Вероника Шевцова - Мальчик с голубыми волосами

Я устал говорить. Когда я закончил свой монолог, небо стало розоветь. Романтика стала пропитывать эту местность. Жаль, что прошлое мешало наслаждению. Я не мог до конца его принять. Я жил в обидах, в неспособности отпустить и начать свободно дышать.

– Знаешь, я тоже хочу сбежать, но не знаю куда. Я спрятался в себе, однако не нашёл покоя.

Астра повернулась ко мне. Её глаза были полны слёз. Обняв меня, она не разжимала рук, а только сильнее прижимала.

– Я и представить себе не могла, как тебе было тяжело. Мне так жаль.

– Почему тебе жаль? – я еле улыбнулся и гладил её по голове.

– Что меня не было рядом.

– Зато сейчас ты со мной.

Астра всхлипнула:

– И то верно.

Её руки обвили меня и не хотели отпускать. Было приятно чувствовать тепло и любовь.

Чуть отстранившись от меня, Астра спросила:

– А что было дальше? Хотя.. тебе скорей всего неприятно об этом говорить будет…

– Нет, почему. Это подобно снежку, брошенному в лицо. Сначала холодно, неприятно, чуть обидно, а потом, когда он растает, на память останутся лишь небольшие подтёки, которые оставят высохшие следы, со временем исчезнувшие навсегда.

Она смотрела на меня во все глаза.

– После этого я начал меняться. Перестал носить школьную форму, делать домашнее задание, беспокоиться о своих оценках и рейтинге. Меня сняли с поста старосты. С первой парты я переместился за последнюю. Сидел и рисовал в тетрадях, не стеснялся слушать музыку и высказывать своё мнение. Мои, так называемые, друзья быстро исключили меня из своей группы. Им был важен успех, деньги, статус. Я не вписывался со своим свободомыслием. Мне даже стало противно, что я столько лет с ними общался. Отношение ко мне сильно поменялось. Учителя стали презирать, смотреть свысока. Казалось бы, двадцать первый век. Век прогресса, искусства, нового, но всё равно каждое отклонение от нормы считается преступлением, когда не хочешь быть клерком, человеком на побегушках. Для того общества, в котором мне приходилось находиться, художник равен никому. Для моих родителей это не просто было преступление, а грех, падение небес. В общем, со мной был карандаш, тетрадь, ручка и наушники. Обедал я один, ходил тоже один. Мои одноклассники вели себя неоднозначно. Я был популярным и изгоем одновременно. Странно? Наверное. Общество полно противоречий.

Астра смотрела на меня во все глаза. Её жёлтая подводка напоминала слёзы солнца.

Так мы и стояли обнявшись. Выговорившись, стало легче на душе. Как будто отпустил то, что держало меня.

Закат набирал свою силу. Его цвета становились всё более невероятными, сказочными. Наконец-то атмосфера чуда протянула руку и мне. Прикоснувшись губами ко лбу Астры, я стал её утешать. Она чувствовала всю ту боль, через которую я уже прошёл. Она так этим прониклась, так страдала из-за того, что было в прошлом, что я ещё больше убедился, насколько она удивительная девушка.

– Может быть сахарную вату?

Астра радостно кивнула, но всё ещё оставалась поникшей.

– Я рад, что смог поделиться с тобой. Для меня это очень важно. Я никогда не был ни с кем так откровенен, как с тобой.

– Мысли вслух.

– Что?

– Мы чувствуем любовь, привязанность, когда можем говорить то, что нам шепчет наше сердце.

– Ты как всегда права.

Мы шли на запах сахара. Когда мы уже были почти близки к сахарной вате, увидели очередь. Она тянулась до ближайшего аттракциона. Терпеливо ожидая, завели разговор:

– А что насчёт тебя?

– В смысле? – Астра удивилась.

– А какие у тебя родители?

– Мои родители очень любят меня, но я всё время заставляю их волноваться, – радуга цвета скорби ранило её лицо – они никогда не запрещали мне быть собой. Поддерживали каждую мою инициативу. Я очень их люблю, как и свою сестру. Но стараюсь держаться от них подальше.

– Почему?

– Не хочу причинять им боль. Хочу, чтобы они привыкли жить без меня. Иногда я ловлю себя на том, что прохожу мимо их дома, но не решаюсь позвонить.

– Может сходим к ним как-нибудь?

– Как-нибудь, – её эхо отозвалось. Было непонятно согласилась ли она со мной или просто повторила слова.

– Однажды, я сбежала от них, потому что они хотели, чтобы я вышла замуж, – неожиданно сказала Астра.

Я поперхнулся.

– Замуж?

– Да. Мой отец очень влиятельный человек и чтобы объединиться с другой компанией, они договорились о браке. Семейные узы самые прочные на их взгляд, хотя я не разделяю этого мнения. Наши родители договорились о свидании. Мне пришлось познакомиться со своим будущим мужем в ресторане, полного изящества и пустоты. Это ощущение у меня вызвал и парень, и та жизнь, в которой мне пришлось бы заключить себя. На его лицо был тщательно наложен тональный крем. Правда, только на одну секунду свет упал так, что стало видно подтеки под глазами. Он был такой надменный, уверенный в статусе своих родителей, что я решила уйти, не успев сказать своего имени. Тогда и появилась тёмная полоса на всём том белом, что было изначально. Мои родители не понимали меня. Они считали, что любовь – это что-то приходящие, лучше заключать брак с надёжным человеком, которого ты, возможно, и не любишь, зато проживёшь свою жизнь с равным себе, с тем, с кем можно не беспокоиться за завтрашний день. Я так не думала и не думаю. Я не хочу брака из-за стабильности, да и вообще выходить замуж так рано.

– А за меня выйдешь?

Когда я это произнёс, понял, что сказал что-то не то. Глаза округлились у обоих. Незаметно ударив себя по губам, я закрыл рот рукой. Астра смеялась.

– Не выйду.

– Почему? Я так плох?

Но нас прервали:

– Вам какую вату? Одну или две?

– Можно пожалуйста одну большую с клубничным вкусом.

Заплатив и получив свою вату, я продолжил:

– Так всё же, почему нет?

Посмотрев на меня своими глазами полными звёзд, она ответила:

– Не успеем.

Я хотел задать вопрос, но она ткнула в меня сахарную вату и побежала. Пришлось догонять её, размахивая розовым облаком.

Астра вела меня к колесу обозрения. Оно было такое внушительное и цвета на нём переходили из одного в другой. Колесо зажгли, так как парочек влекло на яркое, нечто большее, чем они сами, в надежде подарить друг другу незабываемое свидание. Я купил билет на пять кругов в кабине только для нас, без посторонних. Зайдя в него, Астра сразу же прижалась к стеклу. Её детская восторженность была заразительна. Я присоединился к ней. Когда мы поднялись на высоту птичьего полёта, дух захватило от такого вида. Мы вместе восхищались красотой этого мира, находя во всём прекрасное.

Мы посмотрели друг на друга. Притяжение. С ним нельзя было бороться. Медленно наклоняя голову, сердце рвалось наружу. Оно стремилось к ней. Её губы приоткрылись. Сердцебиение участилось и наполнило всю кабину. Оказавшись в сантиметре от неё, я притянул её к себе и поцеловал.