестьян бесы страха. Очнулся помещик, спросил о крестьянах и успокоился, ведь его мучения прекращаются только, когда дрожники сыты.

Беспамятство накрыло деревню – нет ни желаний, ни чувств, только старуха перебирала узелок со смертным.

Егор и Ася переехали в отдаленную деревню, чтобы переждать карантин. Туроператор обещал леса, озеро в сочетании с привычным комфортом, включая высокоскоростной интернет. Но интернет пропал, озеро они так и не отыскали, а местные неприветливы. Деревня мистическим образом меняется и меняет героев, погружая в реальность прошлого. Ася превратилась в крепостную крестьянку, вскоре рядом с ней появляется новый муж, «хозяин». Все привычные вещи исчезли – нет машины, ноутбука, нет даже электричества и вещей прежних хозяев, они полностью погрузились в позапрошлый век. Ночью Егора преследует жуткий вихрь, ураган из страшных колючих существ, дрожников.

Деревня переживала метаморфозы, становилась оживленнее, появлялись новые жители. Егор попытался познакомиться с управляющим Климом Захаровичем, его дом был самым добротным в поселении. Но молодого человека арестовали, бросили в подпол. Егору удалось сбежать, ему помогла Анна, девушка из настоящего. Она отвела Егора в дом к Семенихе, ворожее, которую в деревне боялись.

Семениха рассказала Егору о дрожниках, о деревне Ворожихе, где поселились бесы, прикормленные жестокостью барина. Чтобы противостоять им, надо пройти обряд у Светлого ручья, пережить три рассвета и заката, став воинами Света.

«Среди жертв есть жертвы избранные, кто-то становится адептами страха, воинами тьмы. Такие как управляющий и барин, а есть и те, кто служит прибежищем – существа безвольные, бездушные… Дрожники гнездятся в их телах миллионами, миллиардами. Впрочем, это уже не люди – оболочки, носители воли зла», – открыла ворожея.

Егор и Анна отправились в сакральную зону. За время, проведенное у ручья, им пришлось пережить распад и возрождение, осознать силу светлого начала, напитаться этой силой. Им больше не нужны слова, они умеют читать чувства.

Молодые люди вышли из леса совсем иными, иным был и водитель, подвезший их. Город лежал асфальтовым туманом, окаменелым остовом, пронизанным всполохами зла. Но удивительная сила Добра, зародившаяся в адептах Света способна погасить кровавое зарево.

Не все доехали, некоторых потеряли в пути. Как узнали крестьяне Марфино, что купили их на вывоз, умыли землю слезами. Но доля такая подневольная – плачь не плачь, а волю барскую исполняй. Иные и не горевали вовсе, радовались. Особливо те, у которых хозяйство шаткое, кто и северные земли не спешил потом поливать. Хотя поговаривали, что на юге урожаи такие, что во сне не приснится. С десятины зерна – весь год семью кормить хватит да на посевную останется.

«Колос-то колос, что моя рука, – бегал по дворам кривой Фрол, – а зерно, зерно с мой кулак».

Крестьяне не верили, но Фрола слушали охотно. Он один с их деревни в крымскую компанию побывал на юге. Что ему врать-то? Разве в расчете на чарочку? Так и без того нальют, народ отзычив стал. Если уж скотинку не берегут, то не по чарке же плакать.

Бабы выли как по покойникам, когда уводили скот на ярмарку. Уж больно жалко было своих коровушек, кормилиц. Шутка ли, разом и корову, и прочую живность. Опустели дворы, лишь подводы сколачивают, правят, чтобы путь дальний выдержать. Не привыкли кочевать, вросли в суровую землицу, корни пустили, уж сколько поколений, могилы отцовские здесь, их не увезти.

Дорогу и вспоминать не хотели, тяжко. Умерших хоронили наспех, в пути. Измучились, исстрадались, но до места добрались. Барин прислал управляющего встретить, разместить на первое время в заброшенной усадьбе да пристройках. В Марфино еще холода, зима лютует, а тут уже весна проталинки топит, ручьями поет. Пока размещались общиной, пока печь старую налаживали хлеба проворить – Клим Захарыч, управляющий, провизии привез, мужики уже сбегали по окрестностям. Вернулись довольные: и лесок, и речушка. Стали допытывать Клима Захарыча о домах своих, о брусе на строительство, он лишь отмахивается, мол, завтра все.

Наутро повезли в деревню, заселяться. Деревня Ворожиха вынырнула перед обозом из-за леска. Речка, луг, поля с осени вспаханные, а над домами ни струйки дыма. Подъезжать стали и вовсе удивительно – тишина как на погосте. Хоть бы петушок где пропел или собака залилась в лае. Пусто, жутко.

Притихли марфинцы, перешептываются. Остановили поезд в середине деревни, поджидают управляющего. Клим Захарыч прискакал на вороном коне – красавце длинногривом. При дневном свете разглядели переселенцы и сжатые губы, и высокие скулы, и мелкие прикрытые бровями глаза.

«Ишь, суров» – понеслось над подводами.

– Ну что ж, коли прибыли – размещайтесь. Хаты свободны, выбирайте по вкусу. Знаю, что переселенцев шестьдесят четыре семьи, а хозяйств в деревне больше ста, так что всем хватит. Скотинку со старостой обсудим, будете и с курами, и с коровами, да и прочей живностью. Готовьте денежки.