Геннадий Копытов - Сборник романов и повестей

Сейчас я назвал бы это – медитативный бег.

После 5 км по пересеченке, делаем рывок, под горку 300 метров.

Вовка восхищенный:

– Мне показалось, что сейчас взлечу, так легко стало. Будто ангелом стал!..

Потом бродили по лесу. Он изложил идею фильма с названием «в стиле диско» или просто «диско».

На фоне мелькающих ног падает человек и его затаптывают, в экстазе, не замечающие танцоры…

А я ему:

– Мое детство – Красный Конь…

Общение с ним сильно повлияло на мое мировоззрение.

15. Кислородное опьянение.

Мы дурели от кислородного опьянения. Несколько раз резко и глубоко вдыхаешь и перетягиваешь горло полотенцем. Пробовали поясами от кимоно. Больно и оставляет жутковатые полосы на шее!

Женьку Реброва однажды еле откачали.

Я, как всегда, бренчал на гитаре, лежа на кровати, Мельников слушал меня. Жора «душился» – и улетал в космос.

В очередной раз он откинулся в пароксизме судорог воздушного оргазма. И вдруг затих. Прошло с минуту – он не двигался.

«Кирпич» (Мельников) сказал:

– Во – не дышит!

Я лениво бросил гитару и подошел поближе к Жорке.

Он лежал на спине и был, какой-то, неестественно плоский, с запавшей, будто на тяжком вздохе, грудью.

Мы неумело стали делать искусственное дыхание. Я дул в рот, Кирпич толкал в грудь.

Однако, ничего у нас не получалось. Картина не соответствовала усвоенной плакатной.

Не помню – зажимал ли ему нос? Мои вдувания ничего не давали.

От отчаянья я начал резко шлепать ему по щекам и орать в ухо:-очнись дурачина! —

Он, вдруг выкатил из-под верхних век бессмысленные зрачки и спросил:

– Вы чего?

– Ничего! -ответил Володька:-здесь сейчас мог образоваться молодой и холодный…

Жорка поведал о своих ощущениях.

– Сперва слышал гитару, потом куда-то отлетели все звуки, и я пропал.

Потом услышал (не почувствовал!) звонкие шлепки. Он услышал (!) мои пощечины!

Жорка, нисколько не расстроенный клинической картиной, схватил полотенце, которым, только что, устроил себе обморок и принялся методично дубасить мух на потолке.

Весь вечер я был в смятении и радости, что обошлось…

Мое состояние заметила за ужином Елена и поинтересовалась причиной вопросительного знака, на моем лице, при взгляде на Жорку.

16. Бой.

Десять дней, после Москвы, промчались незаметно.

Наступал опасный день «прощальный костер».

Нас, как ребят старшего отряда и типа «спортсменов», выделили в охрану, собранного всем лагерем финального костра.

Крайние три дня мы усиленно готовились к бою, в буквальном смысле слова.

Борька Серегин, в будущем призер чемпионата мира по тяжелой атлетике, предложил наделать нунчак по паре на брата…

Жаль не сделали – пригодились бы.

Кимоно в скатке так и валялось, не пользованное, у меня под кроватью.

Мы с Жоркой усиленно тренировались «корытом» на «стрельбище».

Мое мнение – Женька Ребров, среди нас сереньких, тогда был, самый неординарный как А.И.Салукадзев и мульти-развитой, почти как М.В.Ломоносов.

На тот момент – даже маститее многомудрого Кирпича!

Буба гонял и изматывал прочих бойцов, известными ему методиками.

Мы готовились.

Из «века в век, существует неписанное правило – на «костре» молодые колхозники доказывают, что они хозяева жизни. Упившись вдрызг, рассовав ножи по-за голенищами кирзачей – это средневековье является в самый грустный вечер.

Там и сям начинаются несправедливые избиения пионеров и комсомольцев.

Мне это напомнило войны «кулаков» с коммуноактивистами!

Геноцид районного масштаба!!!

Но в этот раз мы договорились противостоять «деревенскому кулачью» организованно.

В ожидании развязки таких ситуаций я обычно «немножко» нервничаю, чуть волнуюсь, а реально, просто не нахожу места себе. Жорка научил: -Сделай десять глубоких, ритмичных вдохов и расслабься. Как в карате. —

Ну-ка попробуй, расслабься! Не тут-то было. Я слонялся по лагерю и напевал, от зябкого страха, всякую-всячину.

– Увидала, что казак на коне

– И улыбнулась мне…

– Пошел солдат да оглянулся…

– А там над крышею тесовой

– Звезда высокая взошла…

Я, вдруг, почувствовал, что страх отпускает меня на этих простеньких словах.

Однако, ближе к вечеру появилась нервная зевота и свербящий холодок под диафрагмой.

Никакими вдохами и припевками уже не мог этого аннигилировать.

После вечернего построения на линейке, весь лагерь медленной широкорядной многоножкой, перемещался к костру.

Мы решили: не выплескивать конфликт на массы – остаться в лагере.

Подошли с Кирпичом к даче – вижу, вокруг, как собак не резанных, деревенских адептов – все вдрызг пьяные.

Я похлебал из-под крана – в умывальнике лежала бутылка какого-то пойла – и непроизвольно закрыл кран, вода из него хлестала во все стороны. Пройдя сквозь коридор перегара и мерзких тел, затыкая носы, мы пробрались к себе в палату.

Я зашел и успел присесть на тумбочку – в комнату ворвались двое.

Первый заорал: -Зачем воду закрыл? -и я почувствовал удар на левой щеке, успел, почему-то, заметить металлический браслет на запястье. Хотя мы ждали драки, но все-равно, это было настолько неожиданно, что никак не сумел среагировать, ответить, а только тупо моргал и пучился на «колхозных».

Едва преодолел позыв намочить трусы!

Сказав: «То-то!» – они победоносно удалились.

Мы сидели с Володькой удрученные и подавленные.

Мы же готовились!!! Но оказались не готовы.

Зато с этой секунды пропал страх! Только месть и ненависть к ублюдкам.

Потом мы с ребятами поперлись куда-то и нам передали, что одного парня «местные» крепко избили.

Мы бросились к даче. Возле нашей дачи было 7—8 уродцев. Основная их масса удалилась на костер.

Один с корявой, погрызенной оспой, рожей (Витек) сказал Жене:

– А ты, Коля, вообще отойди!

– Я не Коля, а Женя! И здесь мои друзья! -ответил тот.

Деревенский согласился… ударом головы по Женьке.

Жорка наш оказался не профан, а профи! Встретил колхозную голову, подставив свой мощный, сократовский лоб и, вбил в черта коротким боковым ногой.

Отлично! Началось!

Некий колхозник треснул Бубу по затылку и сильно пожалел об этом!

Мишка, мгновенно среагировал и длинным ударом руки дослал урода в землю.

Сергей Панин возился с кем-то.

– Мочи гадов! -заорал я и двинул кому-то в бок ногой. Потом оказалось, что мы бьемся один на один. Молодчик делал отважные выпады в мою сторону, но натыкался на отрепетированные с Жоркой «маваши-гери», в разные части тела. Ему это, почему-то, не нравилось. Он отлетал, но вновь пер на меня. Минуты три мы таким образом разминались…

В это время Володя Мельников стоял в центре драки, озираясь, в раздумье- кем бы заняться. Тимоха занимался тем же. Буба бросил очередного гада на землю. Тот запросил мира и отошел в сторону.