Наталья Бабина - Город рыб

Он неспешно повернулся и, так и не подойдя к венерологам, больше не взглянув ни на нас, ни в их сторону, сел в машину, и мерседес укатил.

– Толстый снова насчет покупки дома приезжал? – поинтересовался Толик, подходя.

– Ты его знаешь? – спросила я.

– Видел. Видел, как он приезжал к вашей бабе, и она его отшила – помнишь, я говорил на поминках? Видел, как приезжал к бабе Ляльке – доброго здоровья, бабо! – слышал, как она прикидывалась дурочкой…

– Что за он?

– Дык бизнесмен. Крутой, – продолжал Толик. – У него магазины в Бресте, рестораны, места на рынке… Но говорят, что основной доход ему приносят наркотики и проституция. Он здесь у нас личность известная. Ну и чего-то ему стрельнуло прикупить тут землю.

– И к тебе приходил?

– Нет, наш участок ему не нужен. Вот здесь, на холме, возле криниц он хочет строиться. Говорят, какой-то дом отдыха, но на самом деле – ребята на работе говорили – бордель.

– Что-о-о? – возмутилась я.

– Бордель. Блядюшник.

Нет слов, молчание.

– А что же милиция, власти? – спросила я неуверенно.

Толик только пожал плечами.

Лялька молодая выудила из миски кусочек окорока и с наслаждением откусила.

– Знаешь, – сказала Ульянка, когда мы возвращались домой. – А вот у этого Ивана был мотив желать бабушкиной смерти. Могу себе представить их разговор с бабушкой. И, кажется, он из тех, кого сомнения и совесть не мучают.

– А сегодня у него, как я понимаю, появился мотив желать и нашей смерти. И это взаимно.

Взаимно? Я кривила душой, правду некуда деть. Я кривила душой перед моей проницательной сестрой, желая скрыть истину: Иван Дмитрич мне понравился, и даже очень.

На лице Ивана запечатлены тайные символы. Есть лица пустые. Есть лица, полные тяжелого семени. А есть лица, на которых тайные символы. Эти – самые привлекательные. Вот такое лицо у Ивана. Лицо, осанка, непустые глаза – я всегда составляла свое мнение о людях с первого взгляда. Мало кто с первого взгляда понравился мне так, как Иван. Конечно, мы не продадим ему дом, но зачем Ульяна говорила с ним так резко?

«В человека с таким лицом можно влюбиться, более того, его можно любить», – думала я, замужняя и верная жена, молча дефилируя долиной рядом с сестрой. Не верю в то, что про него болтал Толик. Просто ему завидуют.

Когда мы пришли домой, забытый Ульянин мобильник, надрываясь, аж прыгал по кухне, а к забору подруливал Ленкин автобусик.

Ульянка, поговорив по телефону, вернулась к нам задумчивая, объяснила:

– Мне нужно завтра на денек в Минск, срочно вызывают.

– Ну так что ты киснешь? – спросила я. – Съезди, раз нужно.

– Не очень хочется здесь вас оставлять.

– А что, есть какие-то новости? – поинтересовалась Ленка. – Как у вас здесь вообще обстоят дела?

– Да без особых перемен, – пожала я плечами, – можно сказать.

– Ох, надо поговорить, – Ленка взглянула на часики, – у меня есть десять минут. Прежде всего, Алка, ты больше неопознанных летающих объектов не видела? Ну там смерти или еще какой женщины в белом?

– Иди ты к черту! Можете считать меня ненормальной, но, пожалуйста, не в глаза! Это не глюки! Я не была тогда пьяной, я потом выпила. И я, действительно, видела какую-то мумию за границей. И хватит уже, Ульяна, выставлять меня на посмешище и делать из меня дуру.

– Чего ты разошлась? Я передала Ленке то, что ты рассказывала, она спросила у тебя… Кто здесь делает из тебя дуру? Но к нам уже явился визитер похуже женщины в белом, – сестра повернулась к Зарницкой. – Этот уже и мне в глаза бросился.

– Буквально? – подняла брови Зарницкая.

– Пока нет, – и Ульянка рассказала про разговор с Иванам Миитричем.

– Значит, это правда, – помрачнела Ленка. – Мне говорили, что Куколь хочет строить где-то центр отдыха, я даже видела проект… Честно говоря, даже слышала, что в Добратичах, но надеялась, что нас минет чаша сия…

– Так ты его знаешь? И у него собак лечишь?

– У него животных нет, но жить в Бресте и не знать Куколя невозможно, – ответила Ленка.

– Расскажи.

– Да особо и нечего рассказывать. Я с ним, Куколем, мало сталкивалась. Ну, богатый. Основал премию «Брестчанин года». Коттедж у него в Вычулках, кажется. Слухи про него ходят разные. Однажды в одной компании, в гостях, слышала, как один такой Куля доказывал, сидя в бане, что Куколь – главный здешний бандит, причем бандит, как говорится, вне закона.

– А Куля – это кто? – поинтересовалась Ульяна.

– Кулеев его фамилия. Тоже цаца еще та, – уточнила Ленка. – Он, видишь ли, тоже бандит, но в законе, развил там в бане целую теорию о том, что во все времена, значит, начиная от княжеских тиунов, существовали люди, более-менее приближенные к государству, помогающие ему регулировать финансовые отношения между людьми… И он, дескать, занимается этим, потому что это необходимо обществу.

– Так он, как это … крыша?

– Именно.

– И тебя крышует? – спросила я у Ленки.

– Нет, я ему не по зубам, но не об этом сейчас речь. Так вот, Куля вещал, что, дескать, Куколь совсем распоясался, срывает договоры, не держит слово… Что он подмял под себя – путем жестокого насилия и даже убийства – и рэкетиров на границе, и путан на минском шоссе, и наркоту во всей округе. Что в пригородных деревнях организовал разветвленную сеть притонов… Что именно от этого всего, а совсем не из ресторанов и не с рынка текут его основные доходы. Куля даже, понизив голос, рассказал, что именно Куколь – заказчик убийства Родионова. А, вы же не знаете! Прошлой весной у нас тут произошло жестокое убийство: начальника городской милиции Родионова нашли вместе с маленьким сыном убитыми в Льнянском лесу. Убийц, конечно, не отыскали, но после этого в местных газетах перестали появляться статьи о том, что вот таможенники снова нашли партию наркотиков, а милиция накрыла видеоцентр детской порнографии… Вот что я могу рассказать о Куколе.

Мы молчали. Шумели сосны. Что здесь будешь говорить? Что тут скажешь? Зло кипело; был ли Куколь его зачинщиком или не был, а зло бурлило и пировало, зло танцевало, зло скалилось, подбираясь к нашей земле, которую Куколь назвал грунтами. Я – чего тут скрывать – я бы отступила в сторону, но рядом со мной, на пути этого дикого танца, на пороге этого бального зала, стояла сестра, и я знала, что она-то как раз и не отойдет. А коль она не отойдет, то и я останусь с ней рядом.

– Нет, Куколь не стал бы подсыпать в кофе кардиостим, – уверенно отмела Ленка версию Ульяны. – Он попросту подослал бы кого-нибудь из своих охранников – а их у него предостаточно, уж поверь, – с ножом или пистолетом – и делу конец. Быстро и надежно. Здесь кто-то знакомый, кто знает особенности вашего здоровья…

– Но зачем? На кой дьявол?

– А это уже, девчата, не у меня спрашивайте, а у себя.