Василий Лягоскин - Все цвета радуги. Книга первая «Ресторан „Панорама“»

– Эльжбет, – мечтательно прошептал он, – давно не вспоминал тебя.

Девушки – низкородной, но прекрасной, как поцелуй весны, наверное, давно не было в живых. А вражда осталась. Хотя граф вернулся в родные края, приняв наследство, а младший герцог остался в столице; взлетел высоко, как только может взлететь человек, не отмеченный Искусством. Стал Главой Тихой стражи.

– Выше ему уже не взлететь, – тяжко вздохнул дум Гарский, – хотя и этого ему хватает.

Хватает, чтобы делать графу пакости; мелкие и крупные. Какой считать замену искусника, граф пока понять не мог. И потому злился. Хотя даже самый наихудший вариант не сильно тревожил его. Наихудший – это если Гарция взяла Тихая стража. Взяла и выпотрошила. Тот, конечно, мог рассказать много ненужного. И про парочку искусников, что прикормил не совсем законно граф (а если точнее – то совсем незаконно); и про ту часть продукции из Леса, что Вилим оставлял себе, и которую Оранжевый перерабатывал. Тут граф был в своем праве – для защиты от исчадий Запретного Леса мог оставлять четверть добытого. Только вот кто ее считал, эту четверть? Разве что сам Вилим. А Гарций этого знать не мог. Так же, как и тех людей, что переправляли сырье, и готовые снадобья по нужным адресам.

В империи это называли контрабандой. Дум Гарский же считал, что это законная часть его наследства. Когда-то давно, лет двести назад, долина была самостоятельным королевством. И Запретный Лес входил в него. Но империя объявила его общим, имперским. И нынешнее графство от такого соседства имело лишь сомнительное удовольствие охранять другие территории от нашествия тварей Леса. Ну, и небольшую долю от его богатств.

Да он, граф Гарский, не мог сам продать за пределы графства даже одной дабовой доски. Использовать самому – пожалуйста! Хоть очаги с печами топи. А на экспорт… Но про эту сторону жизни графа Гарция тоже ничего знать не мог. Но младший герцог мог почуять. И прислать разбираться своего человека. Только вот этот Фиолетовый никак на шпиона Тихой стражи не тянул.

– Он даже Майлену боится, – улыбнулся граф, вспомнив, как в первый же день после приезда искусник оконфузился на ужине.

Дочь что-то спросила у него, резко повернувшись. И уль Масхи дернулся, и опрокинул на себя чашу с горячив супом. Хорошо еще – не завизжал, как девка. Сдержался, надо признать. Фиолетовый.

С тех пор и сторонится Майлены.

А люди, которых он привел с собой. Ну ладно, раб. Он, считай, не человек, хотя и приобщался к Искусству. Подумать, что это адепт Тихой стражи, даже не просто смешно – невероятно. А вот второй; как там его зовут? Каркол? Еще странней. Видно опытного вояку. Который почему-то забыл, с какой стороны берется меч. Ну, или искусно притворяется. Понять бы еще – искусник ли он? Говорят, у младшего герцога такие есть. Как и у самого графа, кстати.

Теперь вот еще – зачем Ищущий поперся со мной в Лес? Приглашение я, конечно, ему сделал – как иначе? А он зачем согласился? Видно же, что не нравится ему здесь. Значит, такую задачу перед ним поставили.

– А вот это опасно. Кто-то может проговориться. Всего, конечно, никто не может знать. Кроме меня самого. Но по крохам, по крохам. Погодите! Так вот почему Фиолетовый! Может, он умеет лазить в головах незаметно. А может, уже лазил?

Граф принялся лихорадочно вспоминать тех, кто появлялся в замке с того дня, когда там появился Данир уль Масхи. И с каждым новым именем мрачнел все сильнее. Пока не дошел до того, кто служил связным с королевством Тацир. Теми, кто испытывал отчаянную нужду в дабовой древесине и железах тварей. И платил за них самую высокую цену. Золотом. И кристаллами.

– Значит, – принял решение Вилим, – Ищущий не должен вернуться в столицу. А лучше, чтобы он не вернулся из Леса.

Приняв решение, граф пришел в хорошее расположение духа. С ним часто было так – определить цель для удара, и нанести его, уже не оглядываясь. Эта же цель – он повернулся в седле, улыбнувшись искуснику – не выглядит такой уж грозной.

– Хотя с адептами Искусства не все так просто, – вынужден был признать граф, – но я и сам Красный. С рождения. Пусть до Ищущего не добрался, так ведь и времени не хватало. Да и желания, если признаться. А если прибавить две сотни стражей и целую сотню охотников, каждый из которых подберется к Ищущему хоть сзади, хоть спереди так, что искусник увидит его уже с перерезанным горлом. И то, если охотник того пожелает. Да и дочка (тут он еще раз широко улыбнулся) поможет. Испугает, если понадобится. И Джок тоже рядом. Не учился в Школе, но знает, умеет… А это что такое?

Впереди что-то громыхнуло, и, кажется, неярко сверкнуло.

– Это не гром, и не молния, – опять повернулся к искуснику Вилим, – тучи, конечно, грозовые, но это точно не…

– Кто-то балуется Искусством, – чуть испуганно, и совсем бесцеремонно перебил графа уль Масхи, – а это что?!

– Это варги! – теперь перебил граф, – молодые.

Рев самой желанной добычи Запретного Леса Вилим не перепутал бы ни с чем. В охоте он был азартен, и не раз сам наносил последний, посмертный удар. Впрочем, убить варга здесь, в лесу – это значит обесценить добычу раз в десять. А вот привезти его живым, и разделать уже в лаборатории, по всем правилам Искусства. Это тоже было одной из лазеек, пополнявших казну графства.

Он вдруг насторожился; даже зашевелил ушами, направив их в сторону, где ревели варги. Оттуда послышался какой-то треск, или стук, и один из зверей сменил тональность рева – ему явно что-то не понравилось. Это могло означать многое. В том числе то, что кто-то охотится. В Запретном Лесу. Где никто не смел поднять даже дабовую ветку без его, графского разрешения.

– Вперед! – скомандовал он.

Впрочем, команда эта не означала, что прямо сразу все бросились в атаку. Любая операция в Запретном Лесу была хорошо отработана. А появись что-то новое – и это обсудят, и обязательно включат в практику. На будущее. Потому и было среди графских охотников так мало жертв. Ну, а стражники? Они просто уплотнились, сгрудились вокруг трех высокородных в ожидании вестей от разведки охотников. Лишь одно внесло некоторое разнообразие в предельно отточенный порядок действий. Граф железной рукой остановил под уздцы лошадь дочери, которая рванулась было вслед за охотниками. Ничего ей не сказал, лишь посмотрел сурово. Хотя в душе и улыбнулся почти ласково.

– Моя кровь! И огонь…

Не сказать, что граф Вилим дум Гарский специально воспитывал дочку, как если бы желал заменить ею так и не родившегося сына. Настоящего, Красного. Другие-то были. А она скорее сама возомнила, что сможет заменить отца во всем.

– Хотя в главном это точно не получится, – тяжело вздохнул дум Гарский, машинально огладив морду лошади – таких нежностей в отношении дочери он себе давно не позволял; точнее, не позволяла она, – графскую корону ей не передашь. И подходящей партии нет. Разве что в роду Этринских есть один мальчишка… А может в этом дело?