Юрий Меркеев - Психологиня и психопат. Философско-психологический триллер

Сальные волосы и нечистая кожа в описании персонажа расскажут читателю больше, чем сотня диагнозов. Выражение глаз, интонации голоса, вибрация, непроизвольные движения рук – все это объемнее передаст внутреннее состояние человека. Особенно, голос. Улыбка, смех. По тому, как человек улыбается, можно понять, сколько скелетов спрятано у него в шкафу. По тому, как он смотрит на других людей, можно прочитать его мысли. А походка? Кажется, японцы изобрели аппарат для диагностики заболеваний головного мозга по одной походке. Каково?

6.

Двое суток я не выходил из квартиры. Пытался настроить себя на позитив.

Всю ночь накрапывал дождь. Теперь во дворе настоящее сочиво. Небесная влага сочится из земли, деревьев, фасадов домов, она стекает миром с умытых крыш, проникает в растительную часть всего живого, включая человека. Забирается в вегетативную нервную систему и выжимает легкую грусть. Я научился играть с природой в прятки. Когда серая пелена за окнами провоцирует меня на ностальгию, я не вытаскиваю из памяти ноутбука фотографии жены и сына, нет. Не заливаю в себя коньяк, не глотаю успокоительное средство. Зачем поддаваться внешним раздражителям?

Я захожу на какой-нибудь форум в социальных сетях, где болтают о чепухе, и начинаю активно общаться. Через полчаса у меня подпрыгивает давление, я благородно негодую на повсеместную тупость, мысленно проклинаю интернет и себя самого, попавшего в ловушку лукавого духа. Но одновременно отвожу от себя серую пелену ностальгии. Дождь с грозой пробиваются в параллельном мире абстракций. Мой мир не колеблется. Он стоит великой китайской стеной, которую невозможно пробить молотом простых психических усилий. Град, гром и молнии обрушиваются на фантомных людей из виртуального мира. Вот она – грубая форма психотерапии. Теперь не нужно плести из соломы фигуру врага и сжигать его, как сжигают чучело масленицы, чтобы привлечь благополучие и обновление души; совсем не обязательно выезжать к бегущим по рельсам поездам и кричать во все горло, чтобы избавиться от негативных переживаний. Сегодня можно пролиться золотым или нефритовым дождем в мире иллюзий, улыбнуться несуществующему лицу, сотворить жирный комплимент обнаженной девице, поскандалить в спорах о политике, ущипнуть самолюбие профана , поиграть в бисер на психологическом форуме. И вот – дело сделано! Гроза прошла стороной. Метнула огненные стрелы в виртуальное капище – место проявления грубых сил, трения страстей человеческих.

Да здравствует интернет как форма мягкой психотерапии.

Будь проклят интернет как эрзац чувств.

Уставшие от рутины верблюды и комарики приползают за плотской любовью в мир виртуальных фантазий. За деньги или без денег верблюды отцеживают комаров, а комары впиваются маленькими хоботками в верблюдов. Верблюды смешиваются с комарами, крики с писками, шерсть с крылышками, на пиршество любви слетаются, сбегаются, приплывают кентавры, драконы, тролли, гномы. И вырывается из общего хора стоны томления. Земля покрыта асфальтом города, у мира дьявольский аппетит, мир хочет голого, голого, голого. Стриптиз бастует, он победит.

Герой моего рассказа много вытянул из мира реализованных в виртуальном пространстве идей. Он почерпнул там свободу, в которой был ограничен в реальности – строгая властная мама, которая воспитывала мальчика одна. Отец его покончил с собой, когда Юлиану было три года. Он удавился в ванной комнате коммунальной квартиры.

Юлиан проникал в параллельные миры для того, чтобы прокричать на фоне «счастливых» лиц, что он глубоко несчастлив. А когда его игнорировали, возбуждался жаждой отмщения – наивной, грубой, детской, инфантильной жаждой увидеть страдание людей, которые не замечали его мучений. Когда ему было пять лет, он рисовал в воображении собственные похороны и убитых от горя взрослых, которые причинили ему боль. Будучи подростком, Юлиан освоил орудия истребления виртуальных врагов. В компьютерных развлечениях не было равных по мастерству убивать тому, кто вступал в игру под псевдонимом «цезарь».

Влажным сквозняком качнуло занавеску. Посмотрел на окна четвертого этажа дома напротив. Наши дома – близнецы. В солнечную погоду меня слепит осколочное светило, отраженное в ее окне, вечером остывшее солнце приходит в наш дом. Утром я не могу видеть, что происходит за ее занавесками, потому что – восходящее солнце, вечером не могу, потому что солнце заходящее. Великолепное светило защищает мое воображение от излишества реальных деталей так же, как закон внешний запрещает реализовывать необузданные желания. Солнце – благо. Нравственный закон, прекрасно оформленный у Канта.

А вот ночью от игры воображения меня не закрывает ничто.

Сегодня нет солнца. С улыбкой поглядываю на балкон, на котором сохнут два-три полотенца красного цвета. Скорее всего, хозяйка проживает одна. Если бы у нее была семья, балкон был бы усеян одеждой. Странно то, что я никогда ее не видел, хотя живу в этом доме больше пятнадцати лет. Какая-то странная любовь к ярко красному. И полотенца на ветру колышутся как гюйсы на боевом корабле.

Когда по утрам вспыхивает солнце на ее окне, почему-то именно на одном окне, мне становится весело без причины. Теплота отражения проникает в мою плоть. Смешно. Как можно воспринимать такие элементарные явления природы столь поэтично? Я же психолог. Человек с набором диагнозов под все случаи жизни. Со мной женщины начинают скучать после первого же свидания. Потому что не могу остановиться в маниакальных желаниях все и всех причесать, разложить душевные проявления по полочкам, накинуть невидимый поводок на предметы, стать их хозяином, повелителем, вождем. Прав был Бродский. Хватит нам психоанализов, ты просто приди и обними меня .

В моей душе много темных закоулков. Может быть, это хорошо, что я немного разбираюсь в психологии? Было бы хуже, если бы моя свобода начиналась и заканчивалась реализацией тайных желаний.

Впрочем, невротической начинки во мне много, очень много. Если я, к примеру, заболеваю инфекционной простудой, для меня проблема начинается не с подъема температуры, а с острого страха кого-нибудь заразить. Это не чувство вины, это иное. Открытые незаживающие раны от борьбы со своим естеством.

Прими самого себя таким, каков ты есть, и получишь первые залоги мира.

Все натуры человеческие очень разные. Кто-то принимает себя сразу и целиком, несмотря на угрожающие уродства – нет, я не из этих пациентов всемирного сумасшедшего дома. Нет сомнения, что я болен, но несколько иначе. Есть у меня понимание того, что «барина» на лице не носят с самодовольной гордыней. Что есть вещи, которые необходимо лечить. А если исцелиться не получается, тогда на помощь приходит косметика. Все это я понимаю. Однако существуют такие изгибы души, которые в глаза не бросаются своей патологией, но внутри патологии живут. Как тараканы в голове, которые заводятся от нечистоты мыслей. При этом сама голова может выглядеть весьма импозантно.